— Не собираюсь сегодня играть в дипломата, — резким тоном начал адмирал. — С моей точки зрения, вы все — мятежники! Вы убили и покалечили множество достойных граждан, верных законному правительству. Погибшие в бою колонисты меньше, чем вы, заслуживали смерти!

Хоши хотел было возразить, но промолчал и только с силой сцепил пальцы и помрачнел. Двое его сыновей погибли при лопытке захвата «Веги».

Свейн скупо улыбнулся.

— Конечно, вы смотрите на прошедшие события по-другому, — продолжал он. — Я понимаю, переубедить вас сейчас невозможно. Но я не дипломат, а военный, и меня интересуют не столько эмоции, сколько реальные дела. Для меня куда важнее осуществление планов, чем немедленная расправа, пусть и справедливая.

— Немедленная? — переспросил Фрэзер. — Значит, о расправе вы хотите поговорить позже, когда на Ганимед прибудет полиция? И вы всерьез считаете, что мы будем помогать вам, зная, что через некоторое время нас посадят в тюрьму или даже расстреляют? Я уже не говорю о возможном промывании мозгов…

Лоррейн нахмурилась:

— Последнее — уже слишком, Марк.

— Ах, простите, я оскорбил ваши прелестные ушки неприличным выражением! — с иронией заметил Фрэзер. — Хорошо, заменим его официальным названием — «принудительное перевоспитание». Звучит куда приятнее, не правда ли?

Свейн насупился.

— Я не собираюсь давать стопроцентных гарантий, — сказал он. — Однако надежда у вас появится. После того как мы вместе восстановим законное руководство в США, встанет вопрос о контроле над Землей и остальными планетами. Думаю, правительство не станет тратить силы и средства на то, чтобы изолировать систему Юпитера, — конечно, если я замолвлю о вас словечко. И я сделаю это — слово офицера, — если вы будете сотрудничать с экипажем «Веги».

Фрэзер с сомнением посмотрел на строгое, очень серьезное лицо адмирала — и вопреки желанию поверил. Так же, как в неизбежный арест в случае, если колонисты заартачатся. Свейн был человеком аккуратным и слов на ветер не бросал.

Хоши наклонился вперед.

— Здесь, в системе Юпитера, находятся пять тысяч человек, — бесстрастно сказал он. — Куда меньше, чем в любой из точек, по которым вы хотите нанести удар там, на Земле. Все мы хотим жить, но если вас можно остановить ценой жизни, то колонисты готовы погибнуть.

— Это не поможет, — спокойно ответил адмирал. — Да, это задержит нас на некоторое время, но не более того. С «Вегой» вы ничего не сможете сделать. Если Ганимед придется уничтожить, то мы перелетим на другие луны, — надеюсь, там люди окажутся более разумными. В принципе производство боеголовок можно наладить даже на астероидах. Не так удобно, как здесь, но попробовать можно. Впрочем, я верю, что вы не самоубийцы. — Свейн обвел колонистов цепким взглядом. — Посмотрите фактам в лицо. Вы разбиты наголову. Теперь колонистам надо заботиться не о мятежном правительстве, а о своих близких. Еще раз повторяю предложение: возвращайтесь домой и постарайтесь больше не причинять нам хлопот. Вскоре мы вернемся на Землю и оставим вас в покое.

— Вы можете даже присоединиться к тем, кто хочет оставить Аврору, — добавила Лоррейн. — Горожане соберут для вас все необходимые припасы.

— Прекрасный трюк, — фыркнул Хоши. — Проявив великодушие, вы хотите избавиться от потенциальных бунтарей и саботажников, не так ли?

— Конечно, — усмехнулся Свейн. — Неужели вы настолько неблагоразумны, что откажетесь от такого предложения?

«И этот человек говорит о гуманности! — подумал Фрэзер. — Я никогда не пойму хомо сапиенс. Наверное, поэтому мы и нашли общий язык с Теором. Кстати, надо побыстрее вернуться в краулер — Теор может вызвать меня».

Тем временем разговор крепко увяз в болоте взаимной подозрительности.

— Мы не можем уйти, — настаивал Хоши, — нам надо позаботиться о раненых. В городской больнице для этого есть все условия.

— Я могу послать с вами несколько врачей, все необходимое оборудование и медикаменты, — пообещала Лоррейн.

— Согласен, — кивнул Свейн. — Берите с собой все, что нужно, только побыстрее убирайтесь из города.

Спор вновь разгорелся.

В конце концов стороны пришли к соглашению. Колонисты поднялись и направились к выходу.

— Хороший день для вас, господа! — напутствовал их Свейн и сразу же погрузился в чтение разложенных на столе бумаг.

Лоррейн догнала Фрэзера в коридоре.

— Марк, подождите!

Он окинул девушку холодным взглядом.

— Марк, я так сожалею…

— Я понимаю, вы только выполнили свой долг, — спокойно сказал он.

— О, Марк, неужели вы не можете понять? Я считаю, что поступаю правильно — так же, как и вы. Кто знает, на чьей стороне истина? Где найти такие весы?

Лицо девушки выражало искреннее отчаяние. Только сейчас Фрэзер заметил, что она пришла на совещание в новом эффектном платье, правда, несколько коротковатом, но прекрасно подчеркивающем ее стройные ноги. Слезы заблестели в ее глазах. Лори выглядела сейчас красивой, как никогда, но в то же время жалкой. Фрэзер, вопреки желанию, едва не рассмеялся — нет, ненавидеть ее он не мог.

— Давайте пожмем друг другу руки, а? — пробормотала Лоррейн.

Хоши только пожал плечами и пошел к выходу. Фрэзер же машинально протянул руку. И с удивлением почувствовал, как ему в ладонь сунули клочок бумаги. В коридоре было полно астронавтов с «Веги», и ему показалось, что за ним следят десятки подозрительных глаз.

— Пока, Марк, — сказала девушка и исчезла за соседней дверью.

Фрэзер догнал Хоши у кессонной камеры. Здесь дежурили двое вооруженных охранников. Вокруг было непривычно пустынно: по приказу Свейна жителям Авроры было приказано находиться в своих квартирах. Лидер колонистов шел, опустив голову. В мыслях Фрэзера царил полный хаос, и он не смог найти слов утешения. Да и что можно сказать отцу, потерявшему сразу двух сыновей?

Только возле краулера Мендозы он улучил момент и прочитал записку, гласившую: «Встретимся в 8.00 следующего цикла за стоянкой лунных ракет, рядом с кратером Апачи. Держите это в секрете».

День на Ганимеде состоял из 7,15 земных суток, так что колонисты использовали для отсчета времени условные 24-часовые циклы. На других лунах населения было слишком мало, чтобы вводить свои временные системы.

Забравшись в кабину, Фрэзер стал снимать скафандр. «И какого дьявола Лори настаивает на встрече? — раздраженно думал он. — Чтобы вновь попытаться оправдать свое предательство? Вряд ли, она же знает, что меня не переубедить. Или она…»

Он усмехнулся. Самое приятное объяснение было самым невероятным. Он был некрасивым, немолодым и к тому же женатым. Других подходящих объяснений Фрэзер не нашел. Да и не время было думать об этом — Ева с детьми ждала его в поселке за горами, а Сэм Хоши готовился к возвращению домой. Очень грустному возвращению: двое его сыновей, а с ними несколько десятков колонистов, включая Пата Махони, остались на поле боя…

…Фрэзер с трудом отвлекся от воспоминаний. Он закончил свой утренний туалет, выжал над тазом губку и осторожно слил воду в очиститель, стараясь не расплескать. Затем он смазал щетину депилятором и через минуту вытер лицо, уже без следов волос. Надев скафандр, он вышел наружу и осмотрелся. Вокруг стояли лунные ракеты, мерцая серебристым светом, а над ними возвышалась иззубренная стена кратера Апачи. Колонисты, занятые своими делами, сновали взад и вперед, но их было немного: большинство сидели в краулерах, ожидая команды к отправлению. Над пиком Гленна густо высыпали звезды, а на востоке из-за горизонта выползал чудовищный шар Юпитера, наполовину окутанный тенью.

Фрэзер шел между космолетами, направляясь в северную часть взлетного поля. Он старался, чтобы его не заметили. Предчувствия у него были самыми скверными — от встречи с Лори он не ждал ничего хорошего.

Внезапно из мглы вынырнула фигура в серебристом скафандре и, схватив его за руку, увлекла в укрытие между опорами космолета. Вновь шлем прижался к шлему, и начался не слышный ни для кого постороннего разговор.