– Ваш голос за убийцу? Я права? – раздался удивленный возглас Киры.

– Нет, вы не правы. Мой голос за ребенка. И потом, моя задача не оправдывать или судить, а разобраться в причинах. Попытаться помочь людям, которые были лишены этой помощи вовремя. Особенно от тех людей, которые должны были любить их больше всего на свете и защищать, – от родителей. – Он кивнул в сторону фотографий и спросил: – А вы представляете, девушка, через что пришлось пройти человеку, чтобы докатиться вот до такого?

– То есть пусть ходит и режет? А мы ему поможем потом?

– Я такого не сказал. Преступник однозначно должен быть изолирован от общества и чем раньше, тем лучше для всех. Знаете, милейшая, это вы довольно однобоко смотрите на вещи… Знаете, сколько людей возвращаются ненормальными с войны, плена, мест заключения? И куда их потом девать от греха подальше? Всех в тюрьму, а лучше к стенке? Заметьте, они стали такими не за двадцать лет, а за гораздо более короткий срок. Дети ломаются легко, по большей части даже не пытаются сопротивляться – они любят своих родителей, верят им. – Сказав это, врач поднялся со стула и жестом пригласил следователей к выходу.

– Еще одно, – тихо проговорил Костолевский. – В двух случаях тела жертв были подвешены за ноги к дереву. Вы можете это объяснить?

– Не знаю… Сложно сказать. Возможно, ему так практически удобнее совершать действия над телом. Или ассоциация.

– Ассоциация?!

– Ну, может, фильм какой посмотрел, где супер герой подвешивает врага за ноги и это бессознательно отложилось как аксиома успеха. Извините, меня ждут пациенты. Желаю удачи!

Машина мчалась по дороге обратно. Виктор с нежностью провез ладонью по руке Киры. Та хихикнула, скосив глаза в сторону водителя.

– «Милейший!» Представляешь, если бы у нас в отделе были бы подобные должности?

Виктор не отреагировал, продолжая задумчиво смотреть вперед. Затем открыл было рот, чтобы что-то сказать. Но передумал.

Впереди блеснул купол Никольской церкви, – из нее вышла толпа нарядно одетых людей, – очевидно после обряда венчания. Вскоре на улице появились и новобрачные. Костолевский смущенно посмотрел на Киру, которая в это время рассматривала фотографии. Девушка перевела взгляд с фотографий на крест купола и попросила:

– Останови здесь! Я быстро...

Удивленный шеф сбросил газ, съехал на обочину, а Кира проскользнула в церковь. Там она купила свечу и шепотом спросила у одной из старушек:

– Где здесь ставят на удачу?

– Николаю – чудотворцу, – послышалось в ответ. – Вон та икона. И к мощам приложись, не забудь.

Кира поблагодарила и направилась к лику святого. Им всем сейчас нужно чудо.

Тяжелый взгляд полковника был направлен куда-то в сторону. Сидоренко дал возможность обсудить подчиненным за столом его кабинета все новости от любовниц до покупок нижнего белья. Кроме того, спокойно выслушал, как в очередной раз поспорили Валя с Сергеем, чему последние немало удивились. Чтобы всегда вспыльчивый и горячий на расправу шеф молча терпел? Действительно, в его жизни что-то происходит что-то необычное… Впрочем, вскоре разговоры вновь вернулись к работе, а именно к действиям сотрудников прокуратуры.

– Чем они вообще занимаются? – возмущалась в настоящий момент Валя. – Нам втык дают. За что, скажите? Мне просто интересно. Мои ребята пахали и пашут как проклятые. Сама практически здесь живу, – дома уж забыли, как выгляжу. А зарплата у нас не сравнится с ихней. А сама прокуратура где? Где их работа? Эта москвичка бегает все по психиатрам. Зачем? Я вчера передачу смотрела, что ген убийства у человека с рождения. Что какие-то исследования могут только генетики проводить. Чем работа прокуратуры делу помогла? Чем? Им звездочки, а нам…

– Если раскроем дело, тебе тоже звездочку дадут, – буркнул Сидоренко. Но перевести разговор на более спокойный лад не удалось.

– Мне?!!! Причем тут я?!!! У нас блага получают дядьки из главка, о которых мы и не слышали, но которые вовремя примажутся, как только пройдет слух о том, что преступления возможно будут раскрыты. А я – так, с боку бантик. Как глодала десятый хрен… Так если не помогают, так хоть бы не хаили! А то как ловить, так нас в хвост и в гриву! А как напрячься и на каждое преступление документы собрать, – их нет. Правильно, им для премии нужно одно дело и много преступников. А нам один преступник и много дел. Как наш «Потрошитель», например. 

– Валь, – устало протянул полковник. – Ты как маленькая. Есть система. В каждой системе есть недостатки. Это, знаешь, как в браке. Сначала радуешься и используешь плюсы, потом замечаешь одни минусы и упираешься в них как баран, пока брак не распадется…

На последней фразе взгляд Андрея Львовича вновь ушел в сторону. Место оратора занял Ковалев.

– Оставь их всех в покое. У других ведомств своя голова на плечах и своя ответственность. «Втык» нам дали за «наружку» и не без оснований. Я сам вчера выезжал проверить посты. Несколько человек опять свалили домой раньше срока.

Валя изобразила гримасу, а Сидоренко вновь взял слово:

 – Предупредите всех, что я сам лично буду проверять посты. Виновных обязательно накажем. Из-за их халатности и безалаберности погиб мальчик. Как под носом у наблюдающих прошел в лесополосу убийца с мальчиком за руку и при этом остался незамеченным, – я не знаю… Из плюсов хочу отметить, что хотя убийцу мы пока не вычислили, но в ходе операции уже раскрыто более десяти преступлений, два из которых – особо тяжкие и это на нашем отделе скажется только положительно, как и на обстановке в городе в целом. Так же задержано и поставлено на учет шестнадцать человек с психическими нарушениями. Уверен, что ряд преступлений мы предотвратили, сами того не зная. Это нам всем большой плюс. Если сумеем поймать Потрошителя, то сделаем благое дело и зарегистрируем на наш отдел еще целый ряд раскрытых преступлений. Начальство на меня давит по полной. Столько людей на эту операцию задействовано, в том числе из других регионов, а результата до сих пор нет. Вернее он есть, но совсем не такой, как мы надеялись… У кого какие будут соображения?

В кабинете наступила тишина. Ковалев потянулся за очередной сигаретой и выдохнул вместе с дымом:

– Может, попробовать заманить его как тигра в клетку? Выставить приманку на ряде объектов. Установить там скрытое наблюдение. На остальных объектах наоборот, усилить видимое. Авось, и выплывет. Только нужно, чтобы наблюдение было достаточно длительным и беспрерывным.

– Согласен с тобой, – кивнул Сидоренко. – Может и выйдет толк. Хотя это опять ходить…согласовывать…людей выпрашивать… Надоело! Но меня беспокоит даже не это. У нас до сих пор нет никаких улик на него. Нет свидетелей.

– А если на живца все-таки поймаем? Так сказать возьмем с поличным? – спросил молоденький опер.

Сидоренко невесело хмыкнул, а Валентина пояснила:

– Дурья твоя башка! А что мы ему предъявим?

– Убийство…

– Какое? Мы ж не дадим ему в человека ножом тыкать. Максимум, что вменить можно будет – статью за попытку изнасилования. Отсидит пару лет и опять на свободу.

– А нож?

– А мало ли для чего у него нож? Может, для самообороны под рукой держит? И гадай потом он настоящий убийца – не он. Как ему остальные преступления то пришьешь?

– А что ему будет, если найдем доказательства?

– Скорее всего, расстрел. Хотя сидят эти смертники по своим камерам десятилетиями… Наверное, никто не хочет руки марать… Но на сегодняшний день нам точно в суд идти не с чем и не с кем.

– На сегодняшний день в суд идти не с чем, – согласился шеф.– Все. Все свободны.

Раздался шум отодвигаемых стульев, сотрудники один за другим начали расходиться. В поле зрения полковника попала высокая и крепкая фигура капитана Машкова.

– Сергей! Погоди… Возьми под свой личный контроль наблюдение за вокзалом. Ты ведь этот участок знаешь как облупленный. Давай, день – ты, день – я будем дежурить. Шансы реальные есть, что наш убийца там объявится.