Еще в большей мере боялся покушения на «изящные вкусы» Степанов, считавший, что «сцена не есть археологический музей», что «прилагать во всей строгости требование реализма к какой бы то ни было опере, а тем более к такой, как „Жизнь за царя“, значит, по французской поговорке, „chercher midi à quatorze heures“ (искать прошлогоднего снегу.)

Несколько иначе выступил „М.“. Отмечая достоинства новой постановки и попутно высказывая дополнительные пожелания, „М.“ все же огорчен, что по сравнению с роскошным итальянским спектаклем постановку „Жизнь за царя“ „только что можно назвать чистенькой“, хотя и считает, что „это едва достигнутое приличие постановки уже составляет отрадное явление среди тех лохмотьев, в которых мы привыкли видеть до сих пор на наших сценах гениальные произведения Глинки, Шекспира, Грибоедова и других“ („С.-Петербургские ведомости“, 1868, 30 августа, № 236).

В эту полемику вступает Стасов. Постоянно отстаивая материальные интересы порабощенной итальянцами русской оперы, он возмущен все же высказываниями „М.“. Не роскошь нужна русской опере, а исторически оправданная постановка, в которой требования реализма были бы основными, ведущими: „Нам важно знать: соблюдена ли русская, историческая правда… а будет ли здесь роскошь, будет ли сходство с постановками итальянских опер — это вовсе не наше дело“.

Стоя на точке зрения исторической обусловленности смены художественных стилей, а следовательно, и оперных постановок, Стасов считает погоню за „роскошью“ пережитком прошлого: разве „всякий сюжет оперы, всякая народность, всякая эпоха так вот и обязаны выставить прежде всего напоказ великолепие и роскошь!“

Стасов не согласен с „М.“ и в отношении вкуса образованной публики, взятого в качестве критерия оценки. „Совсем не о вкусе здесь речь идет, а только о знании“, — пишет он. Знание эпохи, быта и его „вещественного оформления“ — вот что должно быть положено в основу. Вкусу же публики „самому надо сформироваться, воспитываться, а не других учить и другим тон задавать“.

Необходимой предпосылкой к воспитанию вкуса является борьба с рутиной: „Чтобы хорошенько видеть и понимать, надо наперед избавиться от старых предрассудков…“ В этом плане руководящая роль принадлежит художнику, критику.

М. П. Блинова