Несколько раз за ночь Саре удалось заснуть, когда ее ум уставал от планов и интриг. Но даже сон ее был беспокойным, и она проснулась усталой, не желая вставать с постели и не находя в себе сил этим жарким утром для очередной стычки со своим мучителем. Но разве ей не пообещали, что они поедут кататься с ним верхом?

— В одном из ваших интервью вы сказали, что боитесь лошадей, так что же означает ваш новый каприз? У меня нет времени давать уроки верховой езды пугливым голливудским старлеткам!

— Но… но я честно хочу преодолеть свой страх. Вероятно, это глупая навязчивая идея, но мне кажется, что я могу попытаться сделать это… Если, конечно, вы дадите мне несколько указаний. Пожалуйста, позвольте мне попробовать. Я быстро все пойму, честно!

О, ей действительно пришлось умолять, пока он не сдался! Но она уже заприметила его лошадей, все чистокровные, и она не смогла подавить сильного искушения прокатиться верхом. Самым сложным будет убедить Марко, что она никогда до этого не ездила на лошади и что она прирожденная наездница по счастливой прихоти судьбы.

Сара глубоко вздохнула и закрыла глаза от лучей солнечного света, проникавших в комнату сквозь щели в ставнях и шторах. Судьба — забавная вещь, особенно если никогда раньше не верил, что все в жизни предопределено. Чем же иным, как опять же не прихотью судьбы можно объяснить, почему она оказалась здесь и почему неожиданно встретилась прошлой ночью с талантливым и разговорчивым Анджело? Как иначе можно объяснить, почему ее потянуло на террасу и откуда появилось предчувствие, что что-то должно случиться? Она поморщилась. Не совсем так. Появления Анджело она не ожидала.

— Прошу прощения, синьорина. Но меня попросили передать вам извинения герцога; он не сможет сегодня покататься с вами верхом. Его отозвали на несколько часов по делам. Не хотите ли поспать еще немного?

Сара не слышала, как вошла экономка, и широко открыла глаза.

— О… — пробормотала она непонимающе, удивляясь, почему чувствует такое разочарование, хотя всего несколько секунд назад сама подумывала о том, не передать ли ему свои извинения с отказом от поездки.

— Вам что-нибудь нужно, синьорина?

В течение последних нескольких дней Серафина стала выглядеть менее напряженной, особенно когда поняла, что герцог не посещает постель своей гостьи. Она даже показала Саре несколько детских фотографий Карло, которыми Сара с любовью восторгалась. Нашлась даже карточка, где он был снят вместе со своим старшим братом. Мрачный вид Марко, с угрожающими нахмуренными черными бровями, безусловно, не изменился за годы, прошедшие с того времени.

Теперь, не желая портить утро мыслями о ссорах с властным герцогом ди Кавальери, Сара вяло потянулась, улыбнувшись пожилой женщине сонной извиняющейся улыбкой.

— Извините, Серафина, но, боюсь, что я еще не совсем проснулась. Я… я вчера долго не могла заснуть, и… — она засмеялась слегка нервозно, когда вспомнила свои странные фантазии прошлой ночи, — …меня неудержимо потянуло пойти и посмотреть на звезды! В конце концов я не смогла устоять против этого…

Сара прервалась, когда экономка сказала с необычной для нее резкостью:

— Вы… вы не выходили отсюда, синьорина?

Ее смуглое морщинистое лицо выглядело необычно, пока она ожидала ответа Сары, вперив в нее свой взор.

Почему? Или Серафина тоже знала о ночных похождениях Анджело? Почему она внезапно так занервничала?

Сара старалась осторожно выбирать слова, не желая выдать Анджело, который искренне предложил помочь ей.

— Ну… да. Но, пожалуйста, не смотрите так встревоженно, я только вышла на террасу, чтобы немного насладиться ночью, а вскоре вернулась обратно и легла спать, вот и все.

Серафина продолжала напряженно смотреть на нее.

— Это все? — повторила она со странным ударением на вопросе. Затем, как бы внезапно опомнившись, на минуту отвела от нее глаза и сказала почти грубо: — Вас могло просквозить в этой тонкой ночной рубашке, синьорина! Ночи бывают холодными, когда ветер дует с моря, и ночью… все другое. Вы могли оступиться…

— Но мне не обо что было споткнуться, — резонно возразила Сара.

Что же так вывело из равновесия обычно непроницаемую Серафину? Анджело? Или что-то еще?

Сара успокаивающе усмехнулась и призналась:

— Вообще-то я не собиралась выходить, а только приоткрыла занавески для воздуха, и я почувствовала…

— Что вы почувствовали, синьорина?

— О… я уверена, что это связано с красотой ночи, к которой я не привыкла. Аромат цветов, и запах моря, и тепло камней… вы, должно быть, подумаете, что я совсем обезумела, но я почувствовала… какое-то необъяснимое желание… мне показалось, что я совершаю те же действия, что и когда-то раньше…

Сара поморщилась, когда попыталась припомнить, что точно она чувствовала прошлой ночью до того, как Анджело свалился на нее столь бесцеремонным образом.

— …Словно я ждала чего-то. Глупо, не правда ли?

— Нет, нет — не глупо! Матерь Божия, вы тоже почувствовали это, хотя и не принадлежите еще к семье…

Серафина выказала явное волнение, пока перебирала пальцами свои четки.

— Не принадлежу к чему… почувствовала что? Пожалуйста, видно, что вы расстроены, и мне хотелось бы знать почему?

Рот Серафины упрямо сжался, и она покачала головой.

— Синьор герцог сказал бы, что я глупая суеверная старуха и отослал бы меня прочь.

— Я ничего не скажу ему, обещаю! Но вы не можете не сказать мне теперь, не правда ли? Я умираю от любопытства и теперь, вероятно, начну воображать самое худшее… Кого-нибудь сбросили со стены террасы? Вот почему…

Сара обхватила колени руками и вправду испугавшись.

— Нет, нет! Что за мысль! — сказала Серафина сердито. Было очевидно, что она уже сожалеет о вырвавшихся у нее словах. — Ничего подобного, — сказала она более мягким голосом, а затем вздохнула. — Маленькая терраса была скорее местом, на котором совершались глупости, а не акты насилия, синьорина. Поскольку вы собираетесь выйти замуж за синьора Карло, я думаю, вы услышите эту историю в любом случае. Всегда есть сплетни…

— Какую историю? — спросила Сара так терпеливо, как только могла. — Пожалуйста, расскажите, что это была за глупость и какова связь старой истории с тем, что я почувствовала, — или думала, что чувствую?

Серафина выпрямилась и покорно кивнула головой.

— Хорошо — вижу, мне придется сказать. Но сначала, если вы не возражаете, я проверю, не убирает ли какая-нибудь служанка на галерее и не сможет ли она нас подслушать.