— Ничем помочь не могу, — угрюмо ответила Радифь.

— Взять, к примеру, это оружие… — продолжал я, повертев неуклюжий предмет в руке. — Как оно работает?

— Неужели вы думаете, что я выдам вам военные секреты моего народа?

— Не такой уж это и большой секрет, как вы думаете. — Просто странно, какими холодными и ясными стали мои мысли. — Я даже могу вкратце описать принцип действия вашего оружия. Создавая механизмы без трущихся частей, Земля и Марс экспериментировали с субмолярными полями. Мне довелось просматривать результаты рассекреченных опытов. По теории, каждую часть таких механизмов должно было защищать компактное силовое поле. И оно действовало так же бесшумно и без отдачи, как эта штука. Если подобное поле сфокусировать в плотный луч и направить его на некий предмет, оно будет воздействовать на внутримолекулярные силы и передавать молекулам свою энергию. Сохраняя механический момент, они с огромной силой разлетятся в стороны, во всех направлениях, но, если оружие хорошо отлажено, выброс материи будет происходить в основном в перпендикулярной плоскости к силовому лучу. Теоретически объект, по которому наносится удар, расщепляется на молекулы и атомы, то есть превращается в газовое облако; но на практике он просто разваливается на небольшие куски. Молекулярные связи невероятно сильны, поэтому части разлетаются не так далеко друг от друга, всего на несколько дюймов, но при этом не возникает никакого шума. Объект просто распадается на несколько фрагментов.

Радифь хранила молчание.

— Зачем вы затеяли все это? — мягко спросил Реджелин. — Разве мы представляем для вас какую-то угрозу?

— Вы существуете! И этого достаточно, — ответила Радифь.

Она говорила без ненависти и злобы. Мне даже показалось, что в ее голосе промелькнуло смутное сожаление. Поэтому я решил еще раз взять инициативу на себя.

— Я ни за что не поверю, что ваша группа является авангардом сил межзвездного вторжения. Возможно, логика и допускает такую операцию, но возникает вопрос мотива. Нет ни одной причины, по которой высокоразвитая цивилизация стала бы покорять другие культуры и народы. Гораздо легче представить, что некой расе потребовалась планета для обитания. Но в таком случае вы выбрали бы кого-нибудь другого, а не два наших мощных мира. Вы ограничились бы более отсталыми расами, с примитивной технологией и вооружением, не так ли?

Короче говоря, я сомневаюсь, что это вторжение или подготовка к нему. Мне кажется, вы представляете собой небольшую группу, которая, действуя на свой страх и риск, совершает нечто вроде пиратского набега. И вы напали на нас только потому, что у вас не было другого выхода; иначе вы имели бы дело с какими-нибудь дикарями и варварами. Так по какой же причине вы ввязались в эту грязную историю?

Ответа не последовало. Мне очень не хотелось применять допрос третьей степени; к тому же я боялся, что наши расспросы ни к чему не приведут.

— Я до сих пор не могу понять, почему Дзуга принял свой естественный облик, когда ты его ударил, — задумчиво произнес Реджелин. — На других это никак не действовало. Ты и сам знаешь — в них вонзались пули, мы били их и даже убивали, но они не изменялись. Возможно, твое нападение на Дзугу оказало какое-то особое воздействие.

Меня осенила догадка.

— А если ожог? Он ведь обгорел, помнишь?

— Вполне вероятно, но я сомневаюсь в этом. Во время войны раскаленный металл встречался на каждом шагу, но о пришельцах так ничего и не узнали. Кроме того, не забывай — пуля, попадая в тело, вызывает значительный ожог.

— Тогда…

В небе сверкнула молния, и раскаты грома заполнили дрогнувший сарай.

— Электрический удар!

— Ну конечно! — вскричал Реджелин. — Я думаю, это правильный ответ. Кстати, мы можем запросто его проверить.

Радифь вздрогнула и неловко шевельнулась.

— Можете делать что хотите, — с усмешкой сказала она. — Но вы только зря потеряете время.

— А нам все равно больше делать нечего, — мягко ответил Реджелин.

Он взял охрану пленницы на себя, а я осмотрел багажник машины и нашел марсианский фонарь с мощной батареей в 12,3 вольта. Вывернув линзу, лампу и отражатель, я прикрепил футляр с источником питания к трехфутовой жерди, которую вытащил из просевшей крыши сарая. Присоединив к клеммам батареи оголенные провода, я вывел их на торец палки и закрепил таким образом, чтобы кончики проволоки торчали на несколько дюймов. Стоило мне коснуться их и нажать на кнопку, как я почувствовал укус электрического тока… Не очень сильный, но тем не менее…

— Подойдите ко мне! — приказал я.

Радифь зарычала и отпрянула. Реджелин, наставив на нее револьвер, повторил приказ. Я загнал ее в угол и ткнул концом жерди.

Наша догадка подтвердилась — тело резко осело и разбухло, лицо будто оплавилось, на голом, в миг изменившемся черепе появился гребень. Она прокричала проклятие, но быстро пришла в себя и вновь начала принимать человеческий облик. Я еще раз ткнул в нее кончиком проводов, а затем ударил палкой по рукам, когда она попыталась ухватиться за жердь. Радифь зашипела и, приняв свой звериный вид, перестала сопротивляться.

Я повернулся и с триумфом взглянул на Реджелина.

— Вот так! Теперь мы можем подтвердить свой рассказ. И эта простая проверка выявит каждого из них.

— Гм-м, да, — произнес Реджелин, глубокомысленно посматривая на врага. — Насколько я понимаю, сложные элементы гистологии и даже внутренние органы не могут изменяться так быстро, как внешний облик. Верно?

Радифь как-то сникла и, сев на солому, закрыла лицо руками. Надо воздать ей должное — она долго и отважно оказывала нам сопротивление, но сила была на нашей стороне, и дальнейшее неповиновение могло окончиться для нее очень печально.

— Да, — прошептала она. — Мы можем приспосабливать дыхательную систему к широкому диапазону различных атмосфер, но, если вы расчлените брюшную полость кого-нибудь из нас или исследуете под микроскопом мозг и некоторые клетки, вашему взору предстанет то неизменное, что отличает нас от землян и марсиан.

— Значит, нам помогут и рентгеновские лучи, — воскликнул Реджелин. — Еще один тест!

— Но все военнообязанные в наших армиях проходят флюорографирование, — возразил я.

— Да, но не забывай, что чужаки занимали высшие офицерские посты. Они без труда проходили медицинские комиссии у тех докторов, которых предварительно заменили своими собратьями. Единственная опасность состояла в том, что кто-то мог погибнуть в бою или во время несчастного случая. Но они посчитали этот риск незначительным. Да и кому бы понадобился доскональный осмотр и экспертиза изорванных кусков кишечника?

Я взглянул на нашу пленницу, которая съежилась у моих ног.

— Откуда вы прилетели, Радифь?

Она опустила голову и тихо ответила:

— С Сириуса.

— Но почему к нам? Что вам от нас нужно?

— Это началось очень давно, — сказала она. — Около двухсот лет назад или более того. В системе Сириуса существовали четыре разумные расы. Они достигли примерно такого же уровня развития, что и вы, — пусть ваши миры в чем-то обогнали их, а в чем-то отстали, в целом уровень один и тот же. Однажды в системе началась великая война. Жители Ша-Эба слыли знатоками биологии и достигли таких результатов, о которых вы в Солнечной системе не можете даже мечтать. С помощью искусственных мутаций им удалось создать нас, и основным предназначением нашего вида стали шпионаж и внедрение в ряды противника.

Я покачал головой, пораженный громадностью происходящего. Меня восхищал этот величественный путь от Сириуса длиною в девять световых лет по черной бесконечности открытого космоса; я всем сердцем принимал идею других рас и цивилизаций, изолированных в этой огромной бездне мрака; но более всего меня впечатляло достижение Ша-Эба. Я довольно хорошо знал биологию и понимал, что требовалось для создания таких протеиновых существ: пигментационные клетки, подвижные ткани, фантастическая система подачи кальция, чтобы за несколько секунд воспроизводить необходимые кости и зубы (их, скорее всего, заблаговременно размещали вокруг хрящевой структуры, а в самом хряще, очевидно, находились клетки, запасавшие кальций). А если добавить к этому разработку искусственной нервной системы, которая вплоть до мелочей могла бы управлять невообразимо сложными преобразованиями.