Очередь там была длиннющая, и я сразу почувствовала себя неуютно. Ненавижу это ощущение, как будто ты стоишь не в очереди вовсе, а в очертенелом стаде баранов, поэтому я поспешила уйти.

На следующей перемене вернусь пораньше...

Но пока я, наконец, пробралась к стенду с информацией, чтобы выяснить, где будет проходить урок этой религии, и наконец нашла нужное объявление, прозвучал звонок. Я зевнула и, решив, что все равно уже опоздала, степенно пошла к пятьдесят четвёртому кабинету.

– Извините, можно войти? – дверь с трудом поддалась, видимо, из-за того, что в кабинете форточка была открыта.

– Макарова? У меня сил нет уже тебя отчитывать. Где ты пропадать изволила? – устало спросил учитель.

– По уважительной причине, – мрачно бросила я, закрывая за собой дверь, я-то думала он хотя бы сейчас от меня отстанет, так не-ет же, надо обязательно привязаться к чему-нибудь, – я номер кабинета смотрела внизу, на стенде.

– Садись, – он указал на свободное место на первой парте, прямо перед учительским столом.

О, так вот какая ужасная участь грозит опоздавшим, то-то я смотрю, весь первый ряд перед его столом так скажем, «не густо заселен».

И тут меня ждал один сюрприз. В виде скучающего Искариота на подоконнике.

– А ты чего здесь делаешь? – поперхнулась я, стараясь, чтобы для остального класса это не выглядело, как «тихо сам с собою я веду беседу...»

– Я здесь наглядное пособие, – фыркнул Нечистый, пересаживаясь ко мне за парту. – Ты как, после встречи с этой полоумной-то?

– Да живая вроде как, даже умудрилась обойтись без сотрясения мозга, – и тут мне в голову совершенно случайно пришла одна мысль. – Иуда, а ты что, без очков совсем ничего не видишь?

– Чертовски верно подмечено, – вздохнул он, – когда они разбились, я уж подумал что все, апокалипсис. Я же без них вас даже друг от друга отличить не смог.

– Ясно, – неразборчиво пробормотала я, положив голову на руки. – И-извини...

– Эм... За что? – Иуда недоуменно изогнул бровь.

– Я подумала, что ты просто так сбежал...

– Ну-у... бывает, – лениво и как-то совсем безучастно протянул он.

После чего наступило молчание, и я начала прикидывать, что может, он все же обиделся, а Нечистый занимался выделыванием самолетиков из листов учебника «Основы ОПК», который меня мало заинтересовал.

Дьявол рассказывал что-то сухо и неинтересно, так что хотелось спать. Помнится, когда он нам про сталинские репрессии рассказывал или про Холодную войну, у него в глазах даже огонь был, а сейчас... Я ожидала чего-нибудь поинтереснее, но школьная программа остановилась на символике, религиозных праздниках, храмах и всякой подобной чепухе, вроде роли молитвы в жизни человека.

И тут кто-то из моих дражайших одноклассников решил приколоться, и, надо сказать, слишком удачно.

– Извините, можно спросить, – послышалось из глубины класса робкий голос, – а если помолиться Сатане, что будет?

– Смотря с чем обращаться, – усмехнулся Сатана. – А вообще-то, я вам по секрету скажу, как любимому классу, кому не молись, а результат тот же. Славить Дьявола не стоит, он не терпит раболепия, благодарить вроде бы не за что, хотя аспект спорный, ну а выпросить что-то, сами понимаете, – он развел руками, – бесполезно, только беспокоить. Но если очень хочется, можно и сделку разумную заключить, только не факт, что она состоится.

– А в чем гарантия заключения сделки?

– А тебе зачем? – Сатана опустился на парту завалившей его вопросами Ксюши, маленькой хрупкой девушки, которая почти ни с кем из класса почему-то не общалась. – Неужто бог уже не помогает? Срок действия религии истек, надо обновить? Чего в сатанизм-то удариться решила?

– Я... Извините... Можно после урока? – сбиваясь, пробормотала она.

– Ну ладно, – Дьявол передернул плечами, – мне даже интересно стало.

– Как думаешь, что у нее? – тихо прошептала я, склонившись к Нечистому.

– А мне и думать не надо, – лукаво улыбнулся тот, поправляя новые очки, – я и так знаю. Во-он, видишь, какие у нее круги под глазами? Это потому что она до вечера работает, а потом домой поздно приходит и уроки делает. А все почему? Потому что отца у нее нет, а мать больна. Сестер-братьев кормить надо. Нелегкая жизнь, скажу тебе, – взгляд его, показалось, на миг потускнел.

– А ты откуда знаешь? – оживилась я.

– Да она уже к кому только не обращалась за помощью, – вздохнул Иуда, откинувшись на спинку стула. – И понимаешь, теоретически, я мог бы ей помочь, но для этого мне нужно получить разрешение.

– Зачем, – я качнулась на стуле, едва не попав себе ручкой в глаз.

– Для безвозмездных сделок так полагается, – Нечистый пожал плечами.

– Безвозмездных? – удивилась я.

– Ну а что с нее взять? Душу? Если будет благодарна, и сама к нам придет после смерти. Ну а если не будет, и не взыграет в ней совесть и чувство собственного достоинства, то и незачем нам такая душа гнилая, – он поправил сползшие на нос очки, а я невольно задалась вопросом, раз у него новые, то почему бы их по размеру не подобрать, чтоб не сползали.

– А разве Преисподняя – не место гнилых душ? –спросила я вместо этого.

Иуда хотел было что-то ответить, но не успел.

– Внимание, класс! – историк встал перед доской. – Конец урока, небольшой организационный момент. Следующий урок – обществознание, насколько я знаю. Потом физкультура, а после идете домой, учитель физики уехал на экскурсию с классом, а в кабинете русского будет олимпиада.

– А почему нам вчера не сказали? – послышался возмущенный голос из класса.

– У меня бы рука устала, вам замечания о прогулах писать, – фыркнул Дьявол. – Кто дежурный?

Так. А что это все так деликатно молчат? Неужто?..

– По ходу дела моя очередь, – я лениво вскинула руку вверх. – А со мной Кубанов, но его сегодня нет.

– Думаю, это не столь большая потеря, помощники у тебя найдутся, – он красноречивым взглядом указал на Искариота.

– Допрыгался, – тот развел руками.

– Можешь не помогать, – я пожала плечами, и тут же прикусила язык.

Ну все, теперь класс точно решит, что у меня завелся воображаемый друг.

Неприятно ударил по ушам звонок, и воодушевленные скорым концом рабочего дня одноклассники, покинули кабинет, остались только я, Дьявол, Ксюша и Иуда.

Нечистый дух вскочил на парту и, перепрыгивая с одной на другую, перебрался к моей однокласснице.

– Ну и что с тобой приключилось? – спросил Дьявол. – Рассказывай.

– Нет, знаете, наверное, это зря, я лучше пойду, – замялась она.

– Разрешите помочь девчонке, м-м, господин Люцифер? Ну позязя... – протянул Нечистый дух.

Люцифер, значит... Какое же имя восхитительное...

– Отставь елейности, – скомандовал Дьявол так строго, что бедная Ксюша вздрогнула, подумав, очевидно, что это относится к ней.

– Я думаю, это мое дело, и я должна самостоятельно разобраться, – выпалила одноклассница и, схватив сумку, выбежала из класса.

– Ну и скажи мне потом, что у людей с логикой все в порядке, – Сатана сложил руки на груди, – и зачем тебе сдалось это недоразумение?

– Себя в ней узнаю, – развел руками Нечистый, – чертовски плохо, когда болеют родные. Еще хуже, когда умирают.

– Делай, что хочешь, – внезапно согласился Дьявол, раздраженно махнув рукой.

– Подожди, – я схватила классного руководителя за руку, прежде, чем дверь за ним успела захлопнуться, – мы домой вместе пойдем?

– У тебя освобождение от физкультуры, уберешься на один урок раньше и пойдем, – он развернулся лицом, слегка коснувшись теплыми губами моего лба. Я сдавленно сглотнула, стараясь не шевелиться.

Сохранить бы подольше в памяти его теплое дыхание на встрепанных волосах и дуреющего от родного запаха сознания...

– Ой, какие нежности, – промурлыкал откуда-то сбоку Искариот, и я, густо залившись краской, смущенно отстранилась.

– Мы в школе, – сухо напомнил Дьявол, – не забывай о субординации, – и вышел за дверь, предварительно кинув на Нечистого испепеляющий взгляд.