Соскочив с коня, я заторопился к ручью, с трепетом представляя себе прикосновение холодных капель к потрескавшимся, ссохшимся губам.

Почему вчера, — подумалось мне, — я не пил из реки? Ответ был прост: ночью мне было не до жажды.

Я с наслаждением принялся жадно глотать ледяную воду, до тех пор, пока внутри при каждом движении не стало ощутимо плескаться выпитое, потом умылся и вылил несколько горстей жидкого льда на пылающую шею От холодного прикосновения боль ослабла, но лишь на несколько мгновений.

— Не простудись, — услышал я за спиной голос Мастера.

— Да пошел ты, — зло выплюнул я и окунул голову в воду В конце концов надо было размочить слипшийся от крови колтун на виске.

Через мгновение я уже был намертво прижат к земле: Мастер по свойски поставил мне на грудь тяжелое, будто пудовое колено.

— Прекрати! — слова мага врезались в мое сознание будто пылающие искры — Ты почти мертв! Помни свое место, щенок, и делай, что велено! Если решил снова пытаться бежать, лучше скажи сразу и я помогу тебе заснуть безболезненно и быстро.

Он показал мне кулак, демонстрируя способ, которым хотел помочь мне заснуть. Я молчал, гадая, понимает ли он, что меня не пугают праздные угрозы. Тело мое желает жить, пусть оно и борется…

— Отпусти, — потребовал я.

Мы смотрели друг на друга. Казалось, сам воздух скрежетал вокруг. Мастер не отпускал.

— Что?! — словно не веря своим ушам, спросил он.

— Я сказал «отпусти», — любезно повторил я, медленно поднимаясь под его тяжестью. Недоумение отразилось на лице Мастера, и я с лихвой насладился этим мгновением, но моего триумфа бесследно прошел. Мастер был не склонен выяснять причину, по которой я перечу ему. Рука мага скользнула по моей груди и коснулась солнечного сплетения. Всего одно касание, но воздух вырвался из моих легких, а при попытке вдохнуть мышцы скрутила жестокая судорога.

Откинувшись на землю, я прикрыл глаза. Наверное, мне полагалось извиваться и сучить по земле ногами, но я не позволил себе тщетной траты сил, отрезвленный мыслью, что против его магии у меня нет оружия. Не представляю, как может выглядеть та энергия, что способна причинить ТАКУЮ боль.

Мастер не дал мне испытать предсмертных судорог, не дал приблизиться к той черте, от которой надо было сделать всего лишь шаг. Он даже близко не подпустил меня к этой границе. Неторопливо поднявшись, Мастер отряхнул испачканное колено и великодушно разрешил:

— Дыши.

Я осторожно, не открывая глаз, вздохнул. Получилось. Сдержаться было выше моих сил и я задышал часто-часто, глотая благодатный ночной воздух. Маг ждал и когда я посмотрел на него, приподнял бровь, что походило скорее на пародию на эмоцию, чем на какое-либо чувство, которое он испытал.

— Повторим?

Я покачал головой. Дерзость — это все, что у меня осталось:

— Чувствуешь удовлетворение, когда мучаешь других?

Маг едва заметно дернул головой и присел на край ручья. Зачерпнул воды и умылся. Он был спокоен и я чувствовал, как вражда, царящая между нами, ослабевает. Сейчас он был как никогда уместен, этот человек.

Говаривали, каждый маг имеет власть лишь над одной из стихий. В сказаниях маги были властителями воды или земли, ветра или гроз. Можно ли назвать ночь — стихией? Без сомнения…

Это — твое время, — с легкой завистью подумал я. — Так очевидно.

Встревожено ухнула сова и по небу, на секунду заслонив звезды, скользнула ее маленькая тень. В неярком сиянии созвездий роща в десяти шагах от нас казалась плотной черной стеной. Кусты притаились, подобные свернувшимся в клубки дикобразам. Ночь меняла все. Казалось, она искажает не только очертания предметов, но подменяет саму их суть. В этой темноте не существует времени. Кажется, ты так одинок, затерявшийся в ночи человек.

Я передернул плечами. Эти мысли холодили, казалось, саму душу.

— Возможно, — внезапно сказал Мастер.

— Что? — переспросил я.

— Возможно, мне доставляет удовольствие тебя мучить. А возможно, нет…

Он положил раненую руку на приподнятое колено.

— Но я знаю толк в настоящей боли.

— Совершенно ненужное знание, — возмутился я и прикрыл веки — чем темнее было, тем быстрее уставали глаза. — Могу сказать наверняка, все бы отдал за обезболивающее и табак.

— На самом деле страшно потерять все в один миг, — не к месту сообщил Мастер, но будто отозвался на мои собственные мысли и подстегнул к откровенности.

— Похоже, уверенность в том, что следующий день будет похож на предыдущий, неуместна. Кажется, что еще будет время сделать то, что отложено на потом, и вдруг… Ничего…

Я осекся, спохватившись, и пробормотал:

— Что-то я много болтаю…

— Да ты молчун, — хихикнул Мастер. — Веришь, мне интересно послушать человека города, я совсем забыл, какие вы ленивые и привередливые. Будет тебе и обезболивающее и табак, — он сунул мне в руку сигареты, которые достал из кармана. — Не удивляйся, я прихватил их из города по совету Дона. И ужин сегодня будет отменным. По сути, ничего непоправимого не случилось, надо просто начинать с чего-то малого.

— Какая потрясающая забота, — я недоверчиво взглянув на сигареты. — А жизнь ты тоже можешь мне вернуть?

— Могу, — отозвался маг, — но не стану. Так должно быть. Так и будет.

Когда мы с магом подошли к месту стоянки, Дон уже расседлал лошадей, натаскал дров и развел костер. Я же говорил, что у него это отлично получается. Правда, он отвратительно ворчал, что ему приходится обслуживать двоих халдеев, но мы не обратили на него внимания. Не найдя сочувствия в лице компаньона, Дон недовольно пошевелил бородкой и ушел в темноту. Я же уселся поодаль от костра и принялся массировать шею, пытаясь выгнать жгучую боль из основания черепа.

— Давай, я обещал тебе, — маг подошел сзади и положил холодную руку мне на затылок, одним этим прикосновением остудив боль. — Вот так, — сказал он поучительно, словно бы это «вот так» могло все объяснить. Может, он считал, что я пойму что-то без объяснений, но, признаться, для меня это было обычным чудом, на которые Мастер оказался щедр.

Когда маг отошел к костру, я внезапно заговорил о том, что меня интересовало:

— В больших городах рассказывают множество легенд и некоторые начинаются так: когда рушились семь городов. Или так: грядет война.

— Сказки, — протянул Мастер.

— Нет, — я подсел к огню.

— Тогда ты уловил суть, — голос мага был невеселым.

— Послушай, вчера ты говорил про то, как строились большие города и про то, что умер… дракон? Я правильно понял? Ты сказал, что именно из-за этого пришлось возводить стены?

Я читал историю, землю било как в лихорадке, страшные волны поднимались с океанов, горы опускались в провалы и поднимались новыми хребтами, люди гибли сотнями тысяч. И все это из-за смерти… дракона?

Маг долго молчал и когда я уже не ждал от него ответа, внезапно сказал:

— Да.

— Значит, их можно убить?

— Как видишь…

Мой собеседник был скуп на подробности, похоже, разговор этот был ему не по вкусу.

— Человек может убить дракона? — не унимался я.

— У тебя не получится, — внезапно развеселился Мастер и достал котелок. — Забудь об этом.

— Набрать воды? — предложил я, но маг лишь покачал головой, показывая, что это дело пустяковое и ради него не стоит вставать. Вскоре вода на огне уже закипела, и тогда из глубины ущелья появился рыжий, непринужденно помахивая парой пушистых тушек. Зверьки были небольшие, с черными и серыми полосками и уродливыми большими ушами. Маг ловко освежевал их, стягивая кожу, будто чулок, вдоль спинки к голове и, насадив на палки, воткнул под углом к костру. Вскоре запахло жареным мясом, а на угли начал падать жир.

— Оба для тебя, — обнадежил меня Дон, вытягиваясь на одеяле.

— Вы не едите? — уточнил я, сглотнув слюну.

— Мы не голодны, — отозвался рыжий. Я не стал спорить и уточнять. Через час сытый и счастливый, я лежал, зажмурившись, ощущая накатывающий волнами жар от костра. Мяса как раз хватило наесться. Удачно, что Дон убил хотя бы двух зверьков и обоих отдал мне. Очень благородно для прислуги.