- Да вот, не видел ещё таких придурков.

- Пацан, ты охренел? – это подоспел чуть не проехавшийся по мне водитель. Невысокий армянин. – Что за дела?

Сбивший меня мужчина снова затолкал меня в свою машину и задержался на пару минут с армянином. В конце разговора я видел, как он дал ему свою визитку. Мне бы тоже не помешала, знал бы хоть, как к нему обращаться.

- Как вас зовут? – тут же спросил я, когда он сел в машину.

Нехотя, мужчина ответил:

- Валерий Иванович.

- А меня Даниэль.

Я ожидал обычной реакции – удивления там, улыбки. Но получил лишь почти безразличный вопрос:

- Еврей?

- Нет, мама…

Меня грубо оборвали:

- Это древнееврейское имя.

- Я в курсе. И что, русского так назвать нельзя?

- Можно, - мужчина ловко свернул на перекрёстке. – Но я считаю, прежде чем назвать ребёнка, нужно изучить историю имени.

- Она и изучила…

- Приехали.

Мы, и правда, оказались у дверей городской больницы, где находился травмпункт. В тесном полутёмном коридорчике на облезлых деревянных скамьях сидело несколько человек. Мужчина с перемотанной рукой, невесёлая женщина, прижимающая к ноге окровавленное полотенце и прочие личности с травмами разной степени тяжести.

Валерий Иванович, лениво постучав костяшками пальцев по двери врача, распахнул её и смело вошёл. Очередь даже не всколыхнулась. Представляю, что было бы, зайди я. Через пару минут меня повели в соседний кабинет на рентген, проигнорировав очередь туда, а после снова оставили в коридоре. На меня смотрели с уважением. Ещё бы. Я и сам себя зауважал. Здорово, когда можно всё сделать без ожидания. Удобно, что. Мой спутник вышел достаточно скоро. Скользнул по мне взглядом и направился к выходу. Я, ковыляя, поспешил за ним. Так как он молчал, в машине пришлось спросить мне:

- Ну что?

- Жить будешь.

- А точнее?

- Нормально всё.

- А в тюрьму вас посадить можно?

Он очень серьёзно на меня посмотрел:

- Ты хоть знаешь, о чём говоришь?

Невольно я смутился, перевёл тему:

- Перелома нет?

- Нет. Ушиб.

На этом наш диалог кончился. Валерий Иванович вёл машину, лавируя в плотном потоке, а я пялился в окно, прикидывая, стоит ли идти в школу. У светофора мужчина припарковался, оставил меня одного и вскоре вернулся с пакетом из аптеки, который положил мне на колени.

- Инструкцию сам прочтёшь?

- Ага.

- Тебе какая школа?

- Двадцать пятая.

- Хорошая школа, - одобрил он и, спустя двадцать минут, высадил меня у неё.

- Сказал бы спасибо, да не за что, - вырвалось у меня.

Мужчина не ответил. Я увидел, что венка на его шее бешено запульсировала. Схватив рюкзак, я вышел из машины и вздохнул, когда он уехал. Вообще-то, можно было и не идти в школу. Остался последний урок, который к тому же начался десять минут назад, но будет ещё хуже завтра. С тянущим неприятным чувством поднимаюсь по ступенькам и толкаю тяжёлую школьную дверь. Тишина. Ну как же, уроки. Охранник сурово оглядывает меня, заставляя оправдываться:

- Я из 10 «Г». Опоздал.

Охранник не отвечает, будто бы теряет ко мне интерес, но я чувствую его тяжёлый взгляд до того момента, как скрываюсь из его вида. Мама узнала моё расписание на сегодня. Последний урок у нас физика. У, ненавижу физику, зубы от неё сводит. Только выбора нет. Поднимаюсь на четвёртый этаж, ищу нужный кабинет. Как же мне оправдываться-то? Минуты две я топчусь под дверью. Лучше постучать, пока не кончился урок. Момент истины. Стучусь и, просовывая в дверной проём голову, спрашиваю:

- Можно?

Отлично. Голос вроде не дрожит. Учитель, женщина средних лет со строгим выражением лица, внимательно посмотрела на меня сквозь толстые линзы очков. Она безошибочно определила, что я новенький и сдержанно кивнула. Я просочился в класс и замер у кафедры под вспыхнувшими интересом десятками глаз. Учительница поднялась и представила меня (вот что значит старая закалка):

- Знакомьтесь, это Даниэль Дёмин.

Кто-то подался вперёд, кто-то сказал «привет», кто-то произнёс вслух свои иные мысли, но они потонули в поднявшемся шуме.

- Тихо, дети, - спокойно сказала учительница, и класс мигом затих. – Даниэль, садись.

Особого выбора мест у меня не было. На задней парте рядом с каким-то странным толстоватым субъектом в растянутом свитере, с не менее странным худощавым парнишкой на второй парте от конца или со странной девочкой с хвостиками посередине ряда. Чего они тут все такие странные, или мне так кажется? Девчонки лучше. Я сел к ней и постарался улыбнуться. У вас бывало так, что скулы против воли сводит, будто от наркоза? Вот у меня сейчас так было. Улыбка получилась жалкой и вымученной. Но взволнованную одноклассницу она устроила, девочка даже успела шепнуть своё имя. Катя.

Учительница продолжила урок, а я доставал из рюкзака тетрадки и прочую ерунду. Каждый шорох в тишине класса казался громче раската грома. К счастью, умный и наученный жизнью преподаватель, делал вид, что ничто не мешает ей вести урок. Мои нынешние одноклассники то и дело с живым интересом оглядывались на меня. Я старался делать вид, что ничего не замечаю, но мучительно краснел от такого внимания. Катя положила между нами учебник и милостиво дала списать пару формул. Выдохнул я только тогда, когда раздалась восхитительная, ласкающая слух трель звонка.

Рано радовался. Ко мне подскочили девчонки. Самые смелые. Парни, собравшись по группкам, ушли, а я ещё минут десять отвечал на нескончаемый поток вопросов, а затем, под предлогом неотложных и крайне важных дел, улизнул. Больше всего девочек волновало моё имя. Как, впрочем, и всегда.

В коридоре меня ждала Алла Анатольевна, моя классная руководительница. С ней мама водила меня знакомить пару дней назад. С виду классная была добродушной и приятной женщиной, но мне казалось, что это маска. Сам не знаю почему.

- Даниэль, - она улыбнулась. – Как твои дела?

Зачем ходить вокруг да около? Понятно, для чего она меня ждёт. Но я поддерживаю её игру:

- Хорошо, спасибо.

- Как тебе одноклассники? Познакомился?

- Да, хорошие ребята, - не представляю, как можно составить мнение о человеке за час. А если людей больше двадцати человек?