Краснов наклонился, встал на колени и вытащил из песка какой-то клочок.

— Сгодится?

— Вполне, — Лещинская села, взяла обрывок в руку и замерла. Прошла минута или две — она сидела совершенно неподвижно. На лице у нее играл солнечный луч, светлое трепещущее пятно. Наконец, она открыла глаза и глубоко вздохнула.

— Я знаю, как он выглядит. Давай вернемся в город, — она подняла глаза на Краснова. — Он живет здесь, хорошо знает эти места, лесные тропы, он не раз бывал в этом доме.

Ярослав помог ей спуститься. Казалось, прикосновение к Марине приносило ему удовольствие. Он придержал гнилую дверь, когда она выходила и подал ей руку на крыльце. Прежде, чем взять ее, Марина полуобернулась, еще раз оглядывая комнату, благодарно улыбнулась и, прикоснувшись к перилам крыльца, тихо поблагодарила на незнакомом языке.

— Что, прости? — навострил уши Краснов.

— Котя. Я сказала, нам нужно поискать нашу проводницу, — солгала она, но провидец этого не услышал.

В танцующем свете, в окружении извивистых колец белых цветов, под шелест листвы и птичье пение Ведьмина поляна удалялась, оставаясь позади. Оба знали, что никогда сюда не вернутся.

— Значит, нам нужен темноволосый парень, одним из последних вернувшийся в общежитие? — уточняла Котя. — Ничего больше? Он хоть знаком с ней был?

— Здесь же все всех знают, — мягко удивилась Марина, улыбаясь своим мыслям.

— Ну а как мы узнаем, что это именно он? — недоумевала Котя. — У него же на лбу не написано — это я, я бегал по лесу с Марковой прежде, чем она упала в овраг!

— На лбу, может быть, и не написано, — так же отрешенно ответил Краснов.

— Ладно, — всплеснула руками сержант. — Я уже ничего не понимаю. Знаете, что делать — делайте. Мое дело бумажки подавать!

— О, вам еще предстоит эффектно арестовать человека, похитившего Оленеву и спасти бедную пленницу, — напомнил Краснов.

— Ну а этого как вы собираетесь найти? — ахнула Котя. — Нас тут восемь тысяч человек, что — всех соберем и построим на площади?

— Нет, почему же? — отвечал Краснов. — Нам нужен вполне определенный человек. Скорее всего, это один из ее бывших учеников. Мы могли бы обратиться в деканат?

— Тогда давайте позвоним Гну? — быстро предложила Киссанен и тут же сама поправилась. — Григорию Николаевичу. Он поможет отсортировать студентов по группам, чтобы вам не просматривать всех.

— Да, у меня же был его телефон, — вспомнила Марина, начиная рыскать по карманам в поисках мобильника. — Григорий Николаевич? — уточнила она, — когда трубку сняли. — Это Марина Лещинская. Нам бы хотелось встретиться с вами сегодня. Когда вам было бы удобно? Хорошо, дайте звонок, когда закончите.

— Он в институте, готовится с ребятами, которые у него защищаются, — она положила трубку и посмотрела на Ярослава. — Мы как раз успеем закончить с нашей темной лошадкой из леса.

Они вошли в общежитие и разговорились с вахтершей, а Киссанен отправилась за комендантом.

— Мы бы хотели узнать, кто из ребят вернулся последним в общежитие, — объяснил Краснов. — Из показаний Устинова нам известно, что многие студенты позавчера отмечали окончание экзаменов, и задержались.

— Да, — буднично отозвалась вахтерша. — Сейчас посмотрю. Многих, действительно, долго не было. Устинов звонил мне, сказал, что проследит, чтобы все вернулись вовремя. Так вот, — она открыла журнал. — В половине одиннадцатого вернулись десять человек, затем еще четверо, где-то около часу Устинов привел четверых, один предупредил, что ночует у друга.

— Значит, он еще с вечера знал, что вернется поздно, — Марина коротко глянула на Ярослава. — А кто это был?

— Эсти, ну, Евстигней Павлушин, — назвала вахтерша.

— А как он выглядит? — переспросил Краснов.

— Ну такой, — объяснила, пожимая плечами, вахтерша. — Невысокий, волосы темные, в хвост завязывает. Музыку все время дурацкую слушает, в наушниках ходит, — в сердцах пожаловалась она.

— А он сейчас здесь? — наугад спросила Марина.

— Да, хотите опросить?

— Сначала мы бы хотели увидеть Людмилу Ивановну, — ответила Марина, и в этот момент как раз появились Киссанен и комендант. Следователи вкратце объяснили ей дело и попросили познакомить их с Павлушиным.

— Я буду говорить, — шепнул Краснов Лещинской. Они сидели в кабинете Людмилы Ивановны, которая отправилась за Павлушиным — допрашивать его в его собственной комнате в присутствии посторонних было неразумно.

В кабинете было светло и чисто, на окне, за полупрозрачной занавеской стоял пышный комнатный цветок. За окном шевелились лиловые волны сиреней. Пахло кофе и ирисками. Краснов глядел на отрешенную Лещинскую. Она была так близко, что можно было потянуться и взять ее за руку, развернув к себе нежной беззащитной розовой ладошкой. Час назад, на поляне, это было возможно. Здесь же все переменилось, они снова играли роли, строили из себя взрослых, умудренных жизнью людей, решающих сложные важные дела. Но где-то внутри и его, и ее жили невинные мальчик и девочка, еще способные резвиться и носиться по высокой траве.

Краснов с пронзительной грустью смотрел на ее руку. Повернулся настольный вентилятор, шевельнул Маринину косу, заплетенную баранкой на голове. Пахнуло яблоневым цветом. Она смотрела в сторону двери, ожидая коменданта. Ярослав приподнял руку, еще раздумывая, потянулся к Марине. В коридоре послышались приближающиеся шаги и голоса. Краснов отдернул руку и, переведя дух, раздосадованно отвернулся к окну.

Павлушин был действительно невысоким юношей, с не очень чистыми, связанными хвостом волосами. На плечах у него висели простенькие наушники, воткнутые в плеер, торчащий из кармана брюк. Он был очень бледен и затравленно переводил взгляд с Марины на Ярослава, пока Людмила Ивановна, красуясь, кратко знакомила их с его биографией.

— У нас не так-то много вопросов, — остановил ее Краснов. — Нас интересует, где ты был позапрошлой ночью?

— Я был с друзьями, — неуверенно ответил парень. — Все гуляли в тот вечер.

— А потом?

— Потом я остался ночевать у друга, потому что… ну, неудобно было поздно возвращаться в общагу. Петровна бы начала ругаться, — извиняясь, пояснил он.

— И у кого ты был? — спокойно спрашивал Краснов. Парень замялся, под столом ломая пальцы.

— У Оннёя, — он с каждой минутой терял самообладание.

— Телефон? — коротко приказал Краснов, буравя парня взглядом.

— Только бы он подтвердил, только бы подтвердил, я же просил… — парень задержал дыхание, когда Людмила Ивановна набрала домашний номер Хилиппина.

— Леена Викторовна? Это Людмила Ивановна, комендант общежития. Я бы хотела проверить кое-что. Позавчера ваш сын был дома? А, хорошо. А кто с ним был?

— Капец… мамаша сдаст… — Краснову буквально было слышно, как у парня бьется сердце.

— Да, спасибо большое, до свидания, — она укоризненно посмотрела на Павлушина. — Ну? Не было тебя там, говорят.

Парень задержал дыхание и побледнел еще сильнее.

— Рассказывай, что было на Ведьминой поляне, — без предисловий спросил Краснов, стараясь поймать его взгляд.

— Я слышал, как Юкки говорил Хейки, что они пойдут на Ведьмину поляну, — сдавленным голосом заговорил Эсти, опустив глаза в пол. — Юкки самоуверенный придурок, со своими придурошными шуточками…

— Он тебе насолил? — перебил его Краснов.

— Когда мы с сестренкой шли из школы, — быстро и тихо говорил парень, — на нас напала волчица — дело в деревне было, ранней весной. Сестренка маленькая совсем была, не могла убежать, и я ее защищал, пока не прибежали взрослые. На мне куртка была толстая, поэтому она меня не сильно погрызла. Я как-то на курсе рассказал об этом. А Юкки… он меня своей домашней овчаркой напугал… С тех пор все издевались только, никто не верил, что я волчицу отогнал. И когда я узнал, что они пойдут на Ведьмину поляну, я решил, что напугаю их.

— И что дальше? — спросил Краснов, когда парень остановился.