Е. ЛАДИК
Похождения иркутского
бича
Марка Парашкина
Песня бича
По болоту за морошкою
Брел по пояс я в воде.
Думал ягода хорошая.
Оказалась так себе.
Сколько пар сапог изношено
По нехоженой тайге.
Заводил друзей хороших я,
Оказались так себе.
По аллеям запорошенным
Я бродил незнамо где.
Все искал любовь хорошую
Попадались так себе
Сорок лет под жопу брошены
Как прокладочка в биде.
Думал жизнь штука хорошая
Оказалась так себе.
Водку пью как отмороженный
Не привык жить на воде.
Думал что мужик хороший я
Оказался так себе.
Глава 1
Не имеющая никакого отношения к следующим главам, а вставленная в повесть только для затравки.
Васю бросили в тайге. Нет, никакого преступного умысла здесь не было. Просто так сложились обстоятельства. Когда вывозили людей и имущество экспедиции, вертолетчик заупрямился, побоялся перегрузить машину. Начальник отряда Зыбайло попросил Васю посидеть день другой, обещая следующим рейсом забрать Васю и остатки груза. Но тут как раз «горела» путевка в Болгарию, а Зыбайло давно мечтал там побывать. Он быстро передал все дела своему помощнику, не забыл напомнить о Васе и улетел. Его помощник- техник Саруев прождал неделю вертолета (погода стояла нелетная), а потом ему вручили повестку в военкомат. Начались сборы, проводы,…в общем, забыл он про Васю. Начальник партии все недостающее имущество списал. Бухгалтерия положила Васины деньги на депонент, а трудовую книжку в сейф, рядом с десятком других книжек. Рабочих экспедиция набирала из «бичей», а те на вопросы трудоустройства смотрели просто: надоест работать - снимаются и уезжают. И гори, эти трудовые синим пламенем, были б руки, а работа найдется. Вот так и бросили Васю. Могла, конечно, и жена побеспокоится: куда вы моего законного задевали? Но у нее в это время роман был с грузчиком Федюшиным, да и Вася тоже не без греха, тоже пригревался у тоскующих разведенок. Потому и не спохватилась жена.
Сидит Вася неделю, вторую на таборе, доедает последние сухари, да запивает «чифиром». И так ему хорошо, спокойно… Он ведь всю жизнь как мышка жил, всё прятался да боялся. И жены боялся - орала она на него за выпивки сильно и поколачивала к тому же. Милиционеров боялся – у них глаз наметанный, «бича» за километр узнают, а в «кепезухе» сидеть удовольствие маленькое. И начальства боялся и собутыльников своих случайных. Народ, «бичи», нервный - брякнешь кому по пьянке: «козел», и получай финку в бок. Сидит Вася на завалинке зимовья, ловит первые снежинки в ладошку, а кругом тишина, за триста километров вокруг ни человека не встретишь. Медведь вон подошел познакомиться, скучно тварине одному по тайге таскаться. А Васе не скучно. Он хариусов в речке половит, живот набьет и лежит на нарах блаженствует. А мяса захочется, рябчика с ветки снежком собьет да и съест, полуощипанного. К весне, правда, голоднее стало, но Вася уже не тот, что раньше. Зайцев не только в силки, но и голыми руками научился брать.
Одежда у Васи поистрепалась за год, так он из старых спальников и шкур балахон себе сшил. С обувью сложнее: что не соорудит, за два дня по сучкам да камням истреплет. Да не беда, ноги огрубели и к любым холодам привыкли. Бегает Вася по снежку босыми ногами, как и все божьи создания.
С медведем он рассорился. Залез как-то к соседу в берлогу, поговорить просто хотел, по-человечески, а тот спросонья его за охотника принял, чуть шею не свернул. Вася рассердился и сломал мишке лапу. Ну и медведь, разумеется, обиделся и ушел куда-то.
А среди местных охотников легенды пошли, будто живет в тайге «снежный человек», будто и следы его видели, совсем, как босой человек прошел, и крик его слышали не человеческий вовсе, что-то вроде: «И-йе-ху-ху…».
Дошли эти слухи и до ученого мира. Собралась группа молодых энтузиастов. Возглавил ее профессор Калашников, прославившийся своими экспедициями к месту падения Тунгусского метеорита, на озеро Лох-Несс, в Африку к догонам, ну и другими, вы о них хорошо знаете. Приземлились они как раз на ту площадку, что Васин отряд когда - то построил, и сразу же наткнулись на следы босых ног. По следам и вышли к зимовью. Вася спит себе на нарах, беды не чуя, а они навалились, запутали его веревками и поволокли полусонного к вертолету. Как увидел Вася вертолет- весь сон с него слетел. Разорвал он веревки, энтузиастов по елкам раскидал, и вертолет на попа поставил.
Хорошо профессор Калашников догадался сунуть Васе под нос открытую фляжку со спиртом. Тут Вася и присмирел, глаза его приняли осмысленное выражение, и он машинально перелил содержимое фляжки в желудок и вполне человеческим голосом сказал:- Еще. У летчиков нашлась еще одна фляжка, и через двадцать минут Вася храпел в кабине вертолета. В клинике Васю обследовали и убедились, что никакой он не «снежный человек» и отправили домой.
Жена, окончившая свой очередной роман, приняла Васю благосклонно, и учитывая его «нездоровое» состояние собственноручно подносила ему каждый день по 250 грамм на леченье.
Через год Вася восстановил свое душевное и физическое здоровье. Работает он грузчиком в продуктовом магазине. После десятка ящиков, перетасканных в подсобку, его бросает в пот, а руки дрожат. Мысли его привычно устремлены к склянке с сорокоградусной. Только по ночам на него иногда накатывает тоска. Он выходит на балкон и окрестности микрорайона слышат его ликующий клич: «И-йе-ху-ху…»
Зря я написал, что это глава не имеет никакого отношения к следующим. А герои? Вы думаете, что таксатор Зыбайло и техник Саруев успокоятся на том, что их мельком упомянули в первой главе? Плохо вы их знаете! Обязательно влезут в повесть, да еще в самом неподходящем месте. Впрочем, посмотрим, я ведь тоже не абы кто - автор!
А вот с Васей мы точно распрощаемся. Я его видел недавно в магазине. Так и таскает ящики, а в экспедицию его жена не пускает. Ну и черт с ним, пусть пьет водку на кухне, если забыл, как приятно ее пить у костра.
Глава вторая. Весенняя охота на бичей.
Экспедиция переживала предполевую лихорадку. Таксаторы и техники то бездумно и отрешенно стояли и смотрели в окно, то суматошно бегали, вспомнив очередную неучтенную мелочь. Когда нервы начинали сдавать, открывали маленький шкафчик, скромно приютившийся за дверью в 8 кабинете. Шкафчик изображал бар, и как ни странно ,постоянно в нем стояли напитки крепостью от 13,5 до 40 градусов. .Лесоустроители славятся умением пить много ,часто и из крупной посуды. Без очередности, без договернности в шкафчик вселялись новые квартиранты, взамен безвременно почивших. Шкафчиком в трудную минуту, пользовались все, кроме начальника экспедиции и таксатора Зубкова. Начальнику экспедиции не полагалось по должности. Зубков был единственным на экспедицию хроническим алкоголиком. Каждый вечер уходя с работы , он заходил в магазин, покупал две бутылки водки и шел домой .За ужином и телевизором он выпивал одну бутылку .Вторую приносил на работу. Усевшись за стол, доставал стакан, наливал его на треть и принимал. Минут через десять уведомлял коллег, что опять чувствует себя человеком, принимался гонять костяшки на старых потемневших счетах, хотя рядом стоял калькулятор. Сказывалась двадцатилетняя привычка. Бутылка делилась на несколько частей, каждая часть выпивалась в строго определенное время, что позволяло Зубкову быть постоянно навеселе, но никогда не вдрызг. Начальство смотрело на это сквозь пальцы. Алкоголик Зубков заменял двух-трех молодых специалистов и сдавал работу с первого предъявления. Против Зубкова сидел молодой таксатор Веня Хомич. Предотъездная лихорадка прихватила и его. Но он поступил на работу всего два дня назад и совершенно не знал чем ему заняться. У начальника партии делов было по горло. Веня сидел и ждал, когда дела хоть на минуту оставят начальническое горло, и он займется новеньким. Зубков дочитал очередной том таксационных описаний и посмотрел на часы. Время было то. Налив треть стакана водки, он не торопясь, влил ее в рот. Несколько секунд сидел, подняв глаза на потолок, прислушиваясь, как пошла. Решив, что пошла хорошо, раздобрел и бросил благосклонный взгляд на Веньку: – Рабочих нанял? - Нет. А чего сидишь? Через неделю вылетать. Будешь потом на вокзале первых попавшихся хватать? - Я думал рабочих, набирает начальник партии. – Жить с ними в тайге все лето тоже начальник будет? Договора заполнял хоть раз? Нет. Возьми образцы. Паспорта и трудовые забирай себе, потом отдашь начальнику. На руки больше десятки не давай, и сразу записывай в дневнике, там есть раздел-взаиморасчеты. Деньги и бланки возьмешь у начальника партии. Понял, тогда действуй. Веня заметно ожил. Давно известно, что работать веселее, чем сидеть без дела. Быстро получил деньги и бланки у начальника партии, не сказавшего при этом ни слова. -Ну и тип – подумал Венька – не мог сразу сказать, что делать. Повторяя при этом самую распространенную ошибку, смотреть на все со своей колокольни. С колокольни начальника партии виделось иное: - Пускай недельку потрется среди таксаторов, ума и наберется. Конечно, зря я ему разрешил рабочих нанимать. Наберет всякой швали.