И тем не менее Теор упрямо продолжал карабкаться вверх по каменистым кручам. Ему просто не оставалось ничего другого — разве что лечь и умереть. Холодный ветер бил ему в лицо, бросая навстречу клочья красного тумана. Этот туман сокращал видимость до нескольких шагов, стелясь мерцающими облаками между ледяными скалами. В таких диких местах Теору еще не приходилось бывать. Где-то справа шумел горный поток. Он подумал: может, стоит попробовать добраться до него и половить рыбы? Возможно, другой пищи ему в ближайшее время найти не удастся. Но, поразмыслив, он отказался от этой заманчивой идеи — слишком велики были шансы заблудиться в каньоне. Или свалиться в какую-нибудь расщелину, закрытую туманом. На Юпитере с его повышенной гравитацией это могло оказаться еще опаснее, чем для человека на Земле.

Теор прошел сквозь небольшой лесок, а затем, после долгого и изнурительного подъема, оказался на обширном плато, казавшемся совершенно пустынным. То и дело одолевали приступы головокружения, в жабрах ощущалось болезненное жжение. Причина этого была ясна. Высокая гравитация планеты приводила к тому, что атмосферное давление с высотой уменьшалось очень быстро. Он поднялся всего лишь на милю над уровнем моря, а концентрация необходимого для дыхания водорода снизилась почти вдвое. Каждый шаг теперь давался наярру с трудом, приходилось часто останавливаться, опускаться на колени и отдыхать, содрогаясь от гулких ударов сердца.

Горы такой высоты были редкостью на Юпитере. В коре планеты постоянно накапливалось фантастическое количество энергии, которая высвобождалась в виде землетрясений, извержений вулканов и гейзеров. В атмосфере постоянно бушевали чудовищной силы бури — одна из них, занимающая пространство диаметром около 30 тысяч миль, была названа людьми Большим Красным пятном. Однако гравитация и эрозия заметно подавляли горообразовательные процессы.

Памятуя об этих рассуждениях Фрэзера, наярр надеялся, что горная гряда расположена не столь далеко и ему удастся добраться до нее, не растеряв остатки сил. Но путь в никуда казался бесконечным, и Теор вскоре утратил представление о времени. Широкими зигзагами, в обход скал, он упрямо шел вверх, почти не глядя по сторонам. Он смутно сознавал, что по этим диким местам еще не проходило ни одно живое существо, но у него не было даже сил удивиться этому. Он окончательно ослабел от голода, и только мысль о том, что Линанта и Поре ждут помощи в осажденном городе, заставляла его передвигать отяжелевшие ноги.

Подняв голову, он посмотрел вперед, но увидел лишь стену ущелья, испещренную жилами различных минералов. Испарения аммиака, поднимавшиеся с поверхности моря, конденсировались в атмосфере и, проливаясь дождями, давали начало бесчисленным горным потокам и ручьям. Частично они успевали замерзнуть и создавали нагромождения в виде льда и снега, которые очень мешали Теору. Дышать стало еще труднее — мешал острый, неприятный запах.

Зато мгла стала отступать. Несмотря на ночь, в горах было почти так же светло, как днем на равнине. Но Теору это мало помогало — для ориентации он использовал в основном инфракрасное излучение предметов, а на такой высоте камни блестели совсем иначе, чем на относительно теплой равнине Медалона.

Остановившись передохнуть, наярр в сотый раз щелкнул переключателем на диске коммутатора. Ответом на его призыв было только завывание ветра. Хотя чем мог бы сейчас помочь Марк? Ничем. И все же голос друга подействовал бы на Теора успокаивающе…

Придя в себя, Теор продолжил свой нескончаемый путь. Силы были на исходе. Он понимал, что гибель близка, и в глубине души даже радовался, что скоро мучениям придет конец. И только воспоминание о семье заставляло его брести вверх по осыпающимся кручам.

Туман вновь стал сгущаться, окрасившись в бурый цвет. Ветер стих, но откуда-то сверху доносился прерывистый свист. Едкий воздух жег жабры до боли. «Здесь не должно быть вулканических газов — что же это тогда? — с тревогой подумал Теор. — Какие дикие места… Однако старики поговаривали, что где-то здесь обитает Скрытый народ и творит среди облаков свое колдовство…»

Навстречу ему внезапно понесся поток воздушных хлопьев, совсем не похожих на снег. Теор протянул руку и поймал одну из снежинок». К его изумлению, она зашевелилась на ладони. Оказалось, что она состояла из крошечных восьмиконечных звездочек, которые были живыми существами! Теор тщательно обследовал их усиками. Запах был незнакомым, но острый голод заставил его положить комочек «снежинок» в рот. Вкус оказался чуждым и неприятным, но желудок принял эту ничтожную порцию пищи и потребовал еще.

И только тогда Теор осознал, насколько все это было невероятно. Здесь, высоко в горах, не могло быть ничего живого! Но было! И не легендарные летуны Скрытого народа, в которых он никогда не верил, а еле различимые глазом «звездочки». Они могли спасти его от голодной смерти — только как поймать достаточное количество «снежинок»? Дома он легко решил бы эту проблему, сделав мешок из листьев дарвы. Здесь же, среди скал, не было заметно и следа растений. Хотя… Раз один вид живых существ здесь существовал, то могли встретиться и более высокоорганизованные животные. Может быть, он входил в некий высокогорный слой биосферы, о котором наярры даже и не подозревали?

Вновь он услышал откуда-то сверху пронзительный свист и насторожился. Этот звук вполне могло издавать какое-нибудь существо. Или… Теор вспомнил легенды о Скрытом народе и поежился, но вновь продолжил подъем — что еще оставалось делать?

Облака стали сгущаться. Наярр некоторое время шел, глядя в небо, — и едва не свалился в пропасть. Оказалось, что он вышел на край горы. Вниз уходила крутая, гладкая стена, словно отрубленная гигантским топором. Ее поверхность влажно блестела от налипшего тумана. Теор подобрал обломок льда и швырнул в пропасть. Он услышал один удар о стену, второй, третий… Момента, когда осколок упал на дно, он не уловил. Вздрогнув от ужаса, Теор понял, Что находится в верхней точке своего подъема, и скорее всего — в конечной. Дальше пути не было.

— Уш! — обругал он себя. — Умереть я всегда успею. Надо идти, пока есть силы.

Он оглядел гребень горы и заметил, что тот заметно опускается в восточном направлении. Туда он и пошел, стараясь не смотреть в пропасть. Теперь ветер дул ему в лицо, осыпая крупными хлопьями «звездочек». Внезапно позади послышался уже знакомый резкий свист. Теор оглянулся и с проклятием отпрыгнул в сторону. Притаившись за уступом скалы, он выхватил нож. Из тумана вынырнуло какое-то существо и, не обратив на наярра внимания, промчалось над пропастью и исчезло. Землянин мог бы сравнить это животное с длинными плавниками и густыми усиками вокруг огромного рта с китом. Теор же не видел ранее ничего подобного. Несколько минут он выжидал, пытаясь прийти в себя.

«Вот еще одна форма жизни — да еще какая! — ошеломленно подумал он. — Никогда не думал, что такие монстры могут плавать в облаках. Выходит, мы обитаем на дне необъятного воздушного океана, полного поразительных существ!»

Он вспомнил рассказы Фрэзера о том, что приборы землян зарегистрировали в верхних слоях атмосферы Юпитера наличие большого количества микроорганизмов. Тогда Теору это сообщение показалось неинтересным. Что за важность, если где-то над облаками летают мириады крошечных существ, которых даже нельзя разглядеть? Только теперь он понял, что именно эти незаметные глазу живые песчинки могли служить пищей для более крупных животных.

Будь Теор менее усталым, он вспомнил бы рассуждения Фрэзера на эту тему. По словам землянина, даже на значительных высотах воздух на Юпитере такой плотный, что способен удерживать предметы довольно значительного удельного веса. Немало здесь и распыленных веществ, скажем, соединений натрия, которые и создают роскошный цветной наряд Юпитера, а также частиц распавшихся в пыль микрометеоритов. Кроме того, верхний слой атмосферы принимал извне энергии больше, чем отдавал поверхности планеты, и потому был способен поддерживать фотосинтез на основе водорода и аммиака. Все это могло служить источником существования простейших форм жизни. Марк еще говорил, что на его родной Земле все было иначе и жизнь зародилась в океане и только много позже распространилась по атмосфере до больших высот.