– А если через телевидение? Может, кто-то проклюнется? Найдется свидетель? – предложил Машков.

– Телевидение, пресса – крайняя мера. Нечего будоражить население! – отрезал Андрей Львович. – Да и пока нам разрешение дадут… Возможно, что убийца – машинист поезда или проводник – это версия следствия и ее нужно проверить. Параллельно ведем разработку ранее судимых за изнасилование, а также с психическими отклонениями в половой сфере. Валь, это – за тобой. Прошу без комментариев. Да, опять проверяем психов. Выясняем кто где был 10 марта. Если нет алиби и группа крови совпадает, – то сразу сюда под белые рученьки… Работа огромная. Версий много, но ни одной нет надежной. Подключите агентуру – может, кто что знает. Задача ясна? Любую новую информацию сразу мне на стол!

Андрей набрал в грудь побольше воздуха и позвонил в дверь. Ему открыли, – на пороге стояла жена в цветном хлопковом халате до колен и с полотенцем на голове. Она сухо обронила:

– Проходи на кухню. Я сейчас.

Сидоренко уселся на табурет и поймал себя на той мысли, что Вера ему дорога гораздо больше, чем он хотел бы думать. Этот знакомый до боли халатик, ложбинка на шее, родинка на пальце… В груди защемило. Жена вскоре появилась на пороге кухни, тряхнула мокрыми кудрями и спросила:

– Чего хотел то?

– Может, хоть чаю предложишь?

– Чаю? Чтож… можно и чаю… 

Чайник на плите зашумел, а Вера плюхнулась обратно на табурет, подперла щеку рукой:

– Ну, так чего? Зачем в гости напросился?

– Ты химию что-ли сделала? Тебе идет… А мелкие где?

– В школе. Где ж еще им быть?

Сидоренко издал неуверенное «гм» и начал:

– Вер, ну че ты… Че ты обиделась то? Ну с кем не бывает… А ты сразу шмотки, детей забрала. Родителей против меня настроила. Зачем? Плохо мы с тобой жили что ли? А вчера повестка в суд пришла. Ты что, на развод подала?

– Подала. А ты чего ждал? Цветов?

– Ну ладно тебе… Чего ты злишься то? Зачем мне еще нервы мотать? Ты же прекрасно знаешь, что я и так на работе устаю, как собака…

– А то ты не знаешь зачем? Скажи спасибо, что вообще в дом пустила. Если бы не дети… «Родителей я настроила!» Ты с больной головы на здоровую то не сваливай. Ты их своим поступком против себя сам настроил. Мужику пятый десяток, а все вину сваливает на кого-то другого…

– Вер, ну какой мой поступок? Какой? Я ничего такого не сделал… Ну, пьяный был. Дурак… Работа собачья…

Жена, не выдержав, вскочила со стула и в сердцах выплеснула все, что накопилось:

– Ты не охренел? Я бы на тебя посмотрела, если бы ты вернулся с работы и увидел, как я в нашей постели с другим мужиком кувыркаюсь! Мол, у меня тоже работа собачья! Очень хочется посмотреть на твою рожу! Чтоб тебе было так же больно как мне тогда! Сука! Ненавижу! Насрал мне полные ладоши! Сам обосрался передо мной, перед детьми, перед родителями! И вместо того, чтобы исправить ситуацию сразу, что-то сделать, ждал еще три месяца, чтобы мне позвонить. Да ты бы еще год просидел на жопе ровно, если бы не повестка!

Понурая голова полковника склонялась все ниже. Он молча слушал жену, которая кипятилась все сильнее.

– Рассчитывал, что ты меня так унизил, так обидел, а я еще сама к тебе приползу? Эгоист! «Настоящий мужик»! Ты – трус! Который до сих пор не умеет за свои поступки нести ответственность, исправлять ошибки и ценить то, что имеет! Зачем я, дура, тебя вообще впустила?! Слушать этот детский лепет?! Вали отсюда!!! – она схватила мужа за ворот и пихнула в сторону двери. – Надо было сразу же с тобой развестись и получать по почте алименты! А с детьми сам договаривайся, когда видеться будете – они уже не маленькие. Только сюда больше – ни ногой!!

– Вер, ну прости! – рвался полковник, понимая, другого шанса может и не быть. - Я дурак был, ничего тогда не соображал…

– Ты до сих пор ни хрена не понял! Адьос амигос!

Сумка вылетела на лестничную клетку, следом выпихнули Андрея. Дверь с грохотом захлопнулась.

На следующий день Сидоренко набрал рабочий номер жены. Узнав его голос, Вера тут же повесила трубку.

Опрос агентуры ничего не дал. Сыщики шелестели списками и сверяли, выясняли, сравнивали…На каждой станции было выставлено наблюдение и вскоре появились первые «ласточки»; подозрительные лица задерживались и препровождались в участок, затем тщательно проверялись.

Сидоренко выезжал на все убийства без исключения, хотя они и не походили на дело рук маньяка. Лично разговаривал с родителями, родственниками и друзьями ранее убитых, пытаясь понять, нет ли между преступлениями связи, возможно жертва была хорошо знакома с убийцей.

Первой была убита Ольга Суслова. Андрей Львович анализировал по обычной методике: где была жертва в последнее время, кто ее видел, какие у преступника возможные пути отхода. Ольга проживала в области, имела дочь восьми лет и занималась проституцией. Девочка рассказала, что мать могла не возвращаться домой по нескольку дней. Бывало, приводила в дом мужчин. Каждый раз новых. В субботу около 14 часов мать, как обычно, вышла «на заработки» и пропала. Заявление в милицию поступило в четверг, – его подала соседка Сусловой, когда маленькая дочь забила тревогу. Но внимания на этот факт по понятным причинам никто не обратил. Полковник снова двинулся к месту убийства, – к станции Сенцово. По показаниям очевидцев Ольга какое-то время провела на вокзале, затем ее видели в местной забегаловке с двумя неизвестными, с которыми та выпивала и болтала не менее двух часов. Один из очевидцев вспомнил, что та с неизвестными рассталась и вышла из закусочной одна. Скорее всего, направилась в сторону железнодорожной станции. Здесь след терялся. Сидоренко знал, что возле места обнаружения тела следов автомобиля не обнаружено. Костолевский прав, – преступник передвигался скорее всего поездом. Значит, встреча все же произошла на станции. Он «проточковал» путь следования преступника и Сусловой до места убийства.

На черепе погибшей аутопсия обнаружила следы двух сильных ударов тяжелым предметом, затем преступник пустил в ход нож. Сравнительный анализ показал сходство характеристик орудий травмы во всех случаях. Очевидно, что преступник наносил ранения одним и тем же инструментом. Вот, бы найти тот нож! Улика так улика…

Андрей Львович снова направил группу на поиски. Нож полковник не нашел, но обнаружил камень со следами крови и прилипшим светлым волосом. Очевидно, это и был тот самый «тяжелый предмет», которым наносились первые несколько ударов. После экспертизы у него будет примерный рост преступника.

Очевидно также было, что после семяизвержения мужчина потерял к телу Ольги всякий интерес и покинул место преступления. Потом каким-то образом избавился от улик, возможно, переоделся. В луже смыл кровь. Выходя из лесополосы, он неминуемо должен был пересечь тропу, затем автодорогу и двинуться обратно на вокзал или поймать попутку. Немного подумав, полковник распорядился провести розыскные мероприятия. Для опроса жителей каждого из домов в окрестностях Сенцово направились сотрудники милиции. Кроме того, ГАИ было ориентировано на выявление автотранспорта, водители которого потенциально могли оказаться свидетелями преступления. Всех предстояло опросить…

«Исходя из материалов предоставленных уголовных дел явно следует, что преступления совершены по сексуальным мотивам», – жадно начала читать Кира, – «Все убийства носят однотипный характер. Они совершались неизвестным мужчиной (ами) в уединенном месте и имеют очевидную сексуальную подоплеку. Во всех случаях преступник обнажал жертву и наносил ей множественные колото-резаные ранения, в том числе в область наружных или внутренних половых органов. Во всех случаях не отмечалось явных корыстных намерений преступника. В двух случаях из семи с жертвами был совершен законченный половой акт, о чем свидетельствуют данные экспертизы. Факт изнасилования говорит о наличии у преступника эрекции и способности к эякуляции. В деле с Лебедевой К. и Лукашенко Д.судебно – медицинская экспертиза следов насилия не обнаружила, но тем не менее на теле жертвобнаружены следы спермы. Что говорит о том, что семяизвержение у преступника произошло. Возможно, что сексуальному насилию или имитации полового акта подверглись все найденные жертвы. Отсутствие следов выделений у остальных жертв говорит о том, что преступник был, на мой взгляд, не всегда был способен провести полноценный половой акт или его кто-то спугнул. Учитывая, удаленность места преступления от мест скоплений народа, я придерживаюсь все же первой версии. А именно, что преступник обладает в той или иной мере половой дисфункцией…»