— Где мой верховный лазутчик? Я послал его на самую высокую вершину горы разведать, есть ли еще где-нибудь в мире хоть какая-нибудь полоска света?

Явился лазутчик и промолвил:

— Господин король, власть твоя велика! Все потонуло во мраке!

Немного погодя король спросил опять:

— Где мой лазутчик?

И лазутчик явился.

— Господин король, — промолвил он, — далеко-далеко у края неба я вижу совсем слабую полоску, похожую на мерцающий свет звезды, когда та выходит из черной тучи.

И король повелел:

— Ступай назад, на горную вершину!

Немного погодя король спросил опять:

— Где мой лазутчик?

И лазутчик явился.

— Господин король, — промолвил он. — Небо пасмурно от нависшей там тяжелой снежной тучи, а слабую полоску света я больше не вижу.

Король повелел:

— Ступай назад на горную вершину!

Немного погодя король спросил опять:

— Где мой лазутчик?

И лазутчик явился.

Но тут король увидел, что лазутчик весь дрожит и кажется совсем слепым.

Король спросил:

— Мой верный лазутчик, почему ты дрожишь? И почему ты ослеп?

Лазутчик ответил:

— Господин король, туча рассеялась, а звезда — больше и ярче всех остальных звезд сияет на небосводе. Поэтому я дрожу, а при виде ее я ослеп!

Король спросил:

— Что это значит? Разве Свет ныне не тленен? Разве он не погас, а власть Тьмы — не вечна?

Однако же все тролли, молча и трепеща от страха, стояли вокруг, и ни один из них не ответил.

Наконец кто-то из толпы произнес:

— Господин король, здесь у дверей стоят двое детей человеческих. Дозволь спросить их, может, они знают больше?!

Король повелел:

— Позвать сюда детей!

И тотчас же Фредрика с Лоттой подтащили к королевскому трону, и можно представить себе, до чего худо было у них на душе! Увидев, что дети боятся, королева сказала одной из старух-домових, стоявших вокруг ее трона:

— Дайте бедным детям малость драконьей крови да кожуры навозных жуков. Пусть полакомятся, им нужны силы, чтобы открыть рот!

— Ешьте и пейте! Ешьте и пейте! — понукала детей домовиха.

Но есть кожуру навозных жуков и пить драконью кровь у детей никакой охоты не было.

Король обратился к ним:

— Ныне вы в моей власти, и я могу превратить вас в ворон или в пауков. Но я хочу загадать вам загадку, а коли вы ее отгадаете, велю отвести вас — целых и невредимых — обратно к вам домой. Желаете?

— Да! — в один голос ответили дети.

— Быть по сему, — молвил король. — Что это значит, ежели посреди города, в самую темную ночь, когда весь Свет погас, а Мрак и тролли правят миром, вдруг снова появляется Свет? Далеко на Востоке видна звезда, и она сияет ярче всех других звезд, грозя низложить всю мою власть! Скажите, дети, что означает эта звезда?

Лотта ответила:

— Эта звезда поднимаете в Рождественскую ночь над городом Вифлеемом[5] в земле Иудейской и освещает весь мир.

Король спросил:

— Почему она так ярко светит?

Фредрик ответил:

— Ведь нынче ночью родился наш Спаситель, а он — и есть тот Свет, что озаряет весь мир. И с нынешнего дня Свет начнет все прибывать, а дни снова станут длиннее.

Короля на троне стала бить сильная дрожь, и он снова спросил:

— Как зовут Владетеля Света и Короля, что родился нынче ночью и явился, дабы спасти мир от власти Тьмы?

Брат и сестра в один голос ответили:

— Иисус Христос, сын Божий!

Не успели они произнести эти слова, как гора содрогнулась, а шквальный ветер пронесся по большому залу и опрокинул королевский трон. Звезда же сияла над мрачнейшими ущельями и расселинами; и все тролли вдруг исчезли, словно тени или дым, и на Растекайсе ничего не осталось, кроме елки изо льда, но и она начала мерцать и таять. А высоко в воздухе послышались ангельские голоса, они звучали, словно музыка арфы.

Дети же закрыли лица руками, не смея взглянуть вверх, и на них напало нечто похожее на сон, который приходит, когда очень-очень устанешь. И они так и не узнали больше о том, что происходило затем в недрах горы. Когда же они снова пробудились ото сна, брат и сестра лежали каждый в своей кровати, в печке горел огонь, а старая Кайса, что обычно будила их, стояла рядом и поторапливала:

— Быстрей вставайте, надо поспеть в церковь!

Фредрик и Лотта сели и в недоумении посмотрели на Кайсу. Может, она тоже ростом с альн, и у нее борода, и она собирается поднести им малость драконьей крови да кожуру навозных жуков! Но вместо этих лакомств они увидели уже накрытый кофейный столик, где лежали на подносе свежие рождественские булочки. Ведь в рождественское утро детей угощают кофе, хотя в другое время этого не делают. А за дверью дома звучали колокольчики, люди длинными рядами ехали в церковь, во всех окнах горел свет, но ярче всех сияла церковь.

Фредрик и Лотта взглянули друг на друга, они ведь так и не посмели рассказать Кайсе, что были на Рождестве у троллей. Может, она и не поверила бы им и высмеяла их, сказав, что всю ночь они проспали в своих постелях.

Ты этого не знаешь, и я не знаю, да и никто толком не знает, как все было. Но если ты все-таки знаешь это, да и я знаю это, то мы сделаем вид, будто этого не знали. А если все-таки никто этого не знает, то никто не знает также, знаешь ли это ты. А если это знаю я, а теперь знаешь и ты, что я знаю то, чего никто не знает, было бы приятно узнать, что знаешь ты, и знаешь ли ты больше, чем знаю я!

Одно лишь мне известно, а именно то, что вечно недовольные дети всегда — раньше или позже — попадают к троллям. Там им преподносят льдинки, драконью кровь и кожуру навозных жуков вместо чудесных подарков, какими они пренебрегли у себя дома.

Фредрик и Лотта никогда не смогли забыть Рождество у троллей. Мало того, что они утратили все рождественские подарки, им было стыдно за самих себя, да, они стыдились так, что рождественским утром не смели в церкви и глаз поднять.

Там было светло и прекрасно, там спустилась вниз, и зажгла все свечи, и засияла в веселых глазах всех добрых детей звезда Вифлеема. Фредрик и Лотта заметили это, но все равно не смели глаза поднять. Они решили тоже стать хорошими детьми. Сдержали ли они свою клятву? Не знаю, но охотно думаю, что это так.

Встретишь их, спроси об этом у них самих!