— Правильно.

— А Мурика? — испуганно спросила Танька.

Мы стали объяснять, что Мурика он не возьмет.

Мурика Айка не станет загонять на дерево.

— Но он-то про это не знает, — сказала Танька.

— Кто он?

— Да шпион.

— Вот и хорошо, — сообразил я. — Значит, он все-таки возьмет Мурика. Но Айка за ним не погонится. Тогда он вытащит из мешка Ваську…

Тут я почувствовал, что окончательно запутался. Каким образом наши кошки достанутся шпиону? И вообще как всех собак на свете перезнакомить со всеми кошками? Ну, еще советских можно попробовать. А которые за границей?

Каримчик очень внимательно меня выслушал.

— Конечно, невозможно.

— Так для чего мы проводили опыты?

— Ну, может шпион сбить овчарку со следа, если приготовит мешок с кошками?

Я согласился.

— Вот об этом мы и должны срочно предупредить пограничников.

— А потом?

— Они что-нибудь придумают.

— А потом?

Он вдруг хлопнул меня по плечу:

— Орден не обещаю. Но медаль за бдительность обеспечена.

Я с гордостью посмотрел на Таньку. Она, конечно, тоже заслужила медаль. Только лучше бы нам дали, а ей подарили куклу. А что? Она ведь девочка. Зачем ей медаль? Пусть она играет в куклы, а мы будем охранять границу.

Тут мы вспомнили, что ее папа — пограничник, и решили обязательно с ним познакомиться.

— Где он сейчас? — спросил Каримчик.

— В школе.

— А когда придет?

— Наверное, завтра.

— Что же, такое длинное будет собрание? — не поверил Каримчик.

— Какое?

— Ну, родительское.

— А разве сегодня собрание? — спросила Танька.

— Так ведь это ты сказала.

— Когда? — удивилась она.

— Здравствуйте! — Каримчик даже вздохнул. — Ну, где твой папа?

— В школе.

— И что он там делает?

— Работает.

— В школе?!

— А то где?

Мы с Каримчиком переглянулись.

— Он разве учитель?

— Нет, пограничник.

— А ты говоришь: в школе.

— Так ведь он в пограничной школе.

Вот это было здорово!

— Что же ты раньше молчала? — упрекнул Таньку Каримчик.

— А вы спрашивали?

Они, оказывается, потому и переехали в город, что эта школа находится поблизости.

Мы еще больше захотели познакомиться с Танькиным папой. Она обещала это устроить.

Ждать пришлось недолго.

— Заходите! — сказала Танька.

Мы увидели очень высокого майора. Он, наверное, был с пограничную вышку.

— Ну, гвардейцы, — спросил он. — Какое у вас ко мне дело?

Мы стали объяснять. Он слушал внимательно, ни разу не перебивал. Наконец, мы замолчали.

— Ну, что же, — сказал он. — Все это достаточно серьезно. Ведь вы, насколько я понял, озабочены охраной границы?

Мы закивали.

Он обещал пригласить нас в свою школу.

— Думаю, что вы это заслужили.

Потом мы вместе пили чай с вареньем.

Он вдруг сказал, что собака была известна человеку еще в древнекаменном веке и с тех пор не расстается с ним вот уже около сорока тысяч лет.

Я даже глаза вытаращил.

— В те далекие времена, — сказал он, — собака предупреждала о приближении диких зверей, помогала в охоте.

Оказывается, древние люди в обмен за хорошую собаку давали двух лошадей.

А что удивительного? И я бы дал. Только у меня их нет.

Потом я спросил:

— А сколько дадут за Мурика?

Танин папа улыбнулся.

— Ну, хоть жеребеночка, — сказал я.

Каримчик толкнул меня локтем в бок.

— Ладно, — сразу уступил я. — Тогда полжеребеночка.

Танька прямо чуть не лопнула от смеха.

— Что же ты с одной половинкой делать будешь? — спросил ее папа.

— Так я за одну отдам Мурика, а за другую Ваську, — сказал я. — Или Страхолюдку.

— А я Мурика и за табун не отдам! — возмутилась Танька и показала мне язык.

Потом мы узнали, что еще за четыре с половиной тысячи лет до нашей эры собак использовали для охраны крепостей. Их, оказывается, выводили на ночь за стены крепости и запирали ворота. Когда приближался враг, собаки поднимали стражу громким лаем.

А в рабовладельческом обществе собаки составляли первую шеренгу в бою. Во второй шли рабы, в третьей — воины. И на собак даже надевали кольчуги.

Я, конечно, спросил:

— А у царей были собаки?

Танькин папа улыбнулся:

— Разумеется.

— Жаль только, что ни одна из них не осталась в истории, — сказал я.

— Отчего же? — возразил он. — Вот у Петра Первого, например, была собака, которая во время его многочисленных походов помогала поддерживать связь с военачальниками, переносила приказы и донесения. Это общеизвестно.

— А коты тоже остались в истории? — спросил я. Но Танькин папа только улыбнулся в ответ.

Потом он рассказал о собаках-санитарах и подносчиках патронов. А в годы Великой Отечественной войны они даже подрывали фашистские танки!

Наконец мы узнали, что Айка имела родословную. В ее породе были чемпионы Москвы и Ленинграда, пограничных войск и Туркестанского военного округа.

Мне сразу захотелось узнать родословную Мурика. А что? Может, его отец больше всех на свете мышей переловил. Ну, конечно, потому их сейчас и нет в нашем дворе.

Я хотел сказать об этом, но тут Каримчик спросил о розыскных собаках. Мне это тоже было интересно.

В России их, оказывается, стали применять для охраны государственной границы еще с середины прошлого века.

А школа-питомник для собак-ищеек уголовного розыска была создана в Петрограде сразу после Октябрьской революции. Это была первая такая школа в нашей стране. Теперь их много. И в одну из них мы с Каримчиком скоро поедем. В пограничную!

— А кошек брать? — спросил я.

— Конечно, — ответил Танькин папа. — Ведь надо проверить вашу теорию.

Мы еле дождались следующего воскресенья.

Я, конечно, надел синюю куртку, на которой Каримчик еще в марте провертел дырку для медали. Ну, это было, когда мы ездили на границу. Затем, правда, выяснилось, что медали на булавках. И вообще мы их не заслужили. А маме я тогда сказал, что напоролся на гвоздь.

— Как это? — не поверила она.

Я объяснил, что случайно сел на гвоздь. Мама заштопала дырку, а меня попросила больше не садиться грудью.

— Что ты такое говоришь? — удивился я.

— А где у тебя дырка? — спросила она.

Я, разумеется, промолчал.

Теперь мы, наверное, все-таки получим медали.

Потом я заманил Ваську и посадил его в базарную сумку. Каримчик выловил Страхолюдку. Он завернул ее в какую-то тряпку и прижал к себе.

Танька увязалась за нами. Мурика она тоже, конечно, взяла. А ее папа вывел на поводке Айку.

Когда мы садились в машину, незнакомая женщина в шляпке критически покачала головой:

— А если она их покусает?

— Собака никогда не причинит детям вред, — успокоил майор. — Наоборот, спуская слишком многое, она может приучить их к грубости, неумению замечать чужую боль.

— Уж вы тоже придумаете!

— Так ведь это не я, а Лоренц.

— Что еще за Лоренц? — спросила она.

— Конрад Лоренц — австрийский ученый с мировым именем. Один из создателей этиологии — науки о поведении животных.

Она пожала плечами и больше не стала спорить. А мы поехали в школу.

Васька всю дорогу проспал. Мурик тоже вел себя вполне прилично. А Страхолюдка все норовила вырваться из тряпки. Каримчик с трудом ее удерживал.

Айка с любопытством глядела в окно. Язык у нее вывалился на грудь. Мне вдруг стало жалко Таньку. Если она не перестанет показывать язык, то он будет у нее такой же длинный. Мы ведь предупреждали.

Огромные ворота с пятиконечной звездой раздвинулись, как по щучьему веленью. Газик въехал на территорию школы.

— К питомнику! — приказал майор.

За железными решетками было так много собак, что Айка даже перепугалась и не хотела вылезать из машины.

Страхолюдка поцарапала Каримчика. Он с нею совсем извелся. Мурик прижался к Таньке. А Васька все спал.

К майору подошел пограничник в новой зеленой фуражке и отдал честь.