Точно как в «Принце и нищем» Марка Твена: «Король умер — да здравствует король!»

Новый командор с чувством пожал руку ушедшему в отставку.

— Первая команда будет такая — время уже позднее, идите-ка, друзья мои, спать. Завтра в восемь ноль-ноль встреча во дворе.

— Так я и знал, — уныло протянул Казик. — Старшим только дай власть, сразу спать погонят.

Поскучнели и остальные ребята. Почему-то все ждали, что отец сразу же выдумает порох или что-нибудь в этом духе. Во всяком случае спать не отправит. Отец заметил это.

— Ладно, мушкетеры, не вешайте носов. Как говорится, назвался груздем, полезай в кузов. Назначаю операцию под кодовым названием «Статус-кво». Сегодня в час тридцать минут ночи приходите на бывшее футбольное поле. Приходят только те, кто не проспит и кому удастся незаметно… подчеркиваю — незаметно! — улизнуть из дому. Кого перехватят родители — оставайтесь в постелях, иначе поставите под угрозу срыва всю операцию. Сбор в беседке. Пароль: «Динамо», ответ: «Спартак». Все. Вопросы есть?

— Нет вопросов, товарищ командор! — гаркнули мы, хотя по недоуменным лицам нашим можно было запросто догадаться, что таинственное словечко «Статус-кво» для нас — тайна за семью печатями. Однако отец сделал вид, что не догадался, а спрашивать мы не решились, чтобы не попасть впросак.

— Вот кому сейчас лафа, так это Тимке, — с завистью сказал Жека. — Братцы, а что, если и моего батю в «Черную стрелу» вовлечь! — И первый расхохотался над таким нелепым предложением.

Жека даже не предполагал, как он недалек от истины. Кстати, этого не предполагал и никто из нас. Мы твердо договорились в половине второго ночи быть в беседке, чтобы принять участие в операции с мудреным названием: «Статус-кво» — и ребята разошлись по домам.

Я уже говорил, что Жекин отец, Антон Александрович, шофер по профессии и заядлый автомобилист в душе. Он очень подружился с моим отцом. Как я с Жекой. А может, и больше. Плотный, с головой круглой, как луковица, с короткими черными волосами «ежиком» и маленькими цепкими глазами, Антон Александрович нравится мне тем, что даже пяти минут не может посидеть спокойно. Суетится, трогает всякие инструменты, перекладывает их с места на место…

— Я в кабине целыми днями сижу, как мумия, — смеется он, — дома мне подвигаться надо, а то мхом обрасту.

Вместе с Жекой и моим отцом он часами ковыряется в моторе нашего «Москвича». Они горячо обсуждают разные модели машин, типы подвесок и смазочных масел. Иногда Антон Александрович раскрывает «Атлас шоссейных дорог СССР», и мы до хрипоты спорим о маршрутах наших будущих совместных путешествий. Нас с отцом тянет на запад — в Прибалтику, а их на восток — в Сибирь, на озеро Байкал. Думаю, к тому времени, когда они купят машину, мы как-то договоримся.

Антон Александрович часто ездил в командировки — мало ли на какой стройке может срочно понадобиться могучий автомобильный кран. И вот, когда ему нужно было уезжать рано утром, чтоб к началу работы уже быть на месте, Антон Александрович не отгонял свою машину в гараж, а ставил у себя под окнами — они жили на первом этаже, в 62-й квартире.

В ту ночь, на какую была назначена операция «Статус-кво», его машина тоже ночевала дома. Позже я догадался, что именно ее-то и высматривал отец, когда рассказывал, что сделает для «Черной стрелы».

Но все это, как говорится, не сказка, а присказка. Сказка будет впереди.

Ровно в половине второго ночи я, стараясь даже дверью не скрипнуть, вышел из дому. Отца уже не было, он ушел немного раньше, наказав мне до назначенного срока и носа на двор не казать.

Моросил дождь, теплый, не по-летнему мелкий. Дождинки шелестели в листьях яблонь. На асфальтовой дорожке масляно поблескивали лужи — свет падал с лестничных клеток. Пригибаясь, я двинулся к беседкам.

— Стой! — окликнул меня Лерин шепот. — Пароль?

— «Динамо». Ответ?

— «Спартак». Заходи, здесь сухо.

В беседке уже были Лера, Витька и Ростик. Вскоре подошли Казик и Жека.

— Еле удрал, — проворчал Жека. — Пришлось через окно лезть. Что-то на моего батьку сегодня бессонница напала. То — чуть головой к подушке — и спит, хоть ты из дома выноси, а то проснулся в двенадцать и какую-то книжку читает. Я под простыню одеяло свернутое засунул. Ну, если хватится, влетит мне, братцы!

— А я знаю, что такое «Статус-кво», — сказал Казик. — Это дипломатический термин такой, я в словаре вычитал. Означает: «Оставить все, как было, без изменений…»

— Чепуха на постном масле! — Витька оглушительно чихнул и испуганно схватился за нос. — Это я не тебе, Казик, мы с Леркой тоже в словарь смотрели. Это я к тому, как мы восстановим нашу площадку, чтоб без изменений? Что мы с этими беседками сделаем? А вдруг командор их подпалить задумал?! Вот это был бы цирк!

— Ошалел! — возмутился я. — Ты что же, моего отца дураком считаешь?!

— Может, Глеб Борисович их перенести хочет? — Лера зябко поежилась. — Эту — в тот угол, ту — под яблони, вот вам и «Статус-кво».

— Они ж тяжеленные, роту солдат надо, чтоб такую бандуру перетащить… — Необычно многословным был Ростик, от бессонницы, что ли?

— Пожевать бы сейчас… — Казик мечтательно чмокнул губами. — Ребята, никто с собой ничего не захватил?

В это время за домом глухо заурчал мотор.

— Батька! — испуганно прошептал Жека. — А вдруг заметил, что меня дома нет?!

Обогнув гаражи, машина подъезжала к нашей беседке. Шла она медленно, чуть покачиваясь на выбоинах и освещая себе дорогу одними только подфарниками. Как мощный хобот, несла она перед собой стрелу крана, подтянутую к бамперу стальными тросами.

— Братцы! — воскликнул Жека, но Ростик тут же ладонью зажал ему рот — от такого крика все четыре дома всполошиться могут! — Братцы! — прошептал Жека. — Да это ж…

Он оттолкнул Ростика и выскочил из беседки чуть не под колеса притормозившей машины.

— Пароль? — послышался из кабины строгий голос моего отца.

— «Пахтакор!» — обалдело выпалил Жека. — «Кайрат!»

От волнения он перепутал все на свете.

— «Динамо», лопух, — не выдержал Витька, опасаясь, что Жека, пока вспомнит пароль, чего доброго, переберет всю турнирную таблицу класса «А»!

Антон Александрович хрипло рассмеялся:

— Эх ты, конспиратор… И окно за собой не закрыл…

Мы, как кошки, вскарабкались на беседку по скользким от дождя переплетениям планок. Машина заурчала, и над нами повис ее мощный хобот с крючьями, на которые впору ловить китов. Мы надежно закрепили их под верхними перекладинами. Посвечивая фонариком, отец проверил и скомандовал:

— Вниз и — в сторону! Быстро! — Слез сам и махнул рукой: — Пошел помалу…

Натянулись тросы, и автокран мягко, как пушинку, приподнял беседку над землей. Даже доски не скрипнули. Убедившись, что крючья надежно удерживают ее, Антон Александрович медленно тронул машину с места.

Отец шел впереди, показывая дорогу, и через несколько минут они затащили эту беседку прямо под яблони, и поставили так здорово — ни одной веточки не сломали. Будто припечатали. Только капли с шумом обрушились на крышу. Не зря отец говорил, что Антон Александрович — классный специалист.

Точно таким же способом была переставлена в дальний угол двора и другая беседка. И наша площадка приобрела первоначальный вид. Лишь земля была чуть посветлее там, где они стояли, да груды щепок белели.

— Немедленно собрать до единой щепочки! — распорядился отец. — Не должно остаться никаких следов!

Антон Александрович осторожно развернулся и, помигав нам фарами, выехал со двора. Вскоре гул его машины растаял. А дождь все шел и шел, приглаживая площадку, и смывал следы беседок.

Когда все щепки были собраны и снесены за гаражи на пустырь, отец приказал нам построиться.

— За участие в успешном проведении операции «Статус-кво» объявляю личному составу «Черной стрелы» благодарность! А теперь — марш по домам, да постарайтесь не разбудить родителей. Отвага и верность!