В результате трансформации старых литератур (а также ухода со сцены ряда влиятельных литератур Древности) и появления литератур молодых складываются литературы средневекового типа, причем во многих из них возникают признаки, которые станут затем характерными и для дальнейшего развития данной национальной литературы (например, своеобразный «галльский юмор» ряда памятников французской литературы, поэзия полунамеков и созерцательность японской лирики, гедонизм арабской поэзии и т. п.).

Вполне очевидно, что разрушение традиций Древности и становление литератур нового, средневекового типа были долгим процессом. Где же искать его начало?

Средневековая литература — литература феодальной эпохи. Этим определяются и ее хронологические границы. Началом Средневековья можно считать III—IV вв. н. э.

В эти столетия приметы феодального способа производства становятся все ощутимее на фоне рабовладельческого уклада. Кардинальные перемены III—IV вв. не ограничивались распадом старых, рабовладельческих империй и возникновением на их основе новых, уже во многом феодальных государств. Произошла, по образному определению Н. И. Конрада, «революция умов». Это был коренной перелом в мировоззрении, связанный с укреплением новой религии, по-своему революционной для своей эпохи и общественного строя. В западной зоне таким новым мировоззрением стало христианство, у персов — манихейство, в Китае — в известной степени даосизм (который как раз в это время приобрел черты религии). Характерно, что христианство для многих народностей Европы было не просто новой религией, но «чужой» религией, привнесенной извне — с Востока, иудейского, сирийского, коптского. В Восточной Азии тоже появилась «чужая» религия — буддизм. И в срединной зоне, правда, несколько позже (в VII в.) — ислам.

Таким образом, начало Средневековья как конкретной общественно-исторической формации, со своим способом производства, со своей идеологией и культурой, определяется достаточно точно. Сложнее вопрос о ее конце. Далеко не везде разложение феодализма и возникновение капиталистических отношений осуществлялись столь определенно, как в Западной Европе, особенно в Италии, которая, по словам Ф. Энгельса, была «первой капиталистической нацией» (Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 22, с. 382). На родине Данте заря «современной капиталистической эры» (там же) занялась уже на рубеже XIII и XIV вв. Возрождение на Западе означало в достаточной степени осознанный разрыв с традициями Средних веков, идеологическими и культурными. Такого решительного скачка не произошло в других культурных регионах. Однако и там появились тенденции в области культуры, говорящие о том, что культура приобретала новое качество. Иногда, например на Руси (но не только там!), это осталось лишь тенденцией, которой не суждено было развиться. Как правило, этим новым качеством культуры было усиление в ней элементов гуманизма, т. е. интереса к человеку и его общественной практике, увиденных уже не сквозь призму религиозных представлений. Эти новые черты мировой культуры пробивают себе дорогу в разных регионах по-разному и в разное время. Они оказываются связанными с серьезными государственными потрясениями и переменами: опустошительными войнами, народными восстаниями, сменой династий и т. п. Так, развитие русской культуры было задержано в XIII в. монголо-татарским нашествием. В Японии на смену хэйанской аристократии к власти пробились сёгуны, представители воинского сословия. Этот процесс также завершился в XIII в. В конце этого же столетия в Китае воцарилась монгольская династия Юань. Однако XIII — начало XIV в. как крайняя граница эпохи Средних веков во многом условна и не всеобща. Достаточно сказать, что даже в Западной Европе, даже в тречентистской Италии рядам с ренессансными произведениями продолжают долго существовать произведения типично средневековые и по своей форме, и по идейным. позициям. Для многих литератур рубеж XIII — XIV вв. не означал существенных сдвигов в их эволюции; просто Средневековье Зрелое сменялось Средневековьем Поздним. Необычайно устойчивыми оказываются средневековые традиции на Востоке. В разных регионах и в отдельных культурах грань между Средними веками и Новым временем может сдвигаться.

Характер вступления той или иной литературы в эпоху Средних веков, содержание и смысл этого процесса в разных регионах и зонах были различны. Как правило, начиналось с распадения старых регионов, оставшихся от эпохи Древности.

Но эти старые регионы и составлявшие их литературы, конечно, не исчезали бесследно. Поэтому правильнее было бы говорить не о распадении регионов, а об их перестройке, о постепенном складывании — на всем протяжении Средних веков — регионов новых. В этом процессе рядом со старыми литературами принимали активное участие фольклор и литературы молодых народностей. Молодые народности не просто уничтожали и разрушали старую культуру: нанося ей сокрушительные удары и трансформируя ее, они сами к этой культуре приобщались, органически ее усваивали. Одни молодые народы (например, славяне, яванцы, вьетнамцы, японцы) строили свою культуру на собственных землях, рядом с землями, занимаемыми старыми народностями. Другие (например, германцы или арабы) — на чужих землях, тем самым вступая в более тесный контакт со старыми народностями, во многом с ними смешиваясь. В одних случаях такое смешение привело к утрате молодой народностью своей индивидуальности, как случилось, скажем, с остготами, захватившими большую часть Италии и основавшими там свое королевство. В других случаях молодая культура побеждала, как, например, культура арабов, захвативших Сирию и Египет, что привело здесь к уничтожению как местных литературных языков, так и их общего литературного языка — греческого — и к слиянию коптско-сирийской культуры с культурой арабов.

Итак, складывание новых литературных регионов шло разными путями в зависимости от характера разрыва в данном регионе с традициями древности и от характера вхождения в региональный литературный процесс литератур молодых народностей.

Так, в индийском регионе произошло не крушение древних традиций (хотя время Вед, упанишад, «Махабхараты» и «Рамаяны» уже прошло), а, наоборот, их дальнейший расцвет, связанный, в частности, с деятельностью целой плеяды замечательных писателей, со становлением авторского сознания и т. д. В это же время возникают такие значительные памятники санскритской литературы, навеянные фольклором, как, например, «Панчатантра». Однако разработка сюжетов, заимствованных из сокровищниц индийской древности — из «Махабхараты» и «Рамаяны», которые давали литературе также и повествовательные модели, остается отличительной чертой санскритской литературы на всем протяжении Средневековья (так, писатель I—II вв. Ашвагхоша строит свою книгу «Жизнь Будды» с использованием опыта «Рамаяны»; «Махабхаратой» вдохновлялся поэт VII—VIII вв. Магха, автор поэмы «Убиение Шишупалы»; на сюжеты «Рамаяны» создавали пьесы драматург VIII в. Бхавабхути и драматург IX—X вв. Раджашекхара и т. д.). Но древнеиндийские традиции оказываются исключительно действенными и для других литератур региона. Так, одним из первых памятников литературы телугу стало переложение двух книг «Махабхараты» («Андхра Махабхарата» Наннаи Бхатты, начало XI в.); в малаяльской литературе одним из первых значительных произведений стало переложение «Рамаяны» — «Жизнеописание Рамы» и т. д.

Итак, индийский культурный регион в условиях Средневековья складывается и существует при господстве традиций Древности, воплощенных прежде всего в санскритской литературе.

Переход от Древности к Средневековью в восточноазиатском регионе носил не столь эволюционный характер. Распад Ханьской империи и междоусобицы первых веков феодализма привели к существенной трансформации древних литературных традиций (заметное их сужение, известный стилистический «маньеризм», так называемый параллельный стиль и т. п.), поэтому Хань Юй имел основание противопоставлять современному ему состоянию литературы «древний стиль» (гувэнь), в возврате к которому он видел пути обновления литературы.