Когда Дженни, одетая в солнечно-желтый костюм, появилась из ванной, Урсула распаковывала один из чемоданчиков.

— Ты прекрасна, как весенний букет, дорогая, — похвалила ее мисс Урсула. — Как нам повезло, что ты с нами.

— Это мне повезло, — возразила Дженни, вызвав улыбку у пожилой женщины. — Вы не знаете…

Ее прервал стук в дверь и голос профессора. Дженни чувствовала себя несколько виноватой в том, что не сказала профессору и его сестре об истинной причине, почему она решила ехать с ними. Но она никак не могла найти подходящего момента, чтобы довериться. Вчера вечером ей слишком хотелось спать, а сейчас…

— Идем? — спросила она, выходя из комнаты с чемоданами. Нет, сейчас не время для серьезных обсуждений. Подождет.

За завтраком они обсудили, как дальше ехать на север.

— Хотя эта дорога в стороне от океана и длиннее, но зато она удобнее. С другой стороны — старое шоссе вдоль берега. Оно проходит по маршруту первых испанских поселенцев.

— А какая из них для тебя легче? — поинтересовался доктор Эйвори.

Дженни призналась, что прежде путешествовала чаще в поезде либо на самолете.

— Я не думаю, что будет большая разница.

— Тогда, зная пристрастие моей сестры к пейзажам, а также то, что Поль пока так и не увидел первого в своей жизни кита, я предлагаю ехать по берегу.

Два часа спустя Дженни уже начала сожалеть о принятом решении. Карты не врали — нет ничего более живописного, чем узкое двухполосное шоссе, змеящееся по похожим на верблюжьи горбы всхолмиям. Открывавшиеся виды захватывали. Бурлящий и пенящийся океан лежал в сотне футов ниже, где волны бились об острые скалы.

Этот район был совершенно безлюден, словно заповедник. Головокружительная панорама говорила о том, что, в случае поломки или какого-либо иного затруднения, водитель не найдет ближе, чем в пятидесяти милях никого, кто мог бы ему помочь. Дженни изо всех сил надеялась, что старенький седан выдержит остаток пути. Она пыталась не обнаружить своего беспокойства перед другими.

— Действительно, виды здесь божественные, но я больше довольна тем, что хорошо заправилась бензином.

Профессор тоже, по-видимому, осознавал потенциальную опасность.

— Здесь едва разъедутся два автомобиля. Держитесь как можно ближе к скале. А если встретится грузовик…

Но это маловероятно, думала Дженни. Эта дорога, может, и вполне устраивала ехавших на лошадях конкистадоров, но водители больших современных грузовиков имели достаточно разума, чтобы не пытаться проехаться по жердочке. У девушки возникло ощущение, что с того момента, как она проехала Мороу-Бей, она вообще не видела ни одной машины.

И едва она так подумала, как в зеркальце заднего вида появилась движущаяся точка. За ними шла другая машина.

Сначала видны были только отблески солнца на лобовом стекле. Машина то и дело скрывалась из виду за частыми поворотами. Но скоро она приблизилась, и Дженни начала различать ее детали. Машина явно была красной, маленькой и не американской.

Дженни чуть не ударилась в панику. Она гнала это от себя, уверяя саму себя, что это не тот «фольксваген», который то и дело попадался им вчера на дороге!

Но надежда оказалась тщетной. Маленький немецкий автомобиль приблизился так, что на его номере четко различилось BUY…

Выражение лица девушки испугало профессора.

— Дженни, ты побледнела, как призрак!

Она кивнула, вцепившись в руль на крутом повороте.

— Этот «фолькс» преследует нас уже второй день!

Доктор Эйвори сразу же оглянулся на красную машину.

— Я не понимаю, зачем кому-то понадобилось нас преследовать? — запротестовал он.

Дженни сглотнула, борясь с рыданием.

— Боюсь, что это из-за моего брата. Понимаете, Марк исчез…

Эйвори, не прерывая, слушал, пока она рассказывала историю, сообщенную ей патрульными.

— Я знала — что-то не так, когда так долго не получала от него никаких известий. А затем, когда от него пришла бандероль из Сан-Франциско, решила попытаться разыскать его сама. О, я знаю, что мне надо было сказать вам об этом много раньше! Но я не хотела никого волновать своими проблемами…

— Ты должна дать нам помочь тебе, — спокойно сказала с заднего сиденья Урсула. Поль дремал у нее на коленях.

— Что было в пакете, который он тебе прислал? — спросил профессор.

Дженни свободной рукой выудила из сумочки, лежавшей рядом с ней, статуэтку и вручила ее доктору Эйвори.

— Никакой записки не было, а лишь эти три обезьянки. Я долго ломала голову, что бы это значило, но теперь уверена, что таким образом он просит меня доверять ему и не верить ничему плохому про него.

Доктор Эйвори внимательно осмотрел статуэтку. Он разбирался в восточном искусстве, проведя много лет в Азии, и мог дать вполне квалифицированную оценку.

— Прекрасная работа, — заявил он. — Судя по материалу, она сделана в Америке. Однако мастер несомненно китаец, — он взглянул на Дженни. — Твоя догадка относительно смысла посылки может быть верна. Но для чего, ты думаешь, твоему брату скрываться?

— Мне кажется, он получил секретное задание, — поделилась она. — Я уверена, что он не дезертир и не предатель. Но его внезапное исчезновение пугает меня. Я хочу найти его и попытаться помочь, — она посмотрела в зеркало заднего обзора. — Это глупо, профессор? Водитель, который едет за нами, наверное рассчитывает, что я выведу его на Марка, и сама создам брату дополнительные трудности.

— Мы этого не допустим, — твердо заявил профессор. — Оставайся с нами в Монтерее. Через несколько дней мы сможем съездить в Сан-Франциско и установить, где была продана эта статуэтка. Отсрочка уменьшит опасность случайно выдать брата.

— Я очень вам признательна…

Вибрирующий скрежет прервал Дженни. Руль на мгновение перестал ее слушаться и внезапно возникшая инерция толкнула ее к двери. Ей удалось почти инстинктивно восстановить управление, увести машину от столкновения со скальной стеной. Но теперь маленький старый автомобиль неудержимо тащило к другому краю дорога, к пропасти. Быстрый взгляд влево подтвердил ее худшие опасения — защитных щитов или столбиков на этом участке почему-то не было, ничего, что могло бы остановить падение машины на острые скалы внизу.

— Шина лопнула! Держитесь! — прокричала она, давя на тормоза.

Сыпучий гравий обочины шоссе не создавал достаточного трения для шин, и внезапная попытка остановиться могла опрокинуть машину. Но, глянув вперед, Дженни поняла, что выбора нет. Пропасть приближалась!

Стиснув зубы, она до конца утопила тормозную педаль и одновременно круто вывернула руль вправо, пытаясь направить машину в сторону от обрыва. Тормоза и шины отчаянно визжали, и с визгом слился сдавленный стон доктора Эйвори.

Дженни ничего не слышала. В последний момент она еще раз вывернула руль, подняв облако взрытой пыли. Она правильно оценила расстояние — машина остановилась в каком-то футе от пропасти.

Все это заняло несколько секунд, но для Дженни они показались кошмарной вечностью.

— О, Боже! Какой ужас! Все целы?

Ответом были три слабых благодарных «да».

Дженни откинулась на спинку сиденья, не в состоянии думать о чем-либо, кроме почти невероятного спасения.

И только услышав шаги и звук открывавшейся дверцы автомобиля, она вспомнила о красном «фольксвагене» и в испуге обернулась.

В четырех футах от нее стоял светловолосый водитель.

С минуту все молчали. Затем незнакомец открыл дверь седана, наклонился и протянул Дженни руку.

— Давайте, я вам помогу, — неожиданно заботливо проговорил он. — Вы можете идти?

— Да, я… мы не ранены, — заикаясь, ответила Дженни.

Она отпустила его руку, как только ее ноги коснулись земли, и тотчас поспешила выбраться Урсула, а вслед за ней и Поль. Лицо его было бледным, он оставался в шоке, но поспешил встать рядом с Дженни, как бы беря ее под свою защиту.

Незнакомец казался немного смущенным. Он смутился еще больше, когда доктор Эйвори обогнул машину и без обиняков спросил его: