В моей жизни никогда не было душещипательных драм, от которых даже камень заплачет. Жил я в пятнадцати минутах от центра Нью-Йорка, ходил в обычную общеобразовательную школу, учился средне. А ещё я гей; но среднестатистического ньюйоркца это не удивит. Все в этом городе толерантные, доброжелательные — и в то же время безразличные и жестокие. Всем просто чихать на чужие проблемы и причуды. Может, где-то ещё презирают таких, как я, но точно не в Нью-Йорке. Хотя откуда мне знать? Я никогда не выезжал за пределы штата.

В общем, я был самым обычным геем-подростком из Большого Яблока. Жил себе и горя не знал, пока в десятом классе вместе со мной на математику не записался новенький из Испании. Разговаривал он мало, а вот учился получше меня. Новенький сидел рядом со мной, поэтому я мог разглядывать его сколько душе угодно: смуглая кожа, крепкое тело и невозможно-чёрные глаза. Когда я впервые его увидел, то чуть не умер от счастья. Тёмные волнистые волосы, красивый изгиб губ… От него исходила аура сексуальности. Не знаю, откуда она может быть у семнадцатилетнего подростка — но была же! Я давился этой чёртовой аурой четыре раза в неделю, на математике. Это неблагоприятно сказалось на моих оценках. Отец был в бешенстве. Но не мог же я сказать, что влюбился! Или мог? В любом случае меня ничто не могло спасти от дополнительных занятий и домашнего ареста.

И вот — я сумасшедший влюблённый подросток, который следит за своим одноклассником. Я нашёл его в социальных сетях, но так и не решился «постучаться» в друзья. Не хватило смелости. И я решил реабилитироваться — скачал все его фотографии и любимые песни. Но не я один, такой умный, положил глаз на новенького: на третьей неделе после его перевода к нему подкатила Линдси — местная шлюха и любительница футболистов. Если честно, я сейчас позлословил — но что поделать, если на твоих глазах так открыто клеят любовь всей жизни? Ладно. Я преувеличил, но брать свои слова назад… Однозначно — нет.

Линдси была послана, а я в душе скакал от радости. Но тогда я даже предположить не мог, что это первый толчок к большим проблемам в будущем. Линдси натравила на новенького всю школьную команду по футболу. Чёрт. Я попытался убедить Линдси в том, что это глупо, но обиженная стерва — самое страшное, что может приключиться с мужчиной.

— Мередит, помоги мне, — взмолился я, посреди своей комнаты стоя на коленях перед самой популярной девчонкой школы.

Вообще-то, мы друзья чуть ли не со времен эмбриона: наши мамы ходили вместе на курсы аэробики для беременных, а потом решили отправить нас в одну школу. По субботам родители устраивают совместные ужины, поэтому мы почти родственники. У меня есть старший брат, которому Мер отчаянно старается понравиться. Ну а у Скотта есть девушка, они вместе учатся в колледже, поэтому у подруги нет шансов. Она без зазрения совести пользуется нашей дружбой и второй половиной моего шкафа. Иногда я просто счастлив от осознания того, что у меня нет сестры. Потом я вспоминаю, что у меня есть брат, и жалею о том, что моя лучшая подруга в него влюблена.

— Нейтан уничтожит его, если узнает о том, что ты заинтересован в Алане.

— Ну и что с того?! Нейтан просто пытается строить из себя мачо-бисексуала! — возмутился я, размахивая руками. — Просто отговори Линдси, успокой и, может, познакомь её с кем-нибудь. Вот хоть с Питером.

— Питер хороший парень, он не заслужил того, чтобы Линдси трахала его мозги.

— Ладно. — Я закусил губу и отвёл взгляд. — Тогда я буду её новой жертвой.

— Господи! — Мередит потёрла виски, скривив своё красивое личико от отвращения. — Какая ещё бредовая мысль придёт в твою голову?! Ты — гей! Об этом все знают! У тебя не встанет, да и не дойдёте вы до этого, потому что она замучает тебя своей тупой болтовнёй ещё до первого свидания. Эван, ты меня уже бесишь! Перестань думать о новеньком и лучше займись учёбой. Ты обещал мне поход по магазинам, но твой домашний арест не способствует этому.

Я расстроено опустил голову и отвернулся. Мер подсела ближе и взяла меня за руку.

— Не создавай ему и себе проблемы. Он, скорее всего, не гей и твои влюблённые взгляды не замечает. Посмотри на него, он сексуальный натурал — и с этим ничего не поделаешь.

— Ты права, — вздохнул я. — Горячие натуралы всегда были моей слабостью. И что мне теперь делать?

— Забыть его. У тебя нет шансов.

В дверь постучали, а затем открыли. Показалась русоволосая голова моего брата.

— Мама ужинать зовёт. Сказала, чтоб не задерживались.

— Хорошо. — Я кивнул и повернулся к Мер. Она сидела с абсолютно глупой улыбкой и пялилась туда, где ещё секунду назад стоял Скотт. — Забыть? Нет шансов? Слышала бы ты себя со стороны, блондинка Мередит Уилсон.

— Ладно, может, я и не во всем была права, но ты с ним даже не разговаривал. Я твой лучший друг, поэтому я хочу, чтобы ты был счастлив. Связавшись с натуралом, ты рискуешь остаться с разбитым сердцем.

— Ты не помогаешь, Мер. — Я раздосадовано покачал головой и пошёл на кухню. Больше мы об этом не говорили.

***

— А вот и моя детка, — с улыбкой протянул Нейтан — главный засранец моей школы. Целый год он лез ко мне, строил из себя неотразимого би. Я не успел выйти из машины и пересечь школьную парковку, как был им атакован. — Как дела?

— Отпусти меня, — прошипел я.

— Опять упрямишься? Люблю строптивых.

Я надулся. В общем-то, я не единственный гей в школе. Хотя единственный популярный гей. Но спешу вас успокоить: популярным я себя никогда не считал. Это всё Мер. Дружба с ней держит меня на виду у всех, но если бы они знали, сколько у меня комплексов и страхов. Я самый обычный парень, которому нравятся другие парни. Во мне нет ничего от стереотипного гея, обожающего шмотки и внимание. За моим внешним видом следит Мередит, а иначе я бы давно отрастил волосы, стал хиппи и пропагандировал любовь во всем мире.

— Мне неприятно, — постарался как можно грозней сказать я.

— Милый, милый Эван… — протянул он и стиснул меня ещё крепче. — Так бы и съел тебя, да вокруг столько людей.

От низкого голоса Нейтана у меня побежали мурашки. Поверьте, точно не от наслаждения. Стало страшно и мерзко. Нейтан — племянник директора, и никто не хочет связываться с ним, поэтому нас сейчас старательно игнорировали. Да и Мередит, наверное, уже давно сидит в классе и готовится к литературе. Чёрт-чёрт-чёрт!

— Отпусти его. — Я повернулся и чуть не задохнулся от счастья: на шикарном мотоцикле, сняв шлем, сидел Алан. Он становится ещё сексуальнее, когда хмурится. Я почти обмяк как желе, но потом вспомнил, что нахожусь не в тех объятиях. — Противно смотреть.

— Не твоего ума дело, понятно? Иди отсюда, пока цел.

Алан хмыкнул и слез со своего байка. Кожаная куртка и тёмные джинсы сегодня смотрелись на нём особенно хорошо. Я почти пустил слюну, а потом вновь вспомнил про Нейтана и пихнул его в живот. Он ослабил хватку, и я смог выскользнуть.

— В последний раз говорю: не приближайся ко мне, не говори со мной, — злобно прошипел я. — Иначе я натравлю на тебя Скотта.

Нейтан побледнел. Все знали моего брата, он ведь только в прошлом году закончил школу. Скотт — живая легенда: и учился хорошо, и в спорте преуспел. А ещё Скотт всегда защищал нас с Мер. Одна жалоба брату — и обидчик на следующий день мог похвастаться огромным синяком под глазом. Мне не было стыдно прятаться за Скоттом: ему приятно чувствовать себя старшим, а мне — защищённым.

Я с презрением посмотрел на пышущего злостью Нейтана и, поправив сумку на плече, пошёл вместе с Аланом к зданию школы. Выглядел я, наверное, как дебил. Всё смотрел на новенького и млел… Он немного выше меня и явно сильнее. И вообще — весь излучал силу и сексуальность. Обожаю испанцев. Теперь обожаю.

— Спасибо, — пролепетал я. — Мне с трудом удаётся отбиться от него.

— Пустяки, — как-то слишком холодно и резко ответил Алан. — Просто не светись — и всё будет в порядке.