— Именно этого я и боялся, — веско изрек он, посмотрев на миссис Локвуд, как будто они уже обсуждали такую возможность заранее. — Хочу предупредить тебя вот о чем… Если ты уедешь отсюда в тот неизвестный курятник, пренебрегнув моим гостеприимством, как это сделала твоя мать двадцать пять лет назад, я больше никогда не предоставлю тебе приют. Я выполняю свои обязанности по отношению к родственникам, хотя прекрасно понимаю, что никогда не дождусь от них благодарности, более того, вполне в их духе отнестись ко мне просто наплевательски. Сейчас я не могу запретить вам обеим предпринять эту глупую попытку заполучить наследство. Но я хочу обратить ваше внимание на то, что этот человек в своем письме сообщил очень мало. Он не пишет, что из себя представляет рудник и большое ли там ранчо. Но если даже твое наследство довольно приличное, я сомневаюсь в том, что тебе позволят вступить во владение им. Не думаю, чтобы те люди были настолько великодушными, что позволят незаконнорожденной дочери умершего уже человека занять место в их жизни. С тобой не сможет ужиться ни одна порядочная женщина. Об этом же я предупреждал вашу мать, перед тем как она сбежала отсюда, но это ее не остановило. Она, как всегда, поступила по-своему. И что теперь? Она — жена мексиканского бандита, который убьет ее при первом же удобном случае. И, как оказалось, у него есть весьма веский повод… Фу! — Тейлор Калдуэлл посмотрел на сестер, как будто ему доставляла удовольствие мысль о том, что жизнь их матери приняла такой неприятный оборот.

Тиа сдержала готовые вырваться гневные слова. Она понимала, что его не стоит сердить, во всяком случае до тех пор, пока они обе от него зависят. Старушка Тиа Андреа написала им в письме, что Матео уже почти совсем поправился. Она предупреждала Риту держаться подальше от Аризоны, чтобы муж никогда не смог найти ее. Бедная Тиа Андреа. Она разрывалась на части между любовью к маме и привязанностью и уважением к отцу. Так что, к сожалению, дядя Тейлор был во многом прав.

— Но даже если я ошибаюсь, — мрачно продолжал дядя Тейлор, — и даже если окажется, что все эти предложения действительно стоящие, я бы не позволил двум юным девушкам вернуться к прежним условиям жизни, при которых они не смогли получить приличного воспитания. А для молодой особы, если она хочет удачно выйти замуж, хорошие манеры просто необходимы. Разве я не прав, миссис Локвуд? — Но он не стал ждать ее ответа, а просто покачал головой. — Хорошие манеры нужны женщине с самой колыбели, потому что по ним мужчина может определить, какой она будет женой и матерью.

Тиа посмотрела на сестру. Андреа поджала губы, глаза ее блестели, она хотела что-то сказать, но промолчала.

— Но, дядя Тейлор, мне кажется, что для нас это редкая возможность. У нас появится собственный дом. И мы не будем больше стеснять вас, — смущенно проговорила Тиа.

— Что за глупости! Только столь невежественные люди, как вы, могут строить подобные планы. Вас не ждет ничего, кроме стыда и неприятностей. Твой брат все уже давно прибрал к рукам, и у него, несомненно, нет желания, чтобы какая-то неизвестная девица вторглась в его жизнь и позорила репутацию семьи. Если он не дурак, то не позволит отобрать у себя половину состояния!

Андреа еле сдерживалась, чтобы не нагрубить ему. «Чего он добивается?» — удивлялась она. Ведь дядя не хотел, чтобы они находились в его доме, с самой первой минуты. Их навязали ему против воли. И мама прекрасно знала, что так оно и будет. Она ужасно извинялась перед ними и выглядела расстроенной, когда они прощались в Дугласе. «Мне очень жаль, но я не знаю другого безопасного места, куда можно было бы вас отправить. Умоляю, постарайтесь ужиться с вашим дядей, хотя бы до тех пор, пока я не заработаю немного денег и не приеду за вами или не пришлю кого-нибудь, чтобы переправить вас в другое место», — сказала она на прощание, качая головой. Тяжелая дорога так измотала ее, что она казалась совершенно другим человеком — бесконечно уставшей и… обыкновенной.

Лицо дяди Тейлора выражало крайнее возмущение. Андреа слегка нахмурилась: «Неужели все это он говорит только для того, чтобы мы не смогли больше вернуться в его дом, не смогли нарушить его спокойствие?» Она посмотрела на сестру. Глаза Тиа наполнились слезами. «Интересно, она это понимает? Скорее всего, нет. Ведь Тиа такая доверчивая, ее сердце распахнуто для всех на свете». Андреа ощутила, как в ней нарастает чувство любви к сестре и желание ее защитить.

— Дядя Тейлор, — быстро произнесла она, пока он не начал очередную тираду, — разрешите мне поговорить с Терезой перед тем, как мы дадим вам окончательный ответ.

— Гм! — Он посмотрел на миссис Локвуд; вопросительно приподняв одну из своих лохматых бровей. — Что ж, хорошо.

После того как в доме были потушены все лампы, Тиа незаметно прошмыгнула в комнату Андреа. Та откинула одеяло, и сестра забралась к ней в кровать.

— Я уже несколько часов думаю об этом, Андреа. Я хочу поехать…

— Значит, мы едем.

— А ты не боишься, что дядя Тейлор окажется прав? Может быть, этот Стивен и вправду не разрешит нам остаться? — При звуке нового имени у нее в сердце разлилось приятное тепло. Вдруг она почувствовала, что лежащая рядом Андреа дрожит. — В чем дело? — спросила она. — Ты же никогда раньше не мерзла. Я мерзла по ночам…

— Скажи, ты хотела бы вернуться в Тубак?

Тиа зевнула. Ее уже клонило ко сну.

— Не знаю. Боюсь, нам это не удастся сделать. А я так хочу жить с моим братом.

Андреа почувствовала укол зависти. Тиа приобрела вдруг наследство и брата. Андреа же потеряла мать и отца.

— А мне казалось, что ты была там счастлива.

— Да, так оно и было.

— Тебе всегда нравились сумасшедшие подруги мамы. Тебе даже нравилось то, что папа всегда приходил и уходил так внезапно.

— Я ужасно скучаю по маме и папе, — ответила Тиа. — А ты?

— Наверное… — Для Андреа это был совсем не простой вопрос. Важно не то, как Стивен отнесется к их приезду. Если они вернутся в Аризону, им надо бояться не его, а отца…

Словно прочитав ее мысли, Тиа спросила:

— Как ты думаешь, отец не обидит нас?

— Это только одному Богу известно, Тиа. Ведь раньше мы никогда не пытались его убить. — Андреа вдруг почувствовала странное беспокойство за отца. Девушка никогда не могла понять, что творилось в их семье. Она знала много такого, о чем ей знать вовсе не хотелось. Андреа была частым свидетелем ссор и перепалок родителей. Это ее все время смущало и пугало. Ненавидят ли ее родители друг друга? Или любят? Наблюдая за ними, никто не смог сказать бы этого наверняка. Андреа чувствовала себя так, как будто в течение многих лет она сдерживала дыхание, боясь сделать глубокий вдох, потому что никак не могла понять, одобрят ли это или нет.

Для нее тоже было большим потрясением узнать, что их отец — Черный Кот. Но, с другой стороны, у нее было такое чувство, что она давным-давно знала об этом. Андреа неожиданно вспомнила разговор солдат о том, что когда они поймают Черного Кота, то отрубят ему голову, насадят на палку и пронесут по всем окрестным городам. В ту ночь ей приснилось, что на палке торчит голова папы. Андреа проснулась вся в слезах, но мама только посмеялась тогда над ее страхами, сказав, что она просто перепутала папу с Черным Котом. А папа — простой торговец, но его предки происходили от Хуана II — короля Испании. Так что биография его безупречна и ему ничего не грозит. Черному Коту тоже ничего не грозит, он не боится солдат. Ведь у него — сто человек, и он может позвать на помощь еще пятьсот.

Андреа любила отца, но иногда он ужасно раздражал ее. Когда-то много лет назад родители у нее на глазах из-за чего-то подрались. Ночью Андреа долго лежала в темноте и плакала, а потом пошла к ним в спальню и изо всех сил ударила отца. Он открыл один глаз, улыбнулся и отправил ее спать.

— Надеюсь, что понравлюсь своему брату, — сонно проговорила Тиа. По ее тону Андреа могла с уверенностью сказать, что Тиа уже полюбила его. Андреа крепко обняла сестру. Все эти несколько недель она действительно избегала Тиа. Но сегодня, видя, как дядя Тейлор и миссис Локвуд издеваются над ней, она вспомнила, что сестра еще совсем девочка. Их любовь не должна страдать из-за того, что кто-то ранил отца, спасая мать. Подумав об этом, она поняла, как сильно Тиа любила его и поэтому не смогла бы поднять на него руку.