— Хочешь сказать, что это для защиты наших баб? — Переспросил Феофан. Он стоял в европейском камзоле и чисто выбритым (личный указ царя, после того как он один раз побывал на работе совета) и по привычке, сняв шляпу с головы и прижимая её к груди обеими руками.

— Не хочу сказать, а говорю! Так будет лучше! — Безапелляционно заявил Гаврилов. — Если вы знаете, как решить эту проблему, говорите! Буду только рад, если вы мне поможете.

— Юра, но ведь благими намерениями, стелется дорога в ад. — С укоризной сказал старший клирик прихода.

— Я это понимаю. — Ответил Гаврилов. — Но ещё раз повторюсь, я другого выхода не вижу. И если, благодаря этим усилиям я отведу беду от наших баб и девок, я готов взять этот грех на себя….

Юрий заметил, что Ульяна, на время этого разговора. Сама, молча, встала, и ушла в соседнюю комнату. Посчитав, что не дело ей мужские разговоры слушать. За что был ей очень благодарен.

Но, если не кривить душой, то пребывание царя в крепости, не было только сплошным негативом и проблемами. В этом были и положительные моменты. По его распоряжению, в Ростов повезли, железную руду, медь, древесину… Что дало возможность работать оружейникам на полную мощность. Но по его же требованию, они половину выпускаемой продукции, уже складировали для Преображенского и Семёновского полка. Позднее, этот арсенал будет выкуплен казной. Так же, после долгих, продолжительных бесед Юры с царём, проходивших в присутствии Патрика Гордона и Ромодановского. Юрию, кажется, поверили. Но для контроля, главным над ним, поставили Сергея Леонтьевича Бухвостова, прозванного Петром «первым российским солдатом» в боевую подготовку тот не должен был влезать. Но все приказы, передаваемые через него, подлежали немедленному исполнению. И как подтверждение этому высочайшему доверию, через какое-то время, для прохождения службы, в крепость пригнали новых рекрутов, тем самым значительно увеличивая численность гарнизона. (Из-за этого, часть местных воинов перевели на квартиры, а в казармах, поставили двух ярусные нары). И теперь, новобранцы проходили усиленное обучение, под командованием бывалых, темнокожих воинов. В связи с тем, что о новой войсковой части ещё недавно никто не помышлял и не готовился к её появлению. Возникла такая проблема как отсутствие формы. На первое время, с высочайшего дозволения, новобранцев разрешили одеть в джинсу, к всеобщему удивлению, одежды хватило на всех. А, к весне, для Донского гренадёрского полка (отныне, ростовский гарнизон, назывался именно так), должна была прибыть единая, уставная форма — европейского образца. Которую уже делали по эскизам самодержца.

Исключение в форме сделали лишь для егерей — оставив им прежнее обмундирование. Сделано это было в виду специфики выполняемых ими задач. Все гости помнили, как все были поражены их способностью, быть незаметными. После того как они не поверили в рассказы о том, что умеют делать эти молодцы, всех гостей пригласили прогуляться вокруг крепостных стен. Посмотреть на следы осады предпринятой казаками. Курганы, где покоились погибшие османские воины. И когда Гаврилов, вместе со всеми отдалившись от стен, пройдя какое-то время, по уже обильно проросшему после покоса разнотравью, спросил у участников прогулки, видят ли они, что их окружили. То все присутствующие, внимательно осмотревшись дали категоричное заключение, что нет. После чего, радушный хозяин, улыбнувшись, произнёс:

— Братцы, обозначьте своё присутствие.

Тотчас, как из — под земли повставали какие — то лохматые «лешие» в которых невозможно было сразу признать людей. Если сказать, что это вызвало у всех шок, это значит, не сказать ничего.

— Теперь представьте, идёт вражеское войско, вокруг него обязательно снуют туда-сюда множество фуражиров и прочих снабженцев. — Стал увлечённо рассказывать Юрий, описывая воображаемую ситуацию. — Уходят в разные стороны они регулярно, но назад почти никто не возвращается. Затем, странным образом посреди ночи, загораются и взрываются запасы пороха, нанося тем самым колоссальный вред. А они — вражины, не как не могут пополнить то, что было уничтожено. Как вы думаете, сможет ли враг после такого, рассчитывать на победу?

— Но, это против всех правил войны. — Возразил тогда Лефорт. — Представляете, какой, поэтому поводу подымут шум.

— А на море, значит, то же самое делать можно?

— В каком это смысле? Что можно на море? — Присоединился к дебатам Пётр, который до этого, вроде отрешённо и задумчиво, рассматривал егерей, стоявших вокруг них.

— Я имею в виду — каперские патенты: дающие право, досматривать все встречные корабли. И если судно принадлежит вражеской державе, захватывать их, вмести со всем имуществом. — Ответил Юрий.

— Это правда? Он не лжёт?! — На сей раз, вопрос был адресован Францу.

— Да Питер, такая практика присутствует. И она признана довольно успешной, сильно подрывает экономику врага. Но как побочное явление, на Карибском море появились пираты, никому не подчиняющиеся и никем не управляемые. — Ответил преданный тридцатишестилетний генерал-лейтенант и друг царя.

— Ну, что ты на это скажешь? — На сей раз, царственный взор, был направлен на Гаврилова. — И что мне потом с этим сбродом, по окончанию войны делать?

— Ну, для начала, должно быть, соблюдено негласное правило, гласящее — никаких патентов, особо частным лицам. Этим занимаются только Егеря присягнувшие вам. — Стал излагать свою позицию Юра. — Чтобы вы, когда надо, натравили их как верных псов на врага. И все добытые трофеи, поступали только в казну. А после победы, одёрнув за поводок, отозвали назад, как послушную вам свору. А окружающим «друзьям» про существование таких воинов, знать не обязательно. Крепче будут спать, находясь в неведении.

Юрий, в конце фразы, даже злорадно усмехнулся.

— Но случись война, некоторые обыватели, узнав про такое, и смекнув, какие барыши это сулит. Тоже начнут выходить на большую дорогу и будут сбиваться в разномастные шайки — состоящие из отъявленных головорезов. — Возразил Лефорт. — Они же и на нас будут нападать. Нанося нам ущерб немалый.

— Это происходит не зависимо, есть егеря, или их нет. А я, для этого и натаскиваю своих волкодавов. Чтобы они, эти волчьи стаи разносили в клочья, как щенят! Посредством дополнительного, несения вокруг наших войск, боевого охранения….

Итогом этого спора, стало решение, что в дальнейшем, Егерский полк, имеет право на существование. Но Гаврилов, берёт половину затрат на его существование на себя. Но, если в случае войны, подразделение себя не оправдает, то, оно подлежит немедленному расформированию. А для начала Пётр Алексеевич, изъявил желание пройти в нём полный курс обучения.

Ничего не поделаешь, как говорится — против монаршей воли не попрёшь. Теперь Юрий и Зенауи, имели незапланированного ученика. Который по бумагам, проходил как Пётр Михайлов. И отцы командиры только диву давались, откуда у того, только силы берутся. После долгих, изнурительных полевых занятий, он, не пропускал не одной ассамблеи, устраиваемой в гостевом доме. Также требовал частых бесед втроём (царь, Гордон и Гаврилов). Здесь Юра уже не фантазировал, а, не называя имён, честно рассказывал всё, что знал об обходном манёвре, и излюбленной тактике Наполеона Бонапарта. Когда тот, заходя в тыл противника, перерезал коммуникации, разрушал построение вражеских войск, уничтожая его обхватом кавалерии. Заодно рассказывал, насколько улучшает качество и манёвренность войск, хорошо отлаженная интендантская служба. Чьей обязанностью было снабжение войск всем необходимым.

Самым своим большим успехом, Юрий считал, когда во время одной из вечерних бесед троицы, он смог вставить вопрос, задевший собеседников за живое:

— Питер, представь ситуацию. Мы стоим под стенами осаждаемого города, у нас есть пушки, есть порох и ядра. Часть пушек погибла в сражении. А вот к оставшимся орудиям, ядра уже не подходят. Они просто не помещаются в ствол. Так что нам, штурм отменять или на убой гнать своих солдат, на не разрушенные, то, стены? Ведь в этом случае, напрасно войско положим.