Джилл охватила ярость.

— Идиоты! Они что, сами не могли проверить?

— Это нелегко сделать, особенно когда им так много нужно сделать дома. Я думаю, мне стоит попытаться побеседовать с ключевыми фигурами насчет того, чтобы свозить туда и осмотреться на месте. Если нам удастся получить самолет. — В голосе Спарлинга прозвучало сомнение. — Понимаешь, я тебе звоню из-за Ларреки. Ему круто придется. Ты могла бы его… ну, ободрить, что ли, как-то отвлечь, в общем, поступить так, как, по-твоему, лучше.

Его усталые глаза смотрели на нее, как бы добавляя, что не один Ларрека в ней нуждается.

Подступили слезы, и Джилл пришлось сглотнуть, чтобы спросить:

— Что он собирается делать?

— Сразу вернуться к своему легиону. Он уже отправился. Ты его можешь перехватить на ранчо Якулен. Он там остановится, чтобы собраться в дорогу и попрощаться.

— Я могу его подвезти на самолете.

— Если наш дорогой космофлотовский правитель даст тебе корабль нужной величины. Спроси его, это было бы полезно. Ларрека не просто хочет принять командование — он говорит, что новый заместитель командира слишком осторожничает, — он должен убедить свои войска стоять насмерть.

Джилл кивнула Легион выбирал командира тремя четвертями голосов старших офицеров и снимал его точно так же.

— Иен, — сказала она умоляющим голосом. — Это необходимо? Не может так случиться, что он положит себя и своих солдат ни за что?

— Он говорит, что должен не упустить шанс. Он сможет хотя бы эвакуировать выживших, если дойдет до худшего. Но он надеется на большее, чем просто связать варваров в битве. Он надеется, что втянет их в такую битву, что станут ясны их истинные силы и намерения, а тогда он сможет получить подкрепления. По-моему, это отчаяние, а не надежда, но… Спарлинг вздохнул. — Ладно, теперь ты знаешь, так что доложу-ка я Богу.

— Ты сначала позвонил мне? — не смогла она сдержаться. — Спасибо тебе, спасибо.

Он улыбнулся той кривой улыбкой, что всегда ей нравилась.

— Ты того стоишь, — сказал он. — Я буду дома через три дня — доделаю кое-какую работу. Приходи к нам. А пока — дарейиш таули, Джилл. — Это означало и «иди с миром», и «иди с любовью». Он секунду помолчал и добавил: — Спокойной ночи.

Экран погас.

Секунду она была так же слепа, как погасший экран. Дорогой мой, нескладный Иен. Догадывался ли он, как она любовалась им, когда он колесил по всей планете, готовясь к битве с красным гигантом? И знал ли он о её детском обожании за терпение и достоинство, за то, каким он был приятным собеседником, когда его не охватывала мрачность? Иногда она думала, как бы все могло повернуться, родись она на Земле и на двадцать лет раньше.

Она сморгнула, протерла глаза тыльной стороной ладони, снова проморгалась. Черт побери! Чего это я занялась сбором шерсти на планете без овец? У меня ведь есть работа. Только я не знаю, как её сделать.

Она стремительно вышла из комнаты. Свет из распахнутой двери выхватил профиль Дежерина на фоне ночи, в которой она не сразу смогла увидеть звезды. Он поднялся, и лицо его выразило сочувствие:

— Плохие новости, Джилл?

Она кивнула. Ее опущенные руки были сжаты в кулаки. Он подошел и взял её руки в свои. Их взгляды встретились.

— Могу я чем-нибудь помочь? — спросил он. Надежда вспыхнула в ней с новой силой.

— Уж вы-то можете!

Решительно взяв себя в руки, Джилл в нескольких деловых и спокойных словах описала ситуацию.

Его подвижное лицо вдруг застыло. Он выпустил её руки и отвел глаза.

— Боюсь, — сказал он без всякой интонации, — что это не в моих силах. Я сочувствую вашему горю. Что до правильности военного решения, я не считаю себя компетентным судить.

А мои приказы вы знаете, и они ясны. Моим людям запрещено вмешиваться в местные дела иначе как при вынужденной самозащите.

— Но вы же можете доложить. Объясните… До этого он её не перебивал.

— Это будет бессмысленно. В силу этого — противоречит служебному долгу, отнимает время у моего начальства.

— Ладно, поговорим об этом позже. Но в данный момент Ларреке нужен быстрый транспорт. Я слышала, что вы располагаете флаерами достаточного для перевозки иштарийца класса как ресурсами Федерации.

— Да, — подтвердил он почти вызывающим тоном. — У вас есть несколько таких, и мы могли привезти немногим больше. Для строительства наземных сооружений в короткий срок потребуются все грузовые самолеты.

— И вы не можете мне позволить одолжить один из них на пару дней? Она чувствовала, как в горле застрял комок. — Ведь полномасштабное строительство ещё не началось.

— Я боялся, что вы этого попросите. — Он покачал головой. — Нет. Поверьте мне, я хотел бы, чтобы это было возможно. Но даже не говоря обо всем прочем — каковы должны быть равноденственные бури во время периастрия? Здесь же последнее время никто не занимался метеорологией. Они должны быть непредсказуемой силы.

Джилл топнула ногой:

— Черт вас побери, меня не надо защищать от меня самой! — Она проглотила слезы и добавила: — Простите. Моя очередь просить извинения. Пусть самолет поведет кто-нибудь другой, если вы настаиваете.

Они снова встретились глазами, и на его лице мелькнула легкая сардоническая улыбка. «Он что, думает, что я думаю, что он волнуется, как бы не погубить меня, лапушку?»

Он стал серьезным, даже чуть грустным., - Я не мог бы разрешить этого никому, — сказал он. — Это означало бы рискнуть самолетом для целей, не связанных с моей задачей. И хуже того, это вмешательство, хотя и микроскопическое. После такого прецедента где провести грань для последующих просьб? Нет, мне никогда бы не оправдаться перед моим командованием.

Горе и гнев вырвались наружу:

— Так ты выговора боишься! Записи в личном деле! — зашлась Джилл. Задержки в присвоении звания! Убирайся!

Пораженный, он пролепетал:

— Mais[11]… Простите… Я не имел в виду…

— Пошел вон, ты, гонококк! Или мне тебя выбросить отсюда — вот так?

Она схватила бутылку и швырнула её на пол. Бутылка не разбилась, но содержимое плеснуло из нее, как кровь из раны. Его губы сжались, ноздри дрогнули.

Он поклонился:

— Примите мои извинения, мисс Конуэй. Спасибо за гостеприимство. Доброй ночи.

Широкими и ровными шагами он вышел и исчез в темноте.

«Глупо, да? Не лучше ли было бы… Но я не могла! Не могла!»

Она упала рядом с пролитым коньяком и зарыдала.

Когда Ларрека и его эскорт подходили к ранчо Якулен, с запада принесло сильную бурю. Сквозь донимавшую их жару прорезался лезвием холод, как меч сквозь плоть, и сожженная солнцем лиа заговорила и зашелестела на много километров вокруг. Где-то вдалеке пастух дал своим во команду согнать в кучу овасов, они терялись на фоне необозримой степи. От отдельно стоящих деревьев летели навстречу низким облакам клочья красно-охряной листвы. Между землей и нависшим небом понеслись сотни стручков, они лопались, и треск вылетающих семян терялся в стонах и завываниях бури. Когда ударяли молнии цвета бронзы, облик мира менялся. На западе стоял черно-пурпурный утес, и молнии, казалось, скатывались водопадом по его груди. Шум этого потока медленно нарастал.

— Если бы я у себя дома увидел, что идет такая погода, — сказал солдат с острова Фосс, — я бы вытащил свою лодку как можно выше и привязал покрепче.

Ларрека едва его расслышал.

— Ладно, это, конечно, не смерч, но лучше бы оказаться сейчас под крышей, — согласился командир. — Рысью — марш!

Он заставил свое усталое тело удвоить скорость.

На севере уже темнели знакомые строения. Он увидел, что у ветряной мельницы убраны крылья, а флаг на согнувшемся шесте, украшенном бронзовым навершием, скользит вниз. По письмам отсюда к ним с Мероа в Валеннен он уже знал, как мало здесь надеются на то, что бури не перейдут в ураганы.

Первые капли дождя уже упали, когда Ларрека вошел в крытый двор. Тот был длинен и низок, наполовину выложен бревнами, с острой черепичной крышей, и в его замощенном прямоугольнике размещались другие строения ранчо — амбары, сараи, хлева, загоны, конуры, склады, мастерские, пекарня, пивоварня, кухня, прачечная, операционная, школа, ателье, обсерватория, библиотека — не только то, что необходимо цивилизованной общине, но и то, благодаря чему можно поддерживать обмен с соседними фермами и городами. Издательство в Якулене торговало с канатным двором в Нелеке и с металлургическим заводом в Сорку, и так по всему Южному Бероннену и Союзу.