Среди "лесных братьев" было много девушек. Как только графские слуги хотели забрать в замок красивую дивчину, она сбегала в лес. Вот и собралась целая орава красавиц. Марыся, услышав от Федора рассказ об амазонках, решила создать из девушек боевой отряд. Но, к её великому расстройству, командиром отряда выбрали Олесю. Олеся и из лука лучше всех стреляла и на мечах билась не хуже завзятого мечника. Марыся погоревала, погоревала и, продолжая тренироваться вместе с остальными девушками, стала кем-то вроде ординарца при Федоре.

   Я тоже включился в процесс обучения уже не крестьян, но ещё не солдат. Кое-что всё же знал и умел. Слушались меня беспрекословно-почтительно. В лагере уже знали, кто хозяин Клинка смерти.

   Вышеславский был не глуп и в лес предпочёл не соваться. Однако с его полутора тысячами солдат выступать против князя Плоцкого, у которого было шесть тысяч воинов, нечего было и думать. Рушился план Барбары - взойти на престол. Король, сидевший в Брекславе, был слаб, войск у него почти не было. Но за ним стоял могущественный князь, негласный правитель страны.

   Воины графа пожирали мясо и хлеб, опустошали винные бочки в замковом подвале. Надо было принимать какое-то решение. Распустить солдат из крестьян по домам и умыть руки, довольствуясь баронством Вышесловского и графством Закржевского? Барбара решилась на отчаянный шаг. Она собрала все имеющиеся у графа финансы и с надёжной охраной убыла в неизвестном направлении.

   Тем временем, мы выманили из замка возницу Яцека, который вывозил меня и Донована сонных из леса. Он довольно точно показал поляну, откуда нас забирали. Удалось нам определить и место, где стояла капсула. Обложив это место камнями, и обставив вешками, отпустили в замок довольного Яцека с мешочком золота. Велели молчать, а не то не только золота лишится, но и головы. Яцек дал самую страшную клятву, что слова не проронит, даже жене.

   Накатывала осень, листва в лесу начала желтеть. В лесном лагере на месте шалашей возводили землянки с печками. Народ за два месяца неплохо натренировался. Да и урожай с горем пополам удалось убрать. То один, то другой "лесной брат" исчезал из лагеря и через пару-тройку дней возвращался сияющий, неся на горбу мешок с зерном. Ну, значит, еще с одного надела урожай собрали. Фуражиры Вышеславского ездили по деревням, отбирая хлеб и скот. Но, после того, как кавалерия Кублицкого вырезала подчистую два таких отряда, ездили из замка только большим отрядом на ярмарку в Вышемысль.

   После уборки урожая в деревнях играли свадьбы. А в лагере тоже свадьбы. Марыся вышла замуж за Фёдора. А Олеся - за Стаха. Пара из них вышла на загляденье. Пророчества Ядвиги начали сбываться. А я всё носил на груди два оберега. И привык к ним, спал, не снимая.

   Как-то утром, выйдя из землянки, пошел к ручью, умываться. У ручья сидела девочка лет десяти и горько плакала. Русые волосы острижены совсем коротко, огромные серые глаза полны слёз.

   - Что случилось, малышка? Кто тебя обидел?

   - Дядька Казимир дал кусочек сахара, а я его в ручей уронила. Побежала за палкой, чтобы достать, а он раста-а-аял.

   - Вот так горе! Да я тебе десять кусков сахара дам. Не плачь только.

   - А десять кусков, это сколько?

   - Ну, сколько у тебя пальцев на руках, столько и кусков.

   - У-у, как много! А не обманешь?

   - Я никогда не обманываю детей. Кто это тебя подстриг так коротко?

   - А, мамка. Болела я сильно. Волосы стали вылезать, вот она меня и обстригла.

   - Ты теперь, как ёжик.

   - Вот такой? - Она сморщила курносый носишко и смешно зафыркала.

   - Он самый. Ты стой здесь, я сейчас сахар принесу.

   Заскочил в землянку, выгреб весь свой запас сахара и отнес девочке.

   - Ой, спасибо, так спасибо. И братишке дам. И маме.

   - Зовут-то тебя как?

   - У меня два имени,- важно сказала она,- Анеля-Катаржина.

   - Ну, беги к маме, Анелька-Катаржинка,- я взъерошил её короткие волосы.

   - До свидания, дядечка. Спасибо ещё раз. Можно я вас поцелую за это?

   - Можно.

   Пухлые детские губки неумело ткнулись мне в щеку. Она умчалась вприпрыжку, а я задумался, плеская на лицо воду из ручья. Удастся ли нам в капсуле Федора вернуться туда, откуда отправлялись вместе с Барбарой? А вдруг попадём черте-куда. И такое вполне может быть.

   Когда вернулся от ручья к землянке, ко мне подбежал Стах.

   - Серж, только что сообщили, что всё войско графа вышло из замка.

   - А Барбара?

   - Её с ними нет.

   - Чёрт! Что же они задумали?

   Усевшись на коней, Стах, Федор, Донован и я отправились на разведку в сопровождении отряда "амазонок и конников Казимира. Конечно, Марыся была при Федоре. А Стах ехал возле Олеси. Но не успели мы отъехать далеко от лагеря, как мои смутные мысли оформились в конкретное решение. Посовещавшись с Федором и Стахом, велели Казимиру остаться, собрать всех лесных братьев до единого и идти вослед за нами. И к Кублицкому послали гонца, чтобы выступал немедля, если хочет принять участие в большой потехе.

   За воинами графа наблюдали издали. Ещё с месяц назад, переодевшись крестьянами, ездили с Федором в Брекслав. Там потратили почти весь наш золотой запас, закупив диковины - подзорные трубы. И теперь в них было хорошо видно, что в войске Вышеславского не осталось пехоты. Только кавалеристы и лучники. Лучники сидели на лошадях позади всадников, поэтому войско двигалось очень быстро. Мы продолжали держаться поодаль.

   Вот миновали, после ночёвки, замок Закржевского. И тут увидели Барбару. Её отряд состоял из сотни кавалеристов и кучи тяжеловозов, запряженных в телеги. На телегах везли двадцать длинных и, похоже, очень тяжелых ящиков. И квадратные ящики, поменьше, но тоже очень тяжелые. На телегах с ящиками сидело около сотни человек. Скорость движения соединившегося войска замедлилась. Вскоре они расположились на ночлег.

   Мы отъехали, как можно дальше, чтобы из лагеря графа не увидели наших костров. Ночи становились холодными, да и людей надо было покормить горячим.

   - Чтоб я сдох, но они идут на Брекслав,- высказался Стах.

   - Это точно,- согласился я, оглядывая в подзорную трубу горизонт.

   - И Плоцкий их встретит на подходах,- сказал Фёдор.

   - Не на подходах, а завтра,- я протянул Фёдору трубу,- видишь на горизонте зарево. Это костры горят в лагере Плоцкого. Пошли кого-нибудь узнать, далеко ли наша пехота и лучники. И за Кублицким надо послать.

   - А чего за мной посылать?- подъехавший барон ловко спрыгнул с коня.

   - Хуже всего придётся нашей пехоте и лучникам. Им всю ночь надо топать, чтобы между Брекславом и войском Плоцкого оказаться, да ещё так, чтобы Плоцкий не заметил. И колья от конницы установить. Надо крестьян на помощь звать. И давайте скорее, друзья. Всего ночь у нас в запасе, да часть дня. Вам, барон, тоже со своими далеконько ехать. Как увидите, где пехота встала, так сбоку от неё в полуверсте и спрячетесь. Или в лощине, или в лесочке. Как услышите страшенный грохот, атакуйте, стараясь идти по дуге, чтобы в спину графским зайти. Коням отдохнут дайте, как следует.

   - Понял,- ответил барон. Чванства в нём не было.

   - А вот вам сумка. Там ленточки зеленые. Пусть все ваши повяжут себе на рукав, чтобы наши лучники вас не перестреляли. Да и навстречу вам конница Казимира пойдёт, чтобы свои своих не перебили.

   - Умно,- заметил барон, садясь в седло,- удачи вам в битве, друзья.

   - Удачи всем нам,- сказал я ему вослед.

   К костру подъехал наш гонец и сообщил, что пехота в часе ходьбы отсюда.

   - Стах, будешь командовать пехотой и лучниками. Торопись. Оставь мне сорок девушек, самых лучших стрелков, остальных можешь забрать с собой, это твой резерв будет. Пришли Казимира сюда.