«Жертва». Это слово невольно возникло в сознании Сары, вызывая странную дрожь от страха, которая заставила ее еще крепче сжать руль. Почему он решил, что она ему нужна? И почему она бежит от него? Она слышала, что нападение — лучшее средство защиты, и ее сестра, которая имела дело с разными мужчинами, наверняка встретила бы его лицом к лицу! Приближаясь к дому, Сара замедлила ход и нахмурилась под огромными солнечными очками Дилайт. Теперь уже она сердилась на себя за то, что так поспешно покинула дядю Тео. Ей следовало остаться и продемонстрировать Рикардо, как мало значит для нее его присутствие. Не надо было поддаваться своим чувствам и уезжать, особенно учитывая хитрые намеки на то, что она умышленно разыгрывает недотрогу. Теперь, как бы самодоволен он ни был, ему покажется, что своим бегством она хочет дать ему новый повод для преследования. Проклятье!

Если сама Сара испытывала чувство растерянности, то душная атмосфера тесной комнаты побудила ее сделать следующий шаг. Здесь, среди собственных разбросанных вещей, ей было легче вжиться в роль своей сестры — смелой, дерзкой Дилайт Адамс, которая ничего и никого не боится, и не остановится ни перед чем ради новых приключений. Нет, Дилайт определенно не стала бы в страхе бежать от приставаний отсталого итальянского герцога!

Только подумать, какая прекрасная мысль! Сара обрадовалась своей находчивости и начала запихивать в саквояж самые необходимые вещи. Отсталый герцог… молодец, Сара! Старая привычка мысленно разговаривать с собой сняла напряжение, и она глубоко вздохнула, слыша, как за ней захлопнулась дверь квартиры. Что ж, поехали! На этот раз, помоги мне Бог, я отчитаю его так, как это сделала бы сестра.

Она смело оставила белый «мерседес» в погрузочной зоне за домом. Может быть, машину уже увезли на буксире? Но если нет, тогда она вернет ее ему… эффектно, высказав несколько лицемерных слов благодарности, которые он, конечно, немедленно раскусит. Проходя через вращающиеся двери, Сара с удивлением почувствовала, как внутри растет ощущение какого-то ожидания.

Она, должно быть, задержала дыхание… и теперь с облегчением выдохнула. Машина стояла на том же месте, где она ее оставила. Мужчина средних лет с висевшим на шее фотоаппаратом с любопытством кружил вокруг элегантного белого автомобиля. Высокие каблуки Сары застучали по тротуару, и он повернулся, улыбаясь хитро и заискивающе.

— Привет! Эта маленькая красавица ваша? Я любовался ею. Совершенно новенькая, правда?

Слава Богу, по улице ехало еще довольно много машин, и появилось даже несколько пешеходов, что было необычно для Лос-Анджелеса, где все привыкли сидеть за рулем. Сара поборола желание отчитать его — ей все еще хотелось вести себя так, как сестра, видеть мир другими глазами и действовать соответственно.

— Привет, красивая машина, не так ли?

Ей показалось, что это ей удалось! Едва улыбнувшись из-под огромных солнечных очков, Сара принялась рыться в своем набитом всякой всячиной кошельке, разыскивая ключи от машины. Они должны были быть где-то здесь. Она вспомнила…

— Вы ведь Дилайт Адамс? Сегодня по телевизору я видел репортаж Роуан, посвященный вам. Вы не против, если я сфотографирую вас на фоне нового автомобиля? Наверное, подарок какого-то итальянского герцога?

Сара подняла голову и ахнула — он уже снимал. Она с тревогой увидела, что он действует быстро, как профессиональный фотограф.

— Вам не следует…

Он не дал ей закончить, успокаивающе подняв руку, и вручил свою визитку.

— Хай… благодарю за фотографии. Я Гордо Ран. А вы настоящая красавица. Реклама ведь не помешает, а?

Все, в чем она или Дилайт нуждалась, — это в paparazzi![7] Как же получилось, что этот человек слонялся здесь, и что он хотел…

От раздавшегося сзади визга тормозов и шума открывшейся дверцы Сара подпрыгнула, не успев выразить свое возмущение. Как и Гордо Ран, который поспешно отступил на несколько шагов.

— Вы пристаете к леди?

О нет! Только не Рикардо и не сейчас!

С видом, как она надеялась, выражающим крайнее пренебрежение, Сара холодно сказала:

— Я искала ключи…

В то же мгновение она почувствовала, как его теплые пальцы вдавливают в ее руку холодные ключи| и сжимают с такой силой, что она не могла пошевелиться, когда хотела оказать сопротивление.

— Я привез вам запасные ключи. Вы собирались искать меня или угадали, что я приеду за вами?

Его черные непроницаемые глаза сверкнули, увидев кого-то позади нее, и он вкрадчиво мягким голосом сказал:

— А вы… на вашем месте я бы убрался отсюда.

— Конечно… как скажете, герцог! Только сперва позвольте сделать еще один снимочек, а? Я прослежу, чтобы вам прислали пробные отпечатки — хорошо, хорошо!

Когда фотограф исчез за углом, защищая руками свой фотоаппарат, Сара с возмущенным видом повернулась к своему мучителю.

— Вы понимаете, что этот человек… что фотография, запечатлевшая нас, вероятно, попадет во все эти отвратительные бульварные газеты-сплетницы, и вы даете ему повод думать, что вы… что я…

Как он смел все еще держать ее руку? Хотя если бы он не держал, она могла попытаться бросить ключи в его темное лицо дьявола!

— А! Вы думаете, мне надо было пойти за ним? Может быть, разбить фотоаппарат? Но тогда… подумайте, какой рекламы вы бы лишились.

То, как он язвительно растягивал слова, заставило Сару громко вздохнуть от злости.

— Я же не думал, что вы с ним даже незнакомы. В самом деле, подъезжая, я видел, с каким удовольствием вы позировали ему.

Вне себя от негодования, Сара попыталась вырваться, свободная рука, сжавшись в кулак, чесалась от желания ударить его. Только длительная привычка к дисциплине и самоконтролю удержала ее.

— Вы… Как вы смеете меня преследовать? Как вы смеете намекать, что я… мне меньше всего хочется, чтобы начались сплетни о том, что вы… что вы и я… отпустите меня!

Он вел себя так, будто вокруг никого не было, не обращая ни малейшего внимания на любопытные взгляды входивших и выходивших жильцов дома Дилайт.

Разговаривая с подчеркнутой терпимостью, словно с ребенком, он сказал:

— Если вы перестанете устраивать публичные сцены, которые могут снова привлечь внимание вашего друга-фотографа, я вас обязательно отпущу. И, пожалуйста, не надо притворных истерик! Скажите же наконец, маленькая дразнилка, разве вы не собирались вернуться ко мне?

Ей пришлось держать себя в руках — пришлось! Этот человек, очевидно, был страшным эгоистом.

— Я собираюсь вернуть вам вашу машину, — сказала Сара осторожно, цедя слова сквозь зубы. — Я действительно собиралась провести некоторое время у дяди Тео… в уединении, — добавила она едко, наслаждаясь тем, как от этой колкости сузились его глаза, — а теперь…

Она посмотрела на свою руку, удерживаемую им, и надеялась, что он не чувствует, как бьется ее сердце.

— Теперь, если я вас отпущу, в каком направлении вы побежите? Вы уверены, что хотите бежать?

В его голосе звучала насмешка. Он неожиданно взял ее вторую руку, как будто был близким другом или любовником, и притянул Сару к себе.

— Прекратите! Чего вы испугались? Или вы снова затеваете интрижку?

— Я же вам говорила… я… помолвлена! Как ни странно, я его люблю… очень люблю. Я не бегу, а только избегаю вас, вот и все!

Сара откинула голову назад, встретив холодный взгляд его черных глаз, и сказала нарочито беззаботным голосом:

— Ну, не принимайте это слишком близко к сердцу — если я не встретила бы Карло и не влюбилась бы в него, возможно, я увлеклась бы вами!

Он отпустил ее так неожиданно, что она чуть не упала. Холодным, как и его глаза, голосом он сказал:

— Карло, а? Итальянское имя… Предупреждаю вас, Дилайт, что если он ненароком из Старого Света, то будет ревнив — и несомненно, ожидает, что его невеста девственница… вы действительно собираетесь выйти замуж?

— Конечно, мы поженимся. Между прочим, очень скоро. Как только… я закончу съемки в фильме, я поеду к нему.