В середине вестибюля стоит футляр мумии Озириса, миф о котором был изложен в первой части этой книги. Озирис — это олицетворение истины, уничтоженной злом. Золотой век попал в кабалу к веку железному, эре Тифона. В погоне за физической силой, богатством и титулом духовные ценности ежедневно приводились к компромиссу. Мертвый Озирис — это достоинство человека, убитое его собственной животной природой. У неофита спрашивали, не участвовал ли он в убийстве Озириса. Он честно заявлял о своей невиновности. Под этим подразумевалось, что мудрая, чистая душа никоим образом не связана с низменными делами жизни и ничем не способствует падению идеалов.

Убедив собрание посвященных в том, что он невиновен в убийстве Озириса, неофит переходил к двум тапиксетам, которых описывают как могильщиков. Они вели его через «Врата смерти» в большую дальнюю комнату, где его ожидали одетые в черное посвященные. Эта степень является символом положения человека в материальной Вселенной; она же — подземный мир у классических философов. Неофит должен был научиться понимать истинные взаимоотношения, которые существуют между божественной Вселенной и малой сферой. Поэтому материальный мир представлен в виде подземного склепа, заполненного мертвыми, и также места обитания лишь тех живых, которые оказывают последние ритуалы мертвым.

Процессия в честь дней Изиды

Согласно нашему описанию, фараон сам участвовал в церемонии третьей ступени. Он появлялся там в царственном облачении, князь на троне материального мира. Когда приходил неофит, царь любезно его приветствовал и предлагал ему корону Египетской империи. Эта пантомима сходна с той частью Нового Завета, где Иисусу предлагают все царства мира, если он откажется от своей духовной миссии.

В манускрипте Сен-Жермена царь появляется в лодке и пытается смутить ученика, плывущего через поток, который разделяет мир материальный и мир духовный.

Неофит брал корону, бросал ее на пол и топтал ногами. Это символизирует последнюю победу над гордостью, эгоизмом и честолюбием. Посвященный отказывается от короны физического мира, ибо не от этого мира царство его, но от скрытого мира духа. Претендент научился не принимать символ за явление; он желает короны, высшей, чем у любого царя на земле, — короны Истины о семи лучах.

На следующем этапе церемонии фараон входил в состояние великого гнева. Он хватал жертвенный топор, символ преходящей власти, и ударял им неофита по голове — деталь, которая в несколько измененном виде сохранилась в третьей степени масонства.

Редактор «Крата Репоа» предполагает, что неофита ударяли аккуратно, а тот, подыгрывая ритуалу, изображал смерть. Однако сомнительно, что в древние времена били так аккуратно; более вероятно, что неофит падал без сознания и приобретал практический опыт бытия на пороге смерти.

Могильщики и те, кто связан с процедурой мумификации, затем подбирали претендента и уносили его в невидимый мир, находящийся среди природных явлений, чтобы продемонстрировать странность и торжественность смерти. Неофита обвязывали бинтами, чтобы он стал похож на мумию Озириса, таким образом обозначая сдерживающее действие суеверия и страха.

Потом появлялся лодочник Стикса и перевозил душу через реку эфира, разделяющую физическое и астральное. Неофит спускался в мир теней, где встречался с Плутоном, правителем смерти. Совет духов ада вместе с Плутоном искали в неофите что-либо связывающее его с миром смерти. Если же было побеждено все личное и несовершенное, а душа была исполнена света, силы тьмы не могли удерживать дух.

Однако Плутон не сразу отпускал неофита, а приговаривал его к блужданию в подземных галереях. Здесь имеется в виду периодическое возвращение к физической жизни через реинкарнацию. Его бинты и покровы снимались, обозначая эволюцию.

Он начинал искать истину в физической Вселенной, блуждая по сложным переходам лабиринта. Критский лабиринт с его быкоголовым стражем представляет запутанность существования смертного. Неофиту давали три заповеди, которые сводились к развитию мира, братства, ответственности, терпения и надежды. Он учился рисовать и чертить, чтобы раскрывать посредством соответствующих символов внутренние убеждения. Он должен был декорировать саркофаги и мумии. Это означало, что ему нужно совершенствовать тела и украшать их добродетелями. Его учили иератическому алфавиту, тайному языку жрецов. Он продолжал заниматься геометрией и астрономией. Неофит учился риторике, занимаясь составлением и интерпретацией похоронных ритуалов, которые по сути являются законами и доктриной возрождения, дарованной живущим.

Если ученик не мог продвигаться дальше, его заключали в подземные палаты на всю оставшуюся ему жизнь, показывая, что нельзя убежать от физической жизни иначе как посредством улучшения. Если он должным образом исполнял свои обязанности по уходу за мертвыми, он мог ожидать повышения до следующей ступени общества.

Дальнейший прогресс полностью зависел от способности ученика выявить тайные значения уроков, которые раскрываются при посвящении.

Под «сроком гнева» имеется в виду время, требуемое для преодоления склонности животной души к гневу. Восемнадцать месяцев — это каббалистический намек. Число 18 состоит из 8 и 1, итого девять — число человеческой души. После 18 месяцев, точнее, после успешного прохождения неофитом этапов смертного, его навещал фесмофор.

Неофит, теперь уже в звании посвященного, ибо изрядно продвинулся в таинствах, встречал фесмофора и принимал от него меч и небольшой щит. Меч это воля, а щит — это мудрость. Воля — активный инструмент духа, мудрость — пассивный. Вооруженный этим, посвященный вырывался из галереи лабиринта, что представляло собой деяния просвещенной жизни.

Внезапно вооруженные люди в масках, с факелами, одетые в фантастические одеяния, выпрыгивали из теней и нападали на посвященного со всех сторон. Эти персонажи — многочисленные соблазны и обстоятельства, осложняющие жизнь, которые атакуют моральную стойкость. Посвященный, стремясь к духовной жизни, обнаруживал, что его атакует со всех сторон его же собственное зло — из темных закоулков его субъективной природы. Крик «Панис!» — это крик нимф и эльфов о смерти Озириса. От этого происходит слово «паника», обозначающее смятение.

Еще не способный противостоять всему злу в жизни, новый посвященный был побежден, но сдался только после отважной борьбы. Персонажи в масках затем завязывали ему глаза, а вокруг шеи обматывали веревку. Подготовленного таким образом, его вводили в большую комнату для проведения там собрания посвященных. Руки его и ноги вытягивались в позу феникса или орла с распростертыми крыльями — положение, использовавшееся в старых ритуалах как символ смерти и воскрешения.

Повязку с глаз убирали, и посвященный мог узреть огромную комнату, полную прекрасных символов и картин невиданного великолепия. Жрецы размещались в таком порядке, чтобы изображать Вселенную. Там присутствовал и сам фараон — представлял дух или волю. Было еще пять сопутствующих служителей — пять чувств души, инструменты познания. Иерофант и все его помощники носили символы Истины, и на каждом было одеяние из цвета своего служения.

В большинство древних обрядов посвящения включалось питие из кубка или кратера, ритуал, вероятно, астрономического происхождения, основанный на ассоциации с созвездием Кубка, находящимся между Раком и Львом. В готических обрядах неофиты пили небесный мед из человеческого черепа, выделанного под чашу. В греческих таинствах был кубок Ганимеда и также источники Леты и Мнемозины; в христианском обряде Учитель пьет с учениками из чаши Святого Грааля. В каждом случае напиток бессмертия — священная сома, или хома, в Азии, божественная вода в христианском мистицизме — означает участие в универсальной жизни, испитие от Истины или Духа или принятие частицы Бога посредством символических таинств.