Мадс заторопился домой. Он вошёл в комнату и забрался под одеяло. Все спали, кроме Малышки Мортена. Он сидел на своём матрасике и во всё горло распевал песни. Но все так привыкли к его песням, что от них никто не просыпался. Спали себе и спали.

А тем временем бабушка доехала на трамвае до конечной остановки, вышла из вагона и потихоньку пошла по шоссе.

«Хорошо немного пройтись, — думала она. — Уж очень ноги занемели от этого сидения в трамвае».

По шоссе проехало несколько машин. Грузовики куда-то очень спешили. Бабушка остановилась и подняла большой палец. Ведь Мадс сказал, что надо сделать именно так. Ох! Как-то стыдно стоять так, точно кому-то показываешь кукиш!

Лучше пройти ещё немного. Но дорога пошла в гору, и бабушка скоро устала. Может, всё-таки попробовать?

Она остановилась и посмотрела на шоссе. Далеко внизу она услышала шум мотора. Да, это грузовик. Вокруг него поднималось большое облако пыли.

Бабушка отошла к самому краю дороги и, когда автомобиль приблизился, вытянула вперёд руку, подняв большой палец. Но это не помогло. Шофёр даже не заметил бабушку и проехал мимо.

— Не вышло, — вздохнула бабушка. — Наверное, надо быть порешительней.

Следом шёл ещё один грузовик. На этот раз бабушка уже не отходила к самому краю дороги, а размахивала рукой, оттопырив большой палец. Шофёр просто не мог не остановиться.

— Что случилось, бабушка? — спросил он.

— Да вот видишь, я здесь голосую, — ответила бабушка.

— Ах так, ну садись, пожалуйста, только я недалеко.

— Ну что же, и на том спасибо.

Метров через двести машина свернула к большой усадьбе, и бабушке пришлось слезть: дальше им было не по пути.

— Счастливого путешествия! — крикнул шофёр.

— Спасибо, — ответила бабушка и побрела дальше.

Мимо неё проезжало много машин. Но казалось, что теперь они спешат ещё больше, чем раньше. А может, они просто ехали вперегонки. Ни у кого не было времени останавливаться. Некоторые смеялись, когда видели, как бабушка стоит, шевеля большим пальцем. Они думали, что это просто шутка. Не может быть, чтобы старая женщина разъезжала таким способом.

Бабушка присела на пенёк у дороги. Нет, видно, сегодня ей до дому не добраться. Не так-то просто остановить на дороге грузовик. Бабушка поклевала носом и заснула.

А в городе тем временем все проснулись. Мама нашла на комоде бабушкино письмо:

«Мои милые. Спасибо за всё. Я уже уехала, вам незачем меня провожать. У вас мне было очень хорошо. Привет. Бабушка. А я сейчас голосую».

— Это ещё что такое? — удивилась мама. — Как рано она уехала! Разве утром есть поезда? И что означает — «я сейчас голосую»?

— Да она не на поезде, — сказал Мадс.

И ему ничего не оставалось, как рассказать всю правду. Тем более что бабушка была уже далеко, а Мадс так за неё волновался, что просто не мог больше молчать.

Мадс рассказал о том, что у бабушки не было денег на обратную дорогу, и о том, как бабушка расстраивалась, и, наконец, о том, что она отправилась голосовать на шоссе, чтобы таким способом добраться до дому.

— Кто поедет со мной? — спросил папа. — Если бабушку подвезли, то всё в порядке. Значит, она сейчас уже отдыхает дома. А если нет? Значит, она где-нибудь на шоссе и не знает, бедняжка, как ей попасть домой. Надо ехать выручать бабушку. Придётся всю сегодняшнюю работу отложить на завтра.

— Я тоже отложу, — сказал Малышка Мортен.

Все захотели поехать с папой, и через десять минут грузовик с папой, мамой и восемью детьми выехал со двора.

Бабушка долго сидела на пеньке. Ей всё время снилась большая чашка кофе, ведь сегодня она и капельки кофе не выпила. И сон про кофе был такой явственный, что, проснувшись, она ещё чувствовала во рту его вкус.

— Вот так, — сказала она. — Теперь я всё-таки получше себя чувствую.

Она поднялась и взглянула на шоссе. Машин не было, зато далеко внизу она увидела лошадь с телегой.

Когда телега подъехала поближе, бабушка замахала большим пальцем, и мужчина, сидевший в телеге, спросил:

— Тебя что, подвезти? Садись, пожалуйста.

— Спасибо за помощь, — ответила бабушка.

Конечно, ехать на лошади не очень быстро, зато ноги не устают. Цок-цок, цок-цок — всё-таки подвигаешься вперёд. Но скоро телега свернула на боковую дорогу, и бабушке снова пришлось сойти. Нет, теперь-то она должна остановить машину.

Вдали показался небольшой грузовик. Сейчас она будет махать пальцем и сделает это по всем правилам. Она высоко подняла большой палец, и грузовик остановился. Бабушка взяла свой узелок и уже хотела залезть в кузов, как вдруг послышалось подозрительное хихиканье, кто-то прыснул со смеху, кто-то шикнул, и вдруг тоненький голосок сказал:

— Я хотю к бабуске.

Да не сойти ей с места, если это не сам Малышка Мортен! И, всмотревшись получше, бабушка увидела, что за рулём сидит не кто иной, как папа, и улыбается ей. А тут и Мадс высунул голову из кузова:

— Молодец, бабушка. Ты справилась. Так и нужно голосовать!

А бабушка и не знала, что сказать. Вообще-то она была очень рада и папе, и красному грузовику. Теперь ей нечего было опасаться, теперь-то она была уверена, что доберётся до дому. Но ей было очень стыдно.

А папа только похлопал её по плечу и сказал:

— Поверь, что мы все очень рады. Мы за тебя так волновались.

Подошла мама с термосом, в котором был горячий кофе, и сказала:

— Я думаю, ты выпьешь хоть глоточек.

А больше никто ничего не сказал, и грузовик поехал дальше. Бабушка сидела в кабинке вместе с папой, и каждый раз, когда грузовик переставало трясти, она делала большой глоток из термоса.

До бабушкиного дома они ехали ровно три часа.

Наконец грузовик остановился, и папа первым выскочил из кабины. Он распахнул перед бабушкой дверцу и крикнул:

— Прошу, сударыня! — и предложил ей руку.

Величественно, словно королева, бабушка вышла из грузовика. Она милостиво кивнула папе и сказала:

— Благодарю покорно!

Они сердечно распрощались, и папа, мама и восемь детей уехали обратно в город.

В большом городе летом бывает очень жарко. У детей начались каникулы. Как только у мамы освобождалась минутка, она забирала детей и уходила с ними в парк. Но когда они вечером ложились спать, в комнате было так душно, что маме приходилось мочить под краном простыню и вешать её на окно, а детям и папе класть на лоб мокрые тряпки.

Заснуть в такую духоту было очень трудно, и они долго лежали и разговаривали.

Однажды дети так оживлённо беседовали между собой, что папа с мамой пришли из кухни, чтобы послушать, о чём они говорят.

— Помните, как хорошо было, когда мы отвозили бабушку? — спросила Марен.

— Ага! Я могу даже рассказать об этом, когда снова начнутся занятия в школе, — сказала Марта.

— Конечно, можно рассказать, что мы были в гостях у бабушки в деревне, но вовсе не обязательно говорить, что мы были там всего один день, — сказал Мартин.

— Конечно, не обязательно, — согласилась Марта.

— О чём это вы говорите? — спросила мама.

— Да вот, после каникул в школе все встают и рассказывают, где были летом и всякое такое, ну и тогда совсем не весело отвечать, что нигде не побывал летом, — объяснил ей Мартин.

— Сколько ещё вам осталось дней до начала занятий, детвора? — спросил папа.

— Неделя, — ответила Марен.

— Ну-ка, я прикину, сможем ли мы вдесятером улечься спать в кузове? — сказал папа.

Все с удивлением взглянули на него. Что он ещё такое придумал?

— А один может лечь в кабине. Кто-нибудь из меньших, Мортен или Мина! Тогда мы сможем взять с собой пять матрасов и разложить их в кузове. Сидеть на них тоже будет удобно. Возьмём с собой брезент — вот и крыша. Еду купим. Примуса у нас нет, но мы будем готовить на костре, а отдохнуть летом надо всем — и вам и мне. Отправление завтра в шесть утра!