— Сережа, пляши!— сказала Света-боль­шая.—Дочь!

— Как — дочь?—Сергей смотрел на радио­грамму и ничего не понимал.— Каким обра­зом?

— Ты что, маленький?— строго спросила

Света-большая.— Не знаешь, каким образом дети рождаются?

— Но... ей еще носить два месяца...

— Семимесячные тоже бывают,— объяснила Света-маленькая.— Ты разве не знал?

— Понимаешь, я все рассчитал. Девять ме­сяцев, рейс... Как раз к приходу... Теперь уж все, да? Уже ничего не сделаешь?..

Девчонки расхохотались.

— Это не опасно?

— Я семимесячная.— Света-большая подня­лась со стула, встала во весь рост.— Посмот­ри на меня!

— Где док?

— Там, в салоне...

Сергей кинулся в салон. Доктора он увидел сразу. Он сидел рядом с пассажирским помощ­ником за столиком в дальнем углу салона. Оба офицера с тоской слушали излияния фрау Шульц, пожилой немки, представительницы фирмы, фрахтовавшей корабль.

— Я буду просить фирма продлять фрахт. Мой аргумент: комфорт — айн, много деше­во — цвай...

— Док, на минутку!— Сергей коснулся пле­ча доктора.

Доктор, обрадовавшись возможности поки­нуть фрау Шульц, встал. Поднялся и пассажирский помощник.

— Прошу простить, фрау Шульц. Ждет ка­питан.

— Понимай,— сказала фрау Щульц.— Когда мужчина хочет бросать дама, всегда ждет ка­питан. Я прощай вас...

Сергей и оба офицера стали пробираться к выходу, обходя танцующих. Сергей что-то рассказывал доктору, тот ободряюще похлопал его по спине. Они вышли в вестибюль.

— У-уф,— облегченно вздохнул пассажир­ский помощник.— Спасибо, что вытащил. Эта фрау меня доканает.

— Так что не дрейфь!— сказал доктор.— Все в порядке.

— А это правда?..— обратился Сергей к по­мощнику.— Правду она говорит?

— О чем?

— Что фрахт продлят?

— А-а, ерунда! Еще один рейс в Сидней и обратно, и — домой! До чего же хочется по­бывать дома, хоть денек...

Офицеры разошлись по каютам, а Сергей вышел на палубу глотнуть воздуха. Он подо­шел к фальшборту, перегнулся через него... и тут же отпрянул назад.

Краем глаза он увидел, как двое мужчин в стороне от него выбросили через борт в море какой-то продолговатый предмет, завернутый в белое.

Прижавшись к стене, Сергей видел, как оба типа, оглянувшись по сторонам, нырнули в коридор. Сергей быстро перебежал по палубе и успел увидеть через стеклянную дверь, как закрывалась дверь одного из люксов. Осве­щенные иллюминаторы этих огромных аппарта-ментов выходили не на прогулочную палубу, а прямо на море. Сергей поднялся по трапу, пролез под шлюпкой, висевшей как раз над подозрительной каютой, поколебавшись, ступил ногой на выгнутую шлюпбалку.

Внизу, в двадцати метрах под ним, пенилась вода, разрезаемая носом парохода. Сидя на шлюпбалке, он попытался заглянуть в иллю­минатор. Не дотянулся. Тогда он снял ремень, накинул петлю на металлическую опору, на­мотал конец на кулак и, таким образом под­страховавшись, повис на согнутых коленях головой вниз. Теперь ему было видно, что де­лалось в каюте...

— Тихо?—спросил Доул, когда двое убийц вернулись в каюту.

— Да, никто не заметил.

— Завтра хватятся одного пассажира. Могут быть неприятности.

Клаукк вытолкнул вперед своего напарника, сказал:

— Вот-он может сыграть его роль. Скажем, завтракать и обедать за него. Соседи по сто­лику, пожилая чета, не заметят. Покойный был неразговорчив.

Напарник Клаукка вынул из кармана чер­ные очки убитого, надел и, действительно,стал похож на корейца — тот же рост, восточные черты лица...

— Для европейцев все корейцы на одно ли­цо,— ухмыльнулся Клаукк.

Мадам Вонг бросила на него острый взгляд.

— Так же, как для корейцев — все евро­пейцы...

Ухмылка мгновенно сползла с лица Клаукка, он отступил на шаг и поклонился. Мадам бы­ла китаянкой. Те, кто работал с ней много лет, как-то забывали об этом. Мадам одева­лась по-парижски, кухню предпочитала евро­пейскую, бога же у нее не было никакого.

Она подняла карты убитого партнера.

— Бедный Чан Пак,— вздохнула она, бро­сила открытые карты на стол.— Он выиграл.

Доул усмехнулся:

— Покойнику повезло...

Мадам Вонг отодвинула от себя столик с десятью тысячами фунтов, приказала, ни к кому не обращаясь:

— Пошлите эти деньги его семье!..

...И тут же из кармана Сергея выскочила зажигалка, ударилась о край иллюминатора и упала в море. Сергей рывком подтянулся за ремень, сел на шлюпбалку, прислушался...

В каюте стало тихо. Клаукк переглянулся с приятелем, на цыпочках пошел к двери. Доул выхватил из-под мышки пистолет, быстро на­винтил глушитель, осторожно выглянул в иллю­минатор и бросился вон из каюты.

...Бандиты ждали Сергея под трапом неосве­щенной прогулочной палубы. Сергей успел заметить руку с зажатым в ней пистолетом, выкинутую в его сторону. Он резко ударил по руке снизу — пистолет вылетел. Тут же сильный удар с другой стороны отбросил Сергея к борту, он ударился спиной о желез­ные прутья леера. Обезоруженный бандит в прыжке ударил его ногой в грудь, Сергей охнул, сел, двое бандитов нагнулись, подняли его за ноги и перекинули через борт.

Пролетев два десятка метров, он мягко во­шел в пенный гребень волны, его тут же вы­бросило на поверхность и тогда Доул, пере­гнувшись через борт, выстрелил в удаляющую­ся от корабля фигурку..,

Прошло два часа, и команда теплохода бы­ла поднята на ноги.

В самых отдаленных закоулках огромного корабля-города двигались матросы, высвечива­ли фонариками каждый сантиметр палубы.

Капитан стоял на крыле мостика, смотрел на океан. По правому борту небо покрылось фиолетовыми и золотыми полосами, их пере­межали гряды пассатных облаков. Вот на кромке горизонта показался из воды краешек раскаленного шара.

На крыло поднялся возбужденный вахтен­ный.

— Нигде!— прошептал он, таинственно округ­ляя глаза.— Смотрели всюду!

Капитан вошел в рубку. Тут было темно. Только слабо светились локатор да картушка компаса, перед которой застыл рулевой.

— Определитесь, где мы были в двадцать четыре ноль-ноль!— приказал капитан штурма­ну.— Ложимся на обратный курс!

Он встал за спиной рулевого, помолчал се­кунду, раздумывая.

— Право руля!—тихо сказал он.

— Доул, они повернули назад! Они ищут его!—Мадам Вонг нервничала, она прошлась из угла в угол каюты.— Черт вас дернул по­садить меня на этот корабль!

Доул пожал плечами:

— Корабль как корабль. Безопаснее, чем другой. Да и вряд ли он жив.

— Вы говорите — вряд ли!

— Всякое бывает,—Доул пожал плечами.

— Если он жив и они найдут его, мы про­пали, Доул!

— Тогда мы захватим корабль!— неожидан­но сказал Доул.

— Втроем?

— Мы заставим его идти туда, куда вы прикажете!— Доул повернулся к телохраните­лям мадам Вонг.— Ну-ка, ребятки, будьте на­готове! Ты, Клаукк, возьмешь на себя радио­станцию. Действовать по моему сигналу.

Трудно в это поверить, но Сергей Ушаков остался жив. Одна половина его лица превра­тилась в сплошной синяк — от удара об воду; обессиленный, изнывающий от жажды, избе­жавший встреч с прожорливыми акулами, он проболтался в океане несколько часов и на рассвете увидел на горизонте парус.

Прошло не меньше часа, прежде чем Сергей понял, что это большая двухмачтовая яхта, идущая курсом на юго-восток. Сергей стал кричать, махать руками, 'попытался даже по­плыть вперед, чтобы оказаться по курсу яхты. Но она и так шла прямо на него.

Странное дело, ни на палубе, ни на мостике яхты не было видно ни одного человека. Он был уже рядом, спасительный борт, но никто не откликнулся на его хриплые крики о по­мощи. И Сергей с ужасом понял, что судно проплывает мимо.

Вдруг он увидел болтающийся в воде линь, спущенный с кормы. Он схватился за него и его потащило вперед. Несколькими судорож­ными движениями, перехватывая ослабевшими руками линь, он сумел добраться до кормы. Собрав последние силы, выбрался наверх и упал на горячие доски палубы...

Уже несколько часов теплоход «Иван Бунин» рыскал в квадрате поиска. Безрезультатно. До боли в глазах люди всматривались в слепя­щую поверхность океана.