Компания молодежи, повернув за угол какого то небольшого каменного домика, в удивлении остановилась: на небольшой площадке играло двое оборванных ребят. На каждой стороне «стадиона» стояли условные ворота: по два белых камня. Каждая команда состояла из… одного игрока, но «мачт» был в полном разгаре. Оборванные ребятишки обводили друг друга и с азартом били босыми ногами по мячу.
— Вот она — футбольная зараза, воскликнул Сережа. От нее никому нет спаса! От беспризорника до Конан-Дойля — все болеют…
сымпровизировал и спел он. В это время мальчики одновременно ударили по мячу, и оба покатились на землю. Зрители не выдержали и расхохотались.
Мальчики вскочили, как встрепанные. Один из них мгновенно схватил мяч под мышку и приготовился удирать. Сережа увидел это движение.
— Не дрефь, ребята: мы — свои хлопцы. Обижать вас не будем!
Его веселое смеющееся лицо внушало доверие.
— Хотите, я покажу вам, как бить надо, а то вы, чертенята, толком ведь не умеете.
Юноша направился к беспризорникам. Те попятились от него.
— Брось дрефить, мальцы. Все равно, если б я хотел отобрать от вас мячик — дело было б гиблое — я бегаю, как тигр, лев, прямо — заяц.
Веселый футболист потрепал Митьку по плечу.
— Ну, парнище, ставь свой гол перед тем вот забором. А я тебе покажу, как которые понимающие мяч лягают!
— Покажешь, дядя, в самделе? с живым интересом спросил беспризорник. Вот это так клево[27]: я страсть как хочу выучиться, как следовает.
— Aгa, подтвердил другой с насмешкой. Он хотит классным кипером заделаться. Влезло энто ему в печенки — страх!
— Вишь ты? Ну, становись!.. А вы, ребята, обратился он к своим спутникам, посидите, пожалуйста, там в тени. Я тут пока футбольную заразу поглубже в их светло — невинные души запущу… Ну, так вот, мальцы, обратился он к мальчикам. Вы парни босоногие — и это хорошо. По крайности, бить носком не будете. А бить надо вот так — всем подъемом ступни. Так вот: этим боком — «кочерга» зовется. Так — прямой удар, а так вот с вывертом ноги — это у нас в Москве «шведка» прозывается. Ну, становись, ты, чемпион. Бью в правый — тот вот — угол.
Юноша сделал два шага вперед, легко и быстро ударил вытянутой ногой. Мяч точно метнулся в указанный угол «ворот». Но Митька, молниеносно распластавшись, выбил его кулаком. Боб и Тамара, сидевшие в тени деревьев, заапплодировали.
— Ай да Митька! Талантище! Ну, а теперь в тот угол!
Беспризорник опять отбил удар.
— Ишь ты? А ну ка еще!..
Но как москвич не бил, Митька ухитрялся встречать мяч кулаком. Правда «ворота» были небольшие и без перекладины, но все таки опытный футболист изумился.
— Вот так здорово! Да ты, брат, звездой футбольной скоро будешь. Подрости только нужно! И надо не бить, а ловить мячи!
Раскрасневшийся и радостный беспризорник удивился.
— Ловить? А на что он мне сдался?
— А потому, что если ты выбьешь мяч куда нибудь вперед, тут тебе какой нибудь форвард опять мигом по голу стеганет, да еще и в другой угол…
— Может и так, да мне бить много легче. Да и я ведь только начал!
— Это ничего. Что такое «конц-лагерь» знаешь?
— Как не знать? Кто ж в Сесесере этого не знает?
— Ну так вот — в, лагерях так и говорят: «это только первые десять лет трудно, а потом пустяк»! Так и тут… Вытренируешься. Ты здесь живешь, в Севастополе?
Беспризорник не понял вопроса.
— Где живу? А где ни попадается… Мы — птахи вольные…
— Вот как нибудь приезжай в Москву — я тебя потренирую всерьез. Каждое дело ученье любит. Только от кулаков придется, брат* отучиться.
— Как же это? вмешался Ванька. Ему кулаки — первое дело. Вы бы, товарищок, видали, как он дерется. Прямо, как Бог…
— Ну, вот еще… Разве Бог дерется?
— А мне все единственно — пусть, как чорт. Только он всех бьет, с кем ни дерется. Кулаки у его, как пушки… Еще сегодня…
Сережа заинтересовался новым приятелем.
— Вишь ты, какой талантище? Дай ка сюда мяч.
Он прижал мяч к груди и сказал Митьке:
— А ну, ударь по мячу.
Сухо и быстро щелкнул удар. Мальчик словно не бил, а бросал кулак в цель, стремительно отдергивая его обратно.
— А ну ка еще!
Митька ударил еще несколько раз. Лицо его разгорелось. Губы плотно сжались, глаза сузились в щелки, ноздри раздулись, рыжие вихры сияющими протуберанцами поднялись кверху. Он не отрывал взгляда от мяча и забыл окружающее, словно весь смысл данной минуты был сосредоточен для него в ударе по воображаемому врагу.
Опытный спортсмен сразу увидал призвание мальчика.
— Эге, братишечка, присвиснул он, опуская мяч и разминая затекшие руки. Да ты никакой не футболист, а прирожденный боксер. Видно, тебя много драться приходилось?
Лицо Митьки потеряло свое напряжение, и он осклабился.
— Хватало… Да разве в нашем деле можно без драки? И Ваньку вот, когда он засыпется, частенько выручать приходится.
— Ну и ну… Быть тебе чемпионом!
Студент ступил назад и придавил лапу желтому Шарику, который давно уже с бесстрашным любопытством крутился около нового знакомого.
— Ах, чорт… А ты не ходи, песик, босым!
Шарик с визгом отбежал в сторону на трех лапках, обиженно оглядываясь, словно желая сказать: «столько лет прожил, а такого неуклюжего обалдуя еще и не видывал. Надо же во все стороны смотреть, дылда паршивая! Навязался тут на мою голову, орясина… Только две ноги, а места ему нет, куда свое копыто сунуть: — всю лапу отдавил. Вот, стерва»!..
Взгляд песика был настолько красноречив, что все рассмеялись, что еще больше обидело Шарика. Он недовольно повернулся и, ковыляя на трех ногах, спрятался за камнем.
— Что это вы, Сережа, всех сегодня обижаете? шутливо заметила подошедшая Тамара. И наших футболистов разгромили, и брата моего с ног сбили, и меня ушибли, и теперь вот бедного песика обидели…
Веселый футболист сконфуженно засмеялся.
— Да что ж сделать? Кисмет… Случайно случившийся случай… Ей Богу, нечаянно… А, между прочим, у собачки то лапы правда босые, но и у меня не лучше. Ботинки — глядите — каши совсем запросили. Ну, делать нечего — нужно кончать спорт. До свиданья, ребятня. А ты, Митька, тренируйся — да не в футболе, а в боксе: ей Богу, чемпионом будешь. Прямо на Спартакиаде встретимся.
— Если насчет турнировки — это у Рыжего завсегда есть, заметил Ванька. Ему мало что не кажный день драться приходится.
— Прямо чисто боксерская жизнь. А ты, Митька, вот еще что делай: лови мух рукой на лету.
— А это зачем? Что я их — есть буду? Да ни в жисть! Собак жрал, кошек жрал, даже крыс и ворон приходилось. Но мух — никогда…
Да не жрать, не бойся, дружок. А просто быстроту тренировать. Увидишь муху в воздухе и хап ее. А это все равно, как кому в зубы дать — такое же движение… А футбол пока что оставь… Ты еще ростом не вышел… Кстати, откуда вы такой хороший мяч достали?
— А это ваш подарочек, дядя Сережа.
— Это еще — что за новости? Митька осклабился.
— А помните, вы во втором «хаптаме»[28] мяч поверху перепустили, и его так потом и не нашли? Так вот, кто не нашел, а кто и нашел…
— Так это вы, значит, и сперли тот мяч?
— А то кто же? с гордостью отозвался беспризорник. Как это говорится — «купил, нашел, едва ушел»… Если мячи сами по переулкам бегают, что ж на них в сухую смотреть?..
— Вот чертенята! усмехнулся Сережа. Но все таки вы это нехорошо сделали.
— Нехорошо? искренно удивился Митька. А почему такое «нехорошо»?
— «По-ку-пать», что ли, мячик? презрительно вмешался Ванька. Так наших хфинансы поют романсы. А Рыжему приспичило поиграть.
— Так вы бы пошли в футбольный клуб.
— Как же?.. Держи карман ширше: так бы нас туда и пустили. Зараз в милицию и в детдом. А там, сами, небось, знаете — не до футбола. У Митьки вот уже два зуба вышибли в детдоме. Будя!..