Едва открыв дверь класса, я обнаружила, что историк уже там, вещает что-то про ГИА. К счастью, сегодня у нас не было в расписании его урока, я уж думала отдохну от него, так не-ет.

Едва дверь отворилась, все обернулись в мою сторону. Твари. Ну зачем так делать?! Классный руководитель тоже почему-то замолчал.

– Ой, посмотрите, – Даниил вскочил со своего места, – шлюха пришла!

Я даже и ответить ничего не успела, обалдев от такого любезного приветствия, как послышался грохот, и пацан оказался на полу. Среди ванилей послышались редкие истерический подвизгивания.

– Я, конечно, понимаю, что детей бить нельзя, – вздохнул историк, – но раз уж ты такие слова выучил, значит, уже и не ребенок. Я, знаешь ли, тоже не терплю, когда при мне оскорбляют девушек.

– Да вы, – Даниил поднялся, утирая кровь из носа и задыхаясь от ярости, – Совсем что ли?! Я к директору пойду!

– А, ну тогда не забудь ему рассказать, что вчера на большой перемене ты курил за гаражами, в среду и вовсе не почтил нас своим присутствием, а вчера изрисовал стены в женском туалете.

Парень злобно хмыкнул и опустился на место. К нему тут же подскочила Алина с Викусечкой и принялись утешать в два голоса, предлагая кружевные платочки, кровь остановить и еще что-то там, периодически разгневанно поглядывая на меня. А учитель невозмутимо продолжил тему заполнения документов для предстоящих экзаменов. Вот это номер...

Я быстро вернулась обратно в коридор, захлопнув за собой дверь. Черт, щеки же горят. И сердце почему-то так гулко колотится... Что это он решил вдруг за меня заступиться, а если и правда директору кто-нибудь донесет? Его же уволят моментально, а я как же без него?.. Ой, нет-нет-нет, я же совсем не это имела в виду! А ведь и вправду, уже привыкнуть к нему успела, чуть ли не привязалась...

Вдруг по ушам ударил будто тяжелый колокол, я вздернула голову и огляделась, но глаза тут же начало заволакивать какой-то темно-красной дымкой, а гул сменился уже чем-то похожим на голоса, они навязчиво шептали что-то неразборчивое, перемежавшееся с шумом будто сломанного телевизора, внезапно все сменилось на дикие душераздирающие крики, исполненные страданием, добиравшееся до самых сокровенных глубин души, пронизывая ее насквозь и выворачивая наизнанку. Я с силой сжала уши.

– Замолчите! – сильнее, громче, уже совсем невыносимо, еще чуть-чуть и барабанные перепонки лопнут. – Заткнитесь уже, я сказала!!

– Эй-эй, Макарова, с тобой все в порядке?

Внезапно все прекратилось, зрение наконец прояснилось, и я облегченно выдохнула, пытаясь унять дрожь в коленях. Историк легонько похлопал меня по щекам. Секунду, когда он вообще успел здесь оказаться?

– Да, все в порядке, просто голова кружится слегка, – кивнула я.

– Ну тогда иди в класс, звонок уже был.

– Хорошо, спасибо, – зачем-то ляпнула я и скрылась за дверью.

Что вообще происходит, черт возьми?! Наверное, падение с лестницы все же не прошло для меня даром...

О своем предстоящем наказании за исписанную парту я, конечно же, забыла, зато память у классного руководителя была превосходной, поэтому он, не дав мне по-тихому смыться после занятий, отловил в коридоре.

– Ты же, надеюсь, не забыла, сегодня после уроков остаешься, – невозмутимо проговорил он, перебирая какие-то бумажки.

– Ох, нет, не забыла, – пожала плечами я, отводя взгляд в сторону. Кстати, вещи -то я вчера не собирала, интересно, успею за сегодняшний вечер все упаковать. О переезде я думала уже с каким-то странным злым, чуть ли не мазохистским наслаждением.

– Ты меня вообще слушаешь? Поможешь мне тесты отксерокопировать, их тут вон сколько.

– Постойте, но ксерокс же в учительской стоит.

– И что такого, что он в учительской?

– Ну... Стремно как-то, – я пожала плечами.

– А хочешь, я с тобой пойду? – сзади подошла Юля, она не была ни ванилькой, ни прихвостнем Алины, просто тихая и довольно доброжелательная девочка, только вот общения она по большей части избегала.

– Я была бы не против.

– А вы? – Юля вопросительно взглянула на историка.

– Ну если ты сама так хочешь, почему бы и нет, – вздохнул учитель, отдавая ей папку с тестами, – когда закончите, принесите мне. Я сегодня еще долго в школе, надо кой-какие дела завершить, так что обращайтесь.

„Ну если ты сама так хочешь, почему бы и нет”, – мысленно передразнила я. Конечно, если он и обратил бы на кого-то внимание, то только на нее. Зачем ему нужны безмозглые ванильки или я, вечно злобная и всем недовольная, со своей прогнившей душонкой.

– Ого, какой огромный ксерокс! – воскликнула Юля, заходя в опустевшую после уроков учительскую. – Надо же!

– Это новый, он много чего умеет, помимо копирования бумаги, – хмуро проговорила я, кидая портфель в угол.

– Слушай, – девушка обернулась ко мне, – А может, тебе нравится наш новый учитель? Ну знаешь, не совсем, как учитель...

– А тебе-то какое дело, – я тут же осеклась, потому что ответ прозвучал слишком резко, – В смысле... Ну... – с чего это я опять покраснела, черт возьми, – ну чуть-чуть, может быть...

Неудобно-то как...

– Ясно, – улыбнулась она.

После того, как мы разобрались, как включать ксерокс, Юля положила туда бумажку с тестом и нажала какую-то кнопку.

– Стой, подожди, – я дернула руку к сложному аппарату, – Не туда включать же.

Но было поздно. Ксерокс с болезненным хлюпаньем засосал бумажку, потом начал как-то странно тарахтеть, после чего замолк и пустил слабый дымок. Юля испуганно отпрянула от него, прижав руку ко рту и расширив глаза. Но это было еще не самое страшное, в следующую секунду в учительскую вошел физик с какими-то бумажками. И в этот момент, я отчетливо осознала, что нам теперь не жить, а ксерокс в это время приступил к распространению непотребного запаха. Учитель вставил в него какие-то свои документы и нажал на пару кнопок, в ответ на это аппарат негодующе фыркнул, а внутри у него что-то треснуло, после чего все мигающие кнопочки погасли.

Физик медленно поднял голову.

– Кто сломал?

Я взглянула на Юлю, она все еще прижимала руку ко рту, на глазах выступили слезы. Черт, а ведь это из-за того, что она мне помочь осталась... Нет, секунду, тормозни, совесть, ты что творишь?! Но здравый рассудок уже отключился.

– Это моя вина, – фраза прозвучала как-то глухо, из-за того, что голос у меня срывался. В воздухе повисла тишина. Ну что ж, зато на душе сразу намного легче стало. Юля даже возразить ничего не успела, как физик буквально схватил меня за шкирку и вытолкал из учительской.

– В конец охамели, – бурчал он себе под нос, – сейчас пойдешь к директору объяснительную писать, будешь знать, как ломать школьное оборудование.

Благо, кабинет директора был недалеко, и физик, постучавшись, втолкнул меня туда.

– Вот, полюбуйтесь, ксерокс новый сломала, – гневно заявил он, наконец освободив от своей мертвой хватки мой несчастный воротник, – пусть объяснительную вам пишет.

– Пусть пишет, – флегматично кивнул директор, поглаживая усы, – сейчас разберемся.

Физик быстро вышел за дверь, оставив нас наедине.

– Ээ, ну можно мне листочек и ручку? – замялась я, чуть приближаясь к столу.

– Можно, Анечка, можно, – директор поднялся с кресла, и, обогнув стол и оказавшись позади меня, – да ты не торопись... Успеешь написать...

Едва я подумала, что эта фраза прозвучала как-то двусмысленно зловеще, как моя рука оказалась жестоко вывернута, а лицо прижато к холодному черному дереву директорского стола.

Часть 14

– Вы что делаете?! Больно же, отпустите немедленно! – я всеми силами пыталась вырваться, но что-то старания не больно спешили венчаться успехом – руку мою только сильнее выворачивали, так что в какой-то момент мне показалось, что я слышу нехороший хруст.

– Успокойся-успокойся, – директор растянулся в довольной улыбке, как самый заправский извращенец, – только немножко потерпишь, и все.