- Ну что там? - взволнованно спросила она, едва не хватая меня за лацканы пиджака.

- Все в порядке, - устало заверила я. - Все, что вы просили, получите. Через пять дней нужно подъехать сюда и получить копию решения, а потом зарегистрировать ее в БТИ. Если возникнут вопросы, то мой телефон вы знаете.

- Так решение отменили? - уточнила клиентка. - Взаправду?

- Конечно, - подтвердила я. Невыносимо хотелось спать, так что задерживаться не было ни малейшего желания. Вообще-то обычно я терпеливо повторяю по пять раз одно и то же, разжевывая клиентам все тонкости, но сейчас у меня просто не было сил.

Клиентка довольно улыбнулась, едва не подпрыгивая на месте (в исполнении коренастой гномки это смотрелось чудно) и выдала:

- А как судью накажут?

- Какого судью? - не поняла я, испытывая непреодолимое желание закрыть глаза.

- Ну как же! Судью Долженко, она же решение неправильное вынесла! - убежденно ответила гномка. - Теперь отвечать надо!

Я вздохнула. Как же граждане верят в справедливость и законность! Право слово, умиляет.

- Ничего ей не будет, - я подняла руку, останавливая ее возмущение. - Послушайте, можно, конечно, написать жалобу, но смысла нет. Судья не несет ответственности за принятые им решения.

Я сказала клиентке чистую правду. Максимум, можно добиться выговора для судьи, и то в случае явных нарушений закона с его стороны. Например, однажды судья выдал мне заверенную копию решения, а после, прочитав в жалобе о допущенных ошибках, означенные ошибки просто... исправил! В апелляции подмена вскрылась и в итоге дело я выиграла, однако взамен заработала ненависть данного судьи.

Такова наша реальность – клиенты приходят и уходят, а судьи остаются. Эдакие столпы правосудия.

Гномка настаивала, распаляясь все больше и больше, и ее пухлые щечки даже тряслись от негодования. Я пыталась ее успокоить, но безуспешно, и в конце концов не выдержала:

- Послушайте, можете обратиться к другому адвокату. Я свою работу выполнила, желаемый результат вы получили. А теперь извините, я тороплюсь.

- Но как... - запнулась клиентка, взирая на меня круглыми глазами навыкате.

- Извините, - еще раз повторила я. – Но это все.

Тут как раз просигналило такси, и я поспешила к нему (хотя, признаюсь, мелькнула у меня мысль, что к возмущенной гномке не стоило поворачиваться спиной).

Сон манил меня, как, наверное, наркомана манит желанная доза.

Но, оказавшись, наконец, дома, я первым делом отправилась вовсе не в спальню, а в кабинет. Добыла из недр стола лист бумаги и ручку, и принялась писать.

"Благодарю за заботу, но больше это не пригодится. С уважением, Анна Орлова".

Осталось приложить к записке кулон и попросить Ната поскорее отправить его дракону.

По здравом размышлении, на Шемитта я зла не держала. Защитник - это просто громкий титул, а образ мыслей. Мы просто "не сошлись характерами", как я привыкла писать в сухих строчках исков о разводах.

Не хватало привычной тяжести кулона - я носила его, не снимая, целых восемь месяцев.

Но так нужно. Все закончилось, давно пора поставить окончательную точку.

Последняя нить порвана...

Глава 4. Мадам Брошкина

"Она такая, никакая. И что он в ней нашел?! А я такая, вся такая, растакая. Но мой поезд ушел" (А. Пугачева)

Утро началось с танца с саблями. Правда, вместо сабель были тесаки (условно – кухонные ножи, но для членовредительства они годились не меньше, чем для разделки мяса).

Означенной кухонной утварью потрясал орк, господин Дабруриг, требуя от меня защиты и справедливости, а от богов – кары на головы обидчиков. Небеса молчали, я подчеркнуто ласковым тоном обещала воздать и покарать (раз уж небеса остались глухи).

Собственно, господина Дамрурига можно было понять, он попал в очень неловкую историю. И дело даже не в том, что подозревали его ни много, ни мало, в разбое, повлекшем тяжкие последствия, а... Впрочем, обо всем по порядку.

Итак, Дабруриг, хоть и неоднократно судимый, последние годы жил тихо и мирно. Он купил давно желаемый домик в деревне, где и трудился в поте лица, разводя кроликов, кур, поросят и прочую живность.

И все бы ничего, но заподозрила его родная милиция в совершении особо опасного преступления. А там и, как водится, на рассвете пришли брать...

Дабрурига взяли под белы (точнее, зелены) рученьки, стукнули пару раз лицом о стенку, да и затолкали в милицейскую машинку. Задержание прошло без сучка и задоринки (а также без глупостей вроде протокола задержания), так что приободрившиеся милиционеры не стали терять времени даром. Решили они, что дважды ездить в далекое село им лень, времени вагон... В общем, заодно провели и обыск, изъяв из дома Дабрурига его мобильный, небольшую сумму денег, а также мамины золотые колечки и сережки.

Как известно, милиционеры наши питают неизъяснимое отвращение к формальностям, так что и здесь обошлось без глупостей вроде получения санкции и привлечения понятых. Правда, к их чести, ценности не пропали где-то по дороге, а были переданы следователю.

Разумеется, я тут же написала жалобу в прокуратуру по поводу незаконного обыска.

Но бравая милиция не растерялась! И получила я совершенно шикарный ответ за подписью начальника следствия. Дескать, ни-ни, как можно, никто никакого обыска не проводил, а изъятые ценности находились... на самом задержанном!

Представляю эту картину! Милиция звонит в дверь пять утра, и открывает Дабруриг во всеоружии: в сережках, женских колечках, с мобильным наперевес и с купюрами в зубах...

Правда, орк отчего-то комизм ситуации не оценил. Бедняга топал ногами, брызгал слюной и орал. Его, правоверного орка, посмели заподозрить в нехорошем!

С трудом успокоив разбушевавшегося клиента, я заверила его, что непременно обжалую этот ответ. И выпроводила восвояси, поручив принести справку от врача, что уши у него не проколоты. Клиент предлагал показаться судье лично и продемонстрировать уши, пальцы и что угодно еще, я же настаивала на сборе соответствующих бумаг. «Без бумажки ты букашка!» - это сказано о наших судах...

Я едва успела выпить чашку кофе, когда в дверь консультации снова постучали.

- Можно? – просунув голову в дверь, стеснительно пропищала женщина. – Вам же Наталья звонила, да?

- Да, - согласилась я, торопливо дожевывая печенье. Гадалка Наталья периодически подбрасывала мне дела в благодарность за то, что однажды я вытянула ее из весьма неприятной истории. – Вы Лидия Градова?

Она робко кивнула. Больше всего госпожа Градова напоминала мышку. Мелкие заурядные черты, волосы стянуты в скромный хвостик, наряд предельно благопристойный и консервативный.

- Да, это я, - а руки ее непрестанно комкали носовой платок.

Я постаралась тепло улыбнуться, указала рукой на кресло.

- Проходите, присаживайтесь. Рассказывайте, в чем проблема.

- Хорошо, - она глубоко вздохнула, собираясь с решимостью, и принялась говорить...

Ситуация была как будто целиком заимствована из дешевого дамского романа. В скромную библиотекаршу влюбился весьма богатый мужчина, господин Водный. Где уж они умудрились встретиться, сие для меня осталось тайной. Неужели богатые господа ходят в библиотеку? Так или иначе, парочка встретилась и, как это говорится в тех самых романах, "воспылала взаимными чувствами". Чувства оказались настолько сильны, что господин Водный подал на развод, хотя обычно сильный пол предпочитает не рушить семьи, а подпитывать связью на стороне угасшие было чувства.

Впрочем, мужчины за сорок склонны к фокусам. Как говорится, седина в бороду...

Однако жена сочла, что новая любовь благоверного является следствием приворота, и обратилась в суд.

Как известно, необоснованное магическое воздействие на человека является преступлением. Такие деяния делятся на две группы: нид (проклятие) и мансег (приворот). Однако дела о проклятиях возбуждаются прокуратурой по факту, а вот о приворотах – по жалобе частного обвинения. Проще говоря, наличие мансега приходится доказывать самому потерпевшему.