— О нет! Ну в самом деле! Я хочу сказать, мистер Сироп, я знаю все-все про шпионов, и про революции, и про межпланетные заговоры и прочие штучки. Я, кстати, нашла техническую ошибку в «Невесте паука» и написала о ней автору, а он прислал мне в ответ замечательное письмо, в котором признал мою правоту, — он, как выяснилось, не читал той книги, что я цитировала. Понимаете, там был один старик и молодой парень, и вот этот старик изобрел смертоносный луч и…

— Послушайте, — сказал герр Сироп, — нам не нушны никакие смертоносные лучи. Нам нушно просто стелать кое-что втайне от парней с трилистниками. А теперь пеките томой и потоштите, пока все кончится.

Лицо у Эмили затуманилось. Она тихонько всхлипнула.

— Вы мне не доверяете, — обвинила она датчанина.

— Но я этово не коворил, я скасал только…

— Вы такой же, как и все остальные. — Она склонила золотистую головку и потерла кулачком глаза. — Все вы! Вы все считаете меня чокнутой, вы верите этим жутким сплетням о личной жизни мисс Дункан, вы все хотите обезызвествить мою печень, а когда доходит до серьезного дела, вы просто прогоняете меня, как будто я какой-то безмозглый попугай, совершеннейший попка-дурак и…

— Я не коворил, что вы совершеннейший попка! — вскричал герр Сироп. Потом умолк и задумался. — Хотя, — пробормотал он немного погодя, — она у вас тействительно…

— …и смеетесь за моей спиной и… и… И-и-ы-ы-ы! — Эмили подавила рыдания, подняла голову и повернулась к лестнице. — Не беспокойтесь, — сказала она безутешно. — Я уйду. Я знаю, что мешаю вам. Я хочу сказать: извините, я не хотела.

— Но… Pokker, мисс Крофт, я ше только…

— Минуточку! — пискнул Сармишкиду. — Пожалуйста! Погодите один кратчайший отрезок времени, пожалуйста. У меня есть идея.

— Да? — Эмили, сделав пируэт, улыбнулась, словно солнышко во время дождя.

— Я думаю, — сказал Сармишкиду, — мы должны довериться молодой леди. Возможно, ее осмотрительность и небезгранична, но патриотизм заставит ее быть осторожной. И хотя за время моего присутствия на Гренделе мисс Крофт не поощряла ухаживаний местных молодых людей, у нее, без сомнения, гораздо более широкий круг знакомых, нежели у нас с вами, двоих чужеземцев. Так что она сможет порекомендовать нам подходящие кандидатуры. Ну, разве не гениальная идея?

— Клянусь Иутой, ja! — воскликнул герр Сироп. — Исвините меня, мисс Крофт. Вы и впрямь мошете нам помочь. Сатитесь, пошалуйста, с юта и выпейте чистейшей ротниковой воты.

Эмили восторженно слушала, пока он излагал свой план. А затем вскочила, прыгнула к герру Сиропу на колени и горячо его обняла.

— Эй! — сказал он, хватая выпавшую изо рта трубку, осыпавшую тлеющими угольками его пиджак. — Эй! Это, конечно, очень приятно, но…

— У вас есть команда, старенький вы дурачок! — сказала ему Эмили. — Это я.

— Вы?

— И герр фон Химмельшмидт, разумеется. — Девушка улыбнулась марсианину.

— Я-а-а? — в ужасе пискнул Сармишкиду.

Эмили снова вскочила на ноги.

— Ну конечно! — защебетала она. — Конечно! Неужели вы не понимаете? Вы все равно не найдете здесь настоящих космолетчиков. Я хочу сказать, автомеханик или шеф-повар вряд ли помогут вам смастерить передатчик, так зачем же разглашать наш секрет? Мы с мистером Сармишкиду сможем подать вам гаечный или вилочный ключ, или абак, или как там называется этот длинный вычислительный инструмент, не хуже мистера Гроггинса из кондитерской лавки, а если мы захотим посекретничать, то сможем поговорить друг с другом по-гречески. И я прекрасно умею заваривать чай, даже мама это признает, хотя сама я чай не пью, потому что он плохо действует на почки или что-то еще, но я возьму с собой сушеные абрикосы, бананы и яблоки, и только представьте себе, как разозлится этот ужасный майор Макконнелл, когда узнает, как мы его провели! Быть может, тогда он поймет наконец, что для мозгов крайне вредны виски с беконом, и откажется от них и начнет упражняться в классических танцах, потому что на самом-то деле он жутко пластичный, понимаете…

— О-о-о! — сказал Сармишкиду. — Нет, погодите, погодите, ach, погодите минуточку! Мы с вами не космолетчики, и О’Тул не примет нас в качестве экипажа!

— Я тумал оп этом, — сказал герр Сироп. — И сверился со свотом саконов. В чресвычайных опстоятельствах — типа наших — высший по сванию офицер, оставшийся на сутне — то есть я, — мошет веять сепе в помощь неквалифицированный персонал и присвоить ему статус космолетчиков, тействительный то конца чресвычайки. О’Тулу притется липо посволить мне потнять сутно с вами, липо выпустить твух моих товарищей.

— Значит, вы возьмете нас с собой? — радостно вскрикнула Эмили.

Герр Сироп пожал плечами. По крайней мере, на такой экипаж хотя бы приятно посмотреть.

— Конечно, — сказал он. — Топро пошаловать!

Глаза у Сармишкиду забегали по сторонам.

— Я лучше останусь здесь. Мне нужно присматривать за моим бизнесом.

— Вздор! — заявила Эмили. — Если я туда пойду, нам не обойтись без марсианина-сопровождающего — не потому, что я не доверяю мистеру Сиропу, нет, он действительно чудесный старый джентльмен… Ох, извините, мистер Сироп, я не хотела вас обидеть… Я хочу сказать, мне придется идти на корабль, не спрашивая разрешения у папочки, он все равно не разрешит, но зачем же огорчать его еще больше, ведь даже если я освобожу Грендель, то испорчу себе репутацию! Я хочу сказать, вы же знаете, он викарий, ему и так нелегко было смириться с моей дунканистской верой, когда я вернулась из Уилберфорса, из школы мисс Каррутерс для избранных молодых леди, хотя про дунканизм я услыхала не в школе, а на лекции в городском зале, который посещала, и… И ваш пивной бизнес, мистер Сармишкиду, не будет стоить и ломаного гроша, если мы не выпроводим отсюда гэлов до начала туристского сезона, так что будьте умничкой и пойдемте с нами, пожалуйста, иначе я попрошу всех своих знакомых молодых людей никогда больше не приходить к вам в погребок.

Сармишкиду застонал.

Герр Сироп остановил велосипед, и герр фон Химмельшмидт расслабил щупальца, обвивавшиеся вокруг багажника. Маленькое яркое солнце сияло сквозь маленькие яркие облака над космопортом Гренделя, дул теплый ветерок, и даже старая «Девчонка» выглядела не такой унылой, как обычно. Неподалеку разворачивался грузовик, увозя очередную порцию гэльских солдат на работу с гэгэ-генератором, и как бы ни хотелось кое-кому выпроводить их отсюда поскорее, невозможно было не признать, что их молодые голоса звучали на диво хорошо.

— Ochone![43] — пели они. — Ochone! В Ольстере плач и стон. Ochone! Ochone! Рыдают лорды и леди. Прощайтесь с героем, второго такого не будет уже никогда! Эй, Пэдди, взгляни на ту colleen: где рыцарь ее, где любимый храбрец? Он сражен! Увы мне! Ochone!

Караульный у причала преградил винтовкой дорогу герру Сиропу.

— Стой! — сказал он.

— Что? — не понял инженер.

— Стрелять буду! — объяснил караульный.

— Что это сначит? — возмутился герр Сироп. — Я имею право пройти на сутно! У меня есть письменное расрешение вашево кенерала, черт попери! Он посволил мне потнять сутно в космос!

— Все может быть, — сказал часовой, поднимая винтовку, — а только у меня свой приказ. Мне велено не доверять вам и не пускать на борт, пока не прибудет вся ваша команда и представитель Лиги трилистника.

— Ну, если все тело только в этом, — с облегчением вздохнул герр Сироп, — то вот итет мисс Крофт, а рятом с ней какой-то кэл.

Провожаемая стихающим шквалом восторженных свистов, Эмили с негодующим видом торопливо шагала по бетону. В руках у нее была внушительная корзинка для пикника, которую старался вырвать из девичьих ручек зеленоформенный эскортирующий. Эмили не давала корзинку, топала ножкой и пыталась оторваться от эскорта. К сожалению, он был такой огромный, что поспевал за ней, почти бегущей, шествуя неторопливым, прогулочным, шагом.