Сигрид решительно отогнала от себя ненужные мысли и сосредоточилась на работе.

Гладкий конусообразный цилиндр «Европы», настолько же красивый, насколько и легкий в управлении, двигался на одной скорости с ракетой на расстоянии около четырех километров. Этого было бы достаточно даже в случае взрыва ядерного заряда; безвоздушное пространство поглотило бы взрывную волну, а затихшие экраны отразили бы поток радиоактивного излучения. Перелетая с места на место при помощи парагравитационных блоков, девушки прикрепили к скобам в середине корабля двойной трос и стали тянуть его к ракете. Современная технология удивительна, думала Сигрид; эти металлические шнуры, способные выдержать пятьдесят тысяч тонн, были не толще мизинца и весили не больше килограмма на километр длины. Но я предпочла бы исцарапать руки до крови, свивая самую грубую веревку, думала Сигрид, но на зеленой Земле.

Лекарство подавляло эмоции. Сигрид приблизилась к ракете, не думая, что может произойти взрыв. Ее смерть не имела значения; она была бы желанной теперь, когда дети и мужчины Земли были мертвы. Быстро закрепив концы троса, они с Александрой оставили Гертруду снаружи заканчивать сварку, а сами нырнули в отверстие, пробитое снарядом в обшивке.

Темнота внутри была полной. Не успела Сигрид нажать кнопку фонаря на запястье, как в шлемофоне раздался голос капитана Пуссен:

— Приближаются еще ракеты. Думаю, мы сможем уйти от них на полуторном ускорении. Приготовьтесь.

Сигрид напряглась, ожидая резкого увеличения тяжести. Луч фонаря, не рассеиваясь, выхватил из темноты обломки оборудования. Александра пробиралась следом за Сигрид. Наконец они попали в центральное помещение, где хватало места, чтобы стать рядом.

Шкалы измерительных приборов отражали свет фонарей, отбрасывая их на путаницу проводов. Александра, похожая в скафандре на безликого тролля, тихо спросила:

— Ты видишь что-нибудь знакомое?

— Кандемирская?.. — Сигрид колебалась. — Думаю, да. Я не знаю их языков… но однажды видела их алфавит в словаре. По-моему, буквы и цифры выглядят примерно так. — Ее рука в скафандре указала на шкалу прибора. — Посвети мне, я сфотографирую надпись. Пригодится для нашей Старой Леди.

Александра отстегнула камеру, висевшую на поясе.

— Я могу сказать определенно: эта ракета кандемирского изготовления. В офицерской академии в Белграде нам преподавали то немногое, что было известно о внеземном вооружении. Я видела на снимках как раз этот тип. Коридор, в котором мы находимся, предназначен для рабочих-ремонтников и программистов… Этих подонков, — добавила она без выражения.

— Кандемир. Планета кочевников. Но почему…

— Империалисты. Они опустошили уже с дюжину миров.

— Но это же сотни световых лет отсюда!

— Мы отсутствовали более двух лет, Сигрид. Многое могло случиться. — Александра рассмеялась; смех эхом отдавался в шлеме. — Многое и случилось. Пойдем, посмотрим на мозг ракеты. Он должен помещаться в носовой части.

В конце коридора они обнаружили то, что оставалось от приборов управления после удара термитных снарядов. Сигрид посветила фонарем вокруг, отыскивая следы — чего?.. Каракули на перегородке привлекли ее внимание. Она подошла ближе.

— Что это? Посмотри сюда. Что-то нацарапано, как будто толстым карандашом.

— Заметки для памяти, по ходу программирования мозга, — предположила Александра. — М-мм… черт побери, клянусь, тут две системы символов. Похоже, одна из них — не кандемирская. Я сфотографирую их для мадам.

Александра занялась делом. Сигрид смотрела в темноту. Тяжело и неуклюже ступая, вошла Гертруда.

— Заканчивайте быстрее, пожалуйста, — сказала она. — Я только что получила сообщение с корабля. Еще ракеты. Пора бросать эти обломки и удирать.

— Хорошо. Думаю, здесь мы ничего больше не найдем, — произнесла Александра.

Сигрид машинально направилась вслед за подругами и окончательно пришла в себя, лишь вернувшись на «Европу».

Корабль вибрировал, набирая скорость перед переходом на сверхсветовую, чтобы уйти обратно к звездам. Мертвая Земля и чудовища, стерегущие ее, остались за кормой. Действие транквилизаторов закончилось, большинство членов экипажа плакали от полной безнадежности.

Через несколько часов капитан Пуссен пригласила участниц вылазки к ракете в свою каюту. Шагая по коридору, Сигрид чувствовала, как слезы высыхают на глазах. «Я справлюсь с этим, — решила она, — я буду всегда помнить вас — Земля, отец и мать, — но теперь я не хочу умирать. Пока мы живы, есть надежда отомстить; больше того — надежда обрести детей и новый дом на новой Земле, где мы никогда не забудем прошлое».

Каюта капитана представляла собой небольшое уютное помещение, все заставленное книгами. На столе Эдит Пуссен стоял портрет мужа, умершего много лет назад, портреты сыновей и внуков, теперь уже тоже умерших.

Лицо капитана хранило следы недавних слез. Эдит сидела выпрямившись; на столе девушки увидели бутылку хорошего вина.

— Проходите, рассаживайтесь, — как ни в чем не бывало сказала Эдит Пуссен. — Давайте обсудим наше положение.

Но когда она разливала вино, ее рука дрогнула и несколько капель упали на скатерть.

— Капитан, вы изучили снимки? — начала Александра. Эдит Пуссен кивнула.

— Несомненно, это кандемирские ракеты, — произнесла она. — Но одна вещь меня озадачила. Эти символы, написанные на переборке пилотируемого компьютера… — Пытаясь отвлечься от портретов, она взяла лист бумаги. — Вот, позвольте мне воспроизвести линии. Я не буду точно копировать их. Вам было слишком трудно распознать незнакомые знаки… Я подставлю буквы нашего алфавита. Здесь во многих строчках стоят волнистые линии, но я попробую написать в столбик… Вот, смотрите. — И она быстро начала писать.

Закончив, капитан отложила ручку.

— Вот! Можете что-нибудь сказать об этом?

— Нет, — ответила Александра. — Но ведь это кандемирские цифры.

— Да. Я заменила их буквами от «а» до «л». Другие символы — буквами от «м» до «р». Я не знаю, что это за знаки, какой-то язык или что-то еще… Но вы можете заметить, что они повсюду отделены от кандемирских чисел.

— Я думаю, — заметила Сигрид, — это переводная таблица.

— Это очевидно, я бы сказала, — согласилась капитан. — Но перевода с какого языка? И на какой? — Она помедлила. — И кто это писал?

Александра ударила кулаком по колену:

— Давайте не будем играть в загадки, мадам. Кандемирские захватчики подчинили себе много разноязычных народов с дюжины или более планет. Это, должно быть, заметки какого-то инопланетного рабочего.

— Может быть, — поправила Эдит Пуссен. — Мы не знаем. И давайте не торопиться с выводами. Тем более что мы два года отсутствовали.

Два года, подумала Сигрид. Два волшебных года. Не ради славы, новых солнц, новых знаний, приобретенных, пока «Европа» облетала спиральную туманность Катерины, — хотя все это тоже много стоило. Но еще и ради того, чтобы доказать скептикам возможность международного сотрудничества, убедить их в том, что объединившиеся народы могут исследовать космос, а женщины способны решать сложные задачи.

Эти годы теперь наполняли горечью рот. Сигрид выпрямилась и спросила:

— Что планирует мадам?

Капитан некоторое время молча потягивала вино.

— Я обсуждала этот вопрос с наиболее здравомыслящими офицерами, — произнесла она наконец. — Готова выслушать и ваши предложения.

— Разрешите мне предложить переход… на Монвенги или к одной из их колоний, — сказала Александра. — Там мы сможем выяснить, что же все-таки произошло. И они нам помогут.

Гертруда вздрогнула.

— Если нам не перережут глотки, — сказала она. — Вы уверены, что не они провели эту операцию? Да-да, коммерсанты и учителя, те, что жили на Земле, были вежливы и обходительны, да. Но они не люди!

— В любом случае, — уныло заговорила Эдит Пуссен, — ни одна планета не действует как единое целое. Обычные, добрейшие обыватели могут иметь лидера-дьявола. — Она хмуро посмотрела на вино в бокале. — Я бы хотела, чтобы мы последовали примеру американцев или британцев и взяли с собой представителя с другой планеты, даже если это ограничит нас в выборе маршрута путешествия. Тогда мы могли бы рассчитывать на большее понимание. Нет, я чувствую, что слишком рискованно искать тех, кто как-то заинтересован в гибели Земли.