- Никаких поровну! Мне и двадцати много. Я же в отставку ухожу. Буду пенсию от Корпорации получать. Много ли мне одному надо? На домик с садом и приличную ренту хватит. А детей у меня нет, и не будет. Забыл, что Ядвига говорила? Поеду в Польшу и найду себе скромную вдовушку.

   Действительно, в отсутствие Донована, дивизией десанта Корпорации уже десять лет командовал Петер Лемке, поначалу два года бывший и.о.

   Доновану дали отставку, присвоив на прощание звание дивизионного генерала. Майкл слетал на Базу, устроив там прощальную пирушку, забрал свои вещи и отправился в Польшу, как и обещал. Действуя по-десантному быстро и решительно, он уже через месяц сообщил мне, что его Марта печёт чудесные пироги и варит ему борщ с пампушками. А в саду вовсю поспевают яблоки и малина.

   Доновану не выплатили жалование за время его отсутствия, мотивируя это тем, что был он в отпуске, в хронопутешествие отправился по делам личным и пусть спасибо скажет, что пенсии не лишили за двенадцатилетний "прогул". Но, будучи обладателем двадцати миллионов, Майкл ничуть не расстроился, тем более, что пенсия дивизионного генерала тоже была не маленькой.

   А вот подполковник Билли Адамс уже пять лет, как погиб, возглавляя одну из экспедиций десанта. И, как у многих десантников, прах его покоится неизвестно где.

   Голос начальника разведки Корпорации, как обычно, сух и бесстрастен:

   - Учитывая, что ваше отсутствие произошло с ведома разведотдела, двенадцать лет зачли в ваш срок службы. По выслуге лет вам присвоено звание полковника. Жалование подполковника за девять лет и полковничье за три года переведено на ваш банковский счёт. Вы остаётесь командиром группы "Грона". И.о. командира группы майор Гривцов становится вашим заместителем. Отчёт о вашем задании жду не позднее, чем через три дня. Отчёты о работе "Грона" за последние двенадцать лет вам высланы. Ознакомьтесь, чтобы быть в курсе дел. Вам предоставлен двухнедельный отпуск, чтобы привести в порядок личные дела, ну, и отдохнуть (ага-ага, за чтением и написанием отчётов). Вы ведь, как всегда, поедете в Новгородскую область? (Начальник разведки знал о своих подчинённых всё. Или почти всё.). Так вот, группа "Грона" состояла из восьми человек, включая вас. Теперь добавился девятый. Поздравьте Иванову с успешным прохождением экзаменов и тестов, присвоением ей звания сержанта и включением её в группу "Грона". В виде очень-очень большого исключения из правил,- в голосе начальника разведки проскользнули тёплые нотки. И это меня поразило: ну, не бывает лёд горячим,- вопросы есть?

   - Вопросов нет.

   Сам разберусь, что это за сержант Иванова с Новгородчины. Если начнёшь задавать начальству такие вопросы - грош тебе цена.

   "- Нечипоренко, для чего тебе голова?

   - Я ею ем. И пью".

   Поговорив с Генри Гамильтоном, огорчил его известием, что, в отличие от предыдущих отпусков, не приеду в его поместье кататься верхом. В ответ получил на свой компьютер фотографию Генри и Эстер Гамильтонов в окружении четырёх ребят - две пары очаровательных двойняшек. Катя и Серёжа - серьёзные пятнадцатилетние подростки и озорные мордашки семилетних Эстер и Генри. Под фото была подпись, которая меня слегка озадачила: "Привет Кате!"

   А то они не знают, что Катя уже шестнадцать лет лежит под большим, серым гранитным камнем на кладбище небольшого городка в России?

     Я вылез из автобуса на автовокзале в Новгороде. (Никак не приживалось название "электробус". И "атомобус" тоже не прижился). Успел сделать пару шагов к остановке такси, чтобы ехать к Петровым в городок. Как там меня встретит Вика? Я, по привычке, купил ей игрушку - небольшого мягкого медвежонка, который довольно урчал и вращал глазами. Потом спохватился, что еду не к ребёнку. Что подарить девушке? Заказал набор французской косметики. Будем надеяться, что Вика не будет ею злоупотреблять.

   В одной руке у меня была туго набитая сумка. Другой, свободной рукой, успел поставить блок и маленький, но крепкий и сильный кулак пролетел мимо.

   - Серьёжка, ты - сволочь! Я тебя жду, жду, а ты всё не едешь! Ты не можешь себе представить, как я истосковалась! Любимый мой! - И шею мою обвили тёплые нежные руки, стройные тугие бёдра оплели ноги. И в самое ухо раздалось: "Уи-и-и!!!".

   - Катька!- непроизвольно вырвалось у меня.

   - Она самая!

   Для толпившихся на автовокзальной площади предстала "дивная картина": на шее у седовласого полковника висела высокая, красивая девица и визжала по-поросячьи.

   - Стоп!- сказал я,- ты кто такая?

   - Так, Катя Иванова.

   - Ну, уж нет. Не держи меня за дурачка. Ты - Виктория Петрова.

   - На, смотри мои документы,- она сунула мне личную карточку. "Виктория-Екатерина Иванова" - чётко напечатано возле фотографии девушки с очень короткой стрижкой и огромными зелёными глазами.

   - Но ведь ты - дочь Оли и Вени Петровых. Почему Иванова? Почему Екатерина?

   - При получении документов выбираешь сам, какие имя и Фамилию туда вписать. Мама и папа не возражают.

   - Зато я возражаю. Кто дал тебе право?..

   - Так, Катя и дала. Точнее, её душа, которая в меня вселилась.

   " У неё два имени. У неё две души и обе чистые и светлые. И обе любят тебя",- вспомнил я пророчество Ядвиги.

   Больше мне ничего не надо объяснять. Всё встало на свои места. Пазл сложился. Когда Катю убили, рядом сидела беременная Викой Ольга Петрова. Чистая, безгрешная душа Кати нашла себе пристанище в теле нерождённой ещё Виктории Петровой. Проверять версию будем?

   - Как насчёт стакана молока на ночь?

   На лице девушки появилась улыбка. И это была неповторимая лукавая Катина улыбка.

   - Хорошо, сэр. Только ночную рубашку у Грейс попрошу. Теперь-то веришь?

   Не отвечая на вопрос, смотрел на девушку, стоящую в шаге от меня. Внешность её отличалась от Катиной только цветом глаз и волос. Наличие сходства не удивляло. Мать Вики - Ольга Петрова, очень похожа на Катю. Высокий рост, одинаковые черты лица, похожие фигуры. И я, наконец-то понял, чью улыбку мне всегда напоминала улыбка маленькой Вики Петровой.

   Короткие шорты оставляли открытыми идеально стройные, длинные ноги. Плечи круглые и покатые. Белая футболка, без всякого рисунка, облегает полную, высокую грудь. Под футболкой, естественно, больше ничего ент, маленькие соски чуть приподнимают ткань.

   - Любуешься? - с вызовом спросила,- любуйся, любуйся, имеешь полное право любоваться на свою собственность.

   И тут же смутилась от своих слов, потупила глаза, лицо заалело. Порывисто шагнула ко мне, прижалась и уткнулась лицом в моё плечо. При её росте, спрятать лицо на моей груди никак не получалось. Горячая капля обожгла маня через ткань форменной рубашки.

   - Отставить слёзы, малыш.

   - Есть, командир,- всхлипнув, она провела ладонью по глазам, вытирая их насухо. Улыбнулась,- вот и всё.