Платформа нависла над водой. Он стоял на её краю, балансируя при качке и рыскании корабля. Попутный ветер шелестел одеждой и трепал листья гривы. Пахло солью и простором. К нему подошел его сын, Игини, и спросил:

— Можно ли мне возглавить группу вторжения, когда мы нападем?

— Нет, это моя работа, — сказал Арнанак. — Но ты можешь идти сразу за мной. — К нему тотчас вернулась прежняя мысль: насколько глупо вождю возглавлять каждую стычку. Но ему, пожалуй, не увидеть, как тассуры станут цивилизованным и трезво рассчитывающим народом. — К тому же, если они достаточно сильны, нет смысла рисковать потерями, тем более что мы и так с добычей.

— Как это? Они же нападут на наших братьев на берегу!

— Лучше сказать, что они попадут в расставленную нами западню. Честно говоря, я бы с ними не связывался, но мне хочется заглянуть к ним на палубу и понять, насколько всерьез Сехала хочет удержать Порт-Руа.

Арнанак снова поднял подзорную трубу.

На корабле южан готовились к бою. Среди матросов он заметил немногочисленных легионеров. Возможно, их много внизу, готовых неожиданно выпрыгнуть на палубу, но Арнанак в это не верил: они вряд ли рассчитывали на такую встречу. Когда приходила Огненная пора, торговые экипажи тоже умели сражаться. И тем не менее корабль не походил на военный транспорт. Это могло оказаться посыльное судно, отдельный рейс снабжения или корабль, везущий персону со специальной миссией.

Так подходить или нет? Они встретят тассуров как следует. Два удачных попадания из носовой и кормовой баллист могут разнести в щепки его корабли. Его самого могут убить, и выкованный им Союз рассыплется… Но в деле нельзя без риска. А выиграть он мог сокровище или неоценимой важности сведения…

А что это за фигура вышла из рубки? Две ноги, горизонтального тела вообще нет, завернуто в материю, на голове пряди, перехваченные лентой…

— Сражаемся! — проревел Арнанак. И пока вокруг него слышались крики и бряцание оружия, он наклонился с платформы и сказал Юсайюку:

— Слушай, у них на борту человек. Если мы его захватим, то кто знает, что он может рассказать, какой мы сможем за него получить выкуп или какую заключить сделку? Так что давай к ним поближе и быстро на абордаж. Я поведу штурмовую группу. Но нам нужен только человек. Едва он окажется на борту, отдавай швартовы — и вперед. Дай «Ненасытному» сигнал, чтобы штурмовали с правого борта, пока мы нападаем с левого.

— Человек? — с сомнением произнес Юсайюк. Как большинство тассуров, он об этих чужаках слышал только слухи, но те, кто слухи передавал, шептали о чародействе.

— Я не знаю, что он может против нас применить, — признал Арнанак. Ву-ва, худшее, что может случиться, — нас убьют. А уж Союз никогда не дал бы нам по собственной воле доступа к одному из этих. — Гордо вскинув голову, он добавил: — А кроме того, я ведь в союзе с даурами.

Юсайюк и другие, кто слышал эти слова, сделали знак от сглаза. И все же Арнанак смог их воодушевить. Хотя никто точно не знал, какой силой обладают дауры, они жили гораздо ближе людей.

Луч Поджигателя выхватил из дымки беронненское судно, и оно будто вспыхнуло огнем.

С верхушек мачт на палубу посыпались стрелы. Камень из баллисты поднял фонтан на расстоянии полета копья от «Прыгуна». Оба варварских судна спустили паруса и пошли на веслах. Они так удачно приблизились к южанину, что паруса — его единственный движитель — понесли его прямо между кораблями противника.

Арнанак видел, как человек с помощником передавали солдатам какие-то трубы с ложами, похожими на арбалетные. Солдаты и матросы неумело прицелились. Он увидел, как один из его лучников согнулся, упал с мачты и разбился о палубу. Но чем это хуже смерти от стрелы? Да и времени бояться уже не было.

Еще раз ударили весла, и корабли соприкоснулись. Абордажные крючья впились в борт беронненского корабля.

Более быстрые и маневренные, корабли северян уступали южанам в высоте бортов. Благодаря одному этому преимуществу в дни расцвета Союза пираты часто не рисковали нападать на его корабли. Но Арнанак придумал свою абордажную платформу и широко развернул их строительство.

И та, на которой он сейчас стоял, возвышалась над пушечной палубой противника. Он спрыгнул вниз. Его меч зазвенел, столкнувшись со сталью врага.

Беронненцы навалились на него скопом. Он отскочил от опускающегося клинка, перехватил щитом удар топора, врубился в мясо и кость. Кто-то вскрикнул. Слышалось хриплое, тяжелое дыхание, в холодном воздухе поднимался пар от разгоряченных шкур. Все новые и новые тассуры спрыгивали на палубу. Им удалось захватить плацдарм.

Поверх шлемов и голов Арнанак увидел человека. Тот стоял на фордеке рядом с легионером, И держал в руках чародейское оружие. Но в водовороте схватки оно было бесполезным — выстрел одинаково мог достаться и врагу, и другу. «Как бы там ни было — вперед!» Он испустил боевой клич народа Улу и рванулся в бой.

И с ним его войны. Противники не ждали массированного прорыва в одном месте — это не было в обычаях пиратов, пытающихся захватить судно. Арнанак с товарищами прорубился сквозь их массу и рванулся к трапу.

Игини опередил отца и первым вскочил на трап. Человек поднял свое оружие и нажал на крючок. Голова Игини взорвалась кровавым пузырем, и он свалился на палубу бесформенной красной грудой. Арнанак метнул топор. Он мог бы убить, но хотел только оглушить. Обух топора попал человеку в диафрагму. Он согнулся пополам и осел на палубу. Арнанак дотянулся до этой твари и схватил в охапку. Легионер, стоявший рядом с человеком, дрался с остервенением. Явно превосходящие силы противника загнали его на ростры.

Южане яростно нападали на маленький отряд, прижимая его к борту. Бойцы Арнанака пока ещё удерживали трап. Он сам подскочил к фальшборту, под левой рукой у него болтался человек, а правой он махнул Юсайюку. Помощник дал команду убрать абордажные крючья, и «Прыгун», движимый веслами внешней стороны, прошел вперед так, чтобы его фордек оказался под Арнанаком. Арнанак прыгнул. Гребцы Юсайюка удерживали корабль на месте, пока за ним не последовали остальные.

Вернулись не все. Одни, блокированные в середине корабля, могли теперь полагаться только на милость противника. Другие легли мертвыми, и среди них — Игини, полный жизни и радости. Но мужчина может гордиться потерей сына или жизни ради такого трофея, как пленник-человек.

— Отходим! — крикнул Юсайюк.

Из-за носа транспорта показался «Ненасытный». Только его нападение с правого борта и сделало возможным успех дерзкого рейда Арнанака. Оба тассурских корабля снова подняли паруса, и те сразу наполнились ветром. Теперь беронненцам их не догнать.

Человек встал, шатаясь, и что-то выкрикнул. Легионер, который пытался его защитить, появился у фальшборта. Он тащил коробку, которую явно в спешке принес из каюты. Хотя корабли разделяла широкая полоса воды, он обвязал коробку тросом, раскрутил и бросил. Этот отчаянный бросок оказался успешным — коробка ударилась о рубку и упала на палубу.

— Выбросить за борт! — крикнул Юсайюк, ибо коробка могла содержать смертельную угрозу.

Человек не понимал по-тассурски, но увидел, как матросы бросились выполнять приказ.

— Нет! — завопил он по-сехалански. — Я без этого умру…

— Отставить! — скомандовал Арнанак. — Этот сундук мы сохраним. — И добавил по-сехалански для человека (голос его был резок из-за Игини): — Я хочу, чтобы ты ещё пожил. По крайней мере какое-то время.

Младший лейтенант Конуэй прибыл на Мундомар в составе большой группы летчиков. Старый войсковой транспорт был переполнен. Все приходилось делать по очереди, по номерам. Залезать в нишу, где до тебя уже кто-то спал, как в ячейку огромных сот, и лежать там, слушая храп братьев по оружию и ощущая издаваемый ими запах. Это как-то не очень гармонировало с идеей крестового похода на выручку благородным пионерам, осаждаемым ордами чудовищ, или спасения человечества в звездных битвах. Конечно, Конуэй не был настолько наивен — старый дядя Ларрека бывал довольно-таки откровенным в своих воспоминаниях, — но все же он воображал себя кем-то вроде легионера. Но не пришлось ли ему стать просто винтиком военной машины?