Образец вспыхнул бело-голубым химическим светом, и мне пришлось отвернуться, чтобы не ослепнуть. Саламандре было далеко до этого злобного сияния. Я увидел, как тварь, пытаясь скрыть испуг, кичливо раздулась.

— Взирай! — И я поднял горящую полоску. За моей спиной Джинни быстро произнесла: «О Индра, Абадонна, Люцифер…»

Детский ум, способный сосредоточиваться лишь на одном предмете… но надолго ли? Я должен был удерживать ее внимание все те сто двадцать секунд, что необходимы были Джинни.

— Огонь, — нервно сказала саламандра. — Просто еще один огонь, просто маленький кусочек той силы, от которой произошла и я.

— А вот так ты умеешь, поджигательница?

Я окунул горящий образец в мензурку с водой. Над водой вспухли клубы пара, вода кипела и булькала — но металл продолжал гореть!

— Неплохо, неплохо, — одобрительно прошептал Грисволд.

— Киик-иик-иик! — сказал Аберкромби.

— У! — сказал Свартальф.

— Это фокус! — завизжала саламандра. — Это невозможно! Если даже я не умею… Нет!

— Стоять на месте! — рявкнул я в наилучшей армейской манере. — Ты все еще сомневаешься, что мой слуга найдет тебя, где бы ты ни спряталась?

— Я убью это маленькое чудовище!

— Валяй, дубина! — согласился я. — Не хочешь ли устроить дуэль на дне океана?

Резкий свист на мгновение перекрыл шум, поднявшийся в лаборатории. К окнам подлетели полицейские на метлах.

— Я тебе покажу, я тебе…

Рев саламандры стал похож на рыдание. Я нырнул под скамью, толкнув туда же Грисволда. Гейзер пламени вспыхнул на том месте, где я только что стоял.

— Мяу, мяу! — крикнул я. — Не можешь ты меня поймать! Драная кошка!

Свартальф мрачно уставился на меня.

Пол задрожал, когда элементаль погналась за мной — она не пыталась обойти скамьи, она просто прожигала себе путь сквозь них. Меня опалил страшный жар. Я чуть не потерял сознание.

Но все уже было кончено. Джинни торжествующе выкрикнула: «Аминь!» — и воздух с грохотом сомкнулся в том месте, где только что находилась саламандра.

Я, пошатываясь, поднялся на ноги. Джинни мгновенно очутилась в моих объятиях. В лабораторию ворвалась полиция, и Грисволд нервно требовал, чтобы сюда немедленно вызвали пожарных, иначе все здание превратится в угли. Аберкромби выскочил в окно, а Свартальф спрыгнул со стеллажа. Вот только он забыл, что пекинесы далеко не так проворны, как коты… и праведный гнев Свартальфа отразился в выпученных глазах пса.

Снаружи, на лужайке перед зданием, было прохладно и тихо. Мы сели на покрытую росой траву, посмотрели вокруг, взглянули на луну — и просто радовались тому, что живы.

Служебные чары разделяли нас, но в глазах Джинни светилась нежность. Мы едва замечали, как мимо нас пробегали люди, кричавшие, что саламандра исчезла, и как церковные колокола понесли ту же весть к небу.

Но в конце концов наше внимание привлек лай Свартальфа. Джинни хихикнула.

— Бедняжка! Я тебе верну твой вид, как только смогу, но сейчас — потерпи, есть дело более важное. Идем, Стив.

Свартальф так и сел на месте. Наверное, его до глубины души потрясла мысль, что может быть дело более важное, нежели возвращение ему кошачьего облика.

На полпути нас встретил доктор Мальциус. Лунный свет, просачиваясь сквозь листву вяза, падал на его лицо и отражался в стеклах пенсне.

— Моя дорогая мисс Грэйлок, — начал он, — правда ли то, что вы сумели избавить общество от опасности? Вы заслуживаете поощрения. Примите мои поздравления. Анналы славы университета, коего я имею честь быть президентом…

Джинни, подбоченившись, уставилась на него ледяными глазами.

— Честь победы принадлежит мистеру Матучеку и доктору Грисволду, — заявила она. — И я намерена известить об этом прессу. И, без сомнения, вы найдете необходимым предоставить доктору Грисволду более подходящие условия для работы.

— Ох, что вы… — забормотал топтавшийся неподалеку ученый. — Это же…

— Помолчите, простофиля, — шикнула на него Джинни. И продолжила громко: — Лишь благодаря его смелой недальновидной приверженности изучению законов природы… ну, дальше вы сами придумаете, Мальциус. И не думаю, что вы будете слишком уж популярны, если продолжите морить голодом его факультет.

— Ох… ну конечно… в конце концов… — Президент отчасти пришел в себя. — Я уже размышлял об этом. Вообще-то намеревался вынести этот вопрос на обсуждение на следующем заседании Совета.

— Я вам напомню о нем, — сказала Джинни. — Дальше. Насчет идиотского запрета каких-либо отношений между студентами и преподавателями. Мистер Матучек скоро станет моим мужем…

Ух!.. У меня перехватило дыхание.

— Но, дорогая мисс Грэйлок, — забормотал Мальциус. — Приличия… правила… к тому же он слишком нескромен!

Лишь тут я с ужасом понял, что во всей этой суматохе где-то потерял шубку Джинни.

К нам подошли двое копов, таща брыкающуюся волосатую. фигуру. Третий полицейский нес одежду, которую растерял шимпанзе.

— Вы уж нас извините, мисс Грэйлок, — благоговейным тоном произнес один из копов. — Но мы тут поймали мартышку…

— А, да! — Джинни рассмеялась. — Нам нужно бы вернуть ему человеческий облик… но не сейчас. Стиву его штаны куда нужнее.

Я нырнул в брюки быстрее, чем перепуганная змея прячется в норку. Джинни снова повернулась к Мальциусу, сияя ангельской улыбкой.

— Бедный доктор Аберкромби, — сказала она со вздохом. — Вот что случается, когда связываешься с параестественными силами. Я уверена, сэр, у вас нет правила, запрещающего сотрудникам университета проводить исследования?

— Ох, нет, конечно! — потрясенно воскликнул президент. — Разумеется, нет! Напротив! Мы всячески поощряем публикации…

— Я так и думала. Ну, я намерена провести одно интересное исследование в области трансформаций. Но — признаю, тут есть кое-какая опасность. Чары могут дать отдачу, как в случае с доктором Аберкромби. — Джинни подняла волшебную палочку и задумчиво уставилась в траву. — Возможно, даже… да, есть такая возможность… что вы превратитесь в обезьяну, дорогой доктор Мальциус. Или, например, в червя. Длинного и скользкого. Но ведь это не может остановить развитие науки, верно?

— Что? Но…

— Но, естественно, — промурлыкала ведьма, — если мне будет позволено обвенчаться с моим женихом, у меня просто не останется времени на другое.

Мальциус изверг целый фонтан слов, но в итоге признал свое поражение. Наконец он, спотыкаясь, побрел прочь, и последние отблески гаснущих пожаров осветили его утратившую величественность фигуру.

Джинни повернулась ко мне.

— До завтрашнего дня правило официально не отменят, — сказала она. — Ну а завтра… как ты думаешь, можем мы прогулять парочку лекций?

— Киик-киик-иик! — сказал доктор Алан Аберкромби.

Тут появился Свартальф, полный негодования, и загнал профессора на дерево.

Пришло время для краткого отступления. Мы с Джинни отлично завершили первый учебный год. Джинни гордилась моими успехами в шаманистике и магии чисел и помогала мне одолеть некоторые трудности тайных языков. (Грисволд тоже помогал мне — когда я разбирался в электронике.) Джинни пересмотрела свои планы на будущее — с учетом того, что мы собирались пожениться в июне.

Вы можете подумать, что бывшая высокооплачиваемая ведьма из Нью-Йорка ни в коем случае не могла сохранить невинность. Конечно, в определенном смысле Джинни была весьма искушенной особой. Однако — если даже и не учитывать ее твердое намерение сохранить чистоту для будущего мужа — она еще и специализировалась в тех областях Искусства магии, для которых необходима девственность. Такие специалисты, будучи весьма редкими, получали повышенные гонорары.

А теперь моя огненно-ледяная девушка становилась обычной новобрачной. Но стоило ли из-за этого тревожиться? Через год она приобретет новые знания, которые вполне компенсируют ее замужество.