Доставив Валентину после выполнения этой грязной работы домой, Варшавянин с Тюремщиком вновь верну­лись к лесопосадке соседнего района за успевшим продрог­нуть Стокозом и отвезли его к нему на дачу. Там он принял ванну, смыл с себя краску, которую Валентина принимала за кровь, и утром следующего дня улетел в Германию, в гос­ти к своему другу детства Шварцу.

Для чего он проделал такой опасный спектакль с Ва­лентиной, читатель узнает несколько позднее.

Семь лет тому назад, кода Эфиоп уже ходил в козыр­ной масти, но еще не имел достаточного количества бабок, чтобы шиковать ими направо и налево, Стокоз уже научил­ся неплохо «делать» деньги. Случай свел братву Эфиопа с компанией Сергея Викторовича в ресторане, где становя­щийся на ноги молодой бизнесмен, умеющий видеть дале­ко вперед, устроил Эфиопу с его людьми грандиозную пьян­ку за свой счет, полагая, что данное мероприятие когда- нибудь окупится сторицей.

Эфиоп, благодарный Стокозу за его широкий жест, познакомил его со своими друзьями, среди которых оказал­ся и некий Лежепеков Василий Харитонович, по кличке Харитон, представившийся ему председателем профсоюза. Только впоследствии стало ясно, что Харитон является при­знанным главой городских киллеров, которые вынуждены были объединиться в «профсоюз», чтобы общими усилия­ми защищать свою жизнь и здоровье от многих бывших за­казчиков, имевших намерение избавиться от нежелатель­ных свидетелей своих грязных дел.

В недалеком прошлом частенько случалось и такое, что киллеры, выполнив полученный заказ, неожиданно исче­зали или погибали при загадочных обстоятельствах. Выяс­нилось, что некоторые заказчики вместо того, чтобы чест­но расплачиваться с ними за проделанную «работу», пред­почитали идти по более «простому» и дешевому пути —шли на убийство теперь уже ненужных им убийц. Состоя же в «профсоюзе», киллер знал, что находится под надежной за­щитой. О его «крыше» ставился в известность и заказчик, поэтому последний, опасаясь мести «коллег» исполнителя, аккуратно и без всяких эксцессов расплачивался с ним со­гласно ранее достигнутого соглашения.

На следующий день после неприятной встречи с Лешей Трактористом, приехав к себе в компанию «Уникум», Сто­коз достал из сейфа блокнот и, пролистав несколько стра­ничек, нашел домашний телефон Харитона с краткой ин­формацией о членах его семьи. Позвонив ему и услышав, как на другом конце провода кто-то поднял трубку, он про­изнес:

— 

Василий Харитонович?

— 

Нет, это его жена, — прозвучал женский голос.

— 

Можно его позвать к телефону?

—

А кто его спрашивает?

—

Сергей Викторович.

—  

Извините меня, Сергей Викторович, но Василия Харитоновича сейчас нет дома.

—

А где он находится, если не секрет?

—

У себя на даче.

— 

Как же мне с ним встретиться?

—  

Назовите мне номер своего телефона. Я позвоню мужу на дачу и передам ему вашу просьбу, а потом сообщу вам о результатах моего разговора с ним, — предложила она свой вариант выхода из затруднительного положения, хотя намного легче было бы просто назвать ему номер их дачно­го телефона, но, по-видимому, она поступала так, выпол­няя инструкцию, данную ей мужем.

—  

Знаете, Зинаида Ильинична, вы лучше позвоните ему сейчас на дачу и предупредите мужа, что я намерен туда к нему подъехать.

— 

Вы даже знаете, как меня зовут? — удивилась жен­щина.

— 

А кроме того, я еще знаю, где находится ваша дача, — заверил он ее. — Мы много лет знакомы с вашим мужем, а поэтому не знать имя-отчество его спутницы жизни я для

себя считал бы просто преступлением..

Положив в дипломат десять тысяч долларов, Стокоз поехал на дачу к Харитону.

Это был двухэтажный особняк, санаторного типа с ко­лоннами и террасами, окруженный густой зеленью кустов и внушительным забором. Охраняло все это хозяйство двое сторожей преклонного возраста, которые жили прямо на даче в отведенной для них комнате, находясь на полном довольствии своего хозяина.

Лежепеков Василий Харитонович был пенсионером вооруженных сил. В запас его уволили в звании подполков­ника. Увольнением Харитон был откровенно недоволен и до сих пор время от времени поминал недобрым словом свое бывшее руководство. Имея за плечами два высших во­енных образования, он видел, что еще нужен армии, в ко­торой служил с желанием и полной отдачей. Но начальству казалось, что оно лучше знает, как поступать с опытными офицерами, и по собственной инициативе оно сочло целе­сообразным расстаться с ним, отправив на пенсию.

Затаив обиду на всех и вся, Харитон замкнулся, озло­бился, ушел в себя, стал использовать полученные в армии знания и опыт для осуществления заказных преступлений, проявляя при этом высокий профессионализм и мастерст­во.

Потому, как он обустроил свое существование, можно было с высокой долей вероятности допустить, что киллере- кое ремесло позволяло ему жить на широкую ногу, в пол­ном достатке.

Едва Стокоз подъехал к знакомой даче, как из ворот на улицу незамедлительно, но не спеша вышел его встречать с доброжелательной улыбкой на лице и садовыми ножница­ми в руках сам Харитон. Они поздоровались и прошли к колодцу, находившемуся под крышей, которая держалась на четырех столбиках. С трех сторон, в проемах между стол­бами, имелись лавочки, на одну из которых хозяин дачи положил свои ножницы.

До прихода гостя Харитон занимался обрезкой розо­вых кустов, которые росли у него на даче в великом мно­жестве. Валяющиеся на земле обрезанные ветки и лепест­ки были наглядным подтверждением того, что к садовод­ческому делу он относился столь же ревностно, как и ко все­му, за что брался.

— 

Чего это вы так кромсаете свои розы? — поинтере­совался Стокоз.

— 

Я срезаю только бутоны, которые лишились лепест­ков. Если их не срезать, то розы могут не дать второго цве­та, — пояснил Харитон, доставая из колодца ведро воды. — Угощайся! — предложил он гостю.

Сергей с удовольствием выпил несколько глотков хо­лодной родниковой влаги. Проследив, как он пьет и при­нимая от гостя пустой стакан, Харитон поинтересовался:

— 

Ну, как водица в моем колодце?

—  

Прелесть! Не застудить бы только от нее горло, — высказал он свою обеспокоенность.

—  

Ничего! От нее только здоровее будешь, — доволь­ный его оценкой, произнес Харитон.

Они сели на лавки друг против друга.

— 

Что-то ты давно уже не навещал меня.

— 

Надобности в ваших услугах не возникало.

—   

Ну-ну.

А я ведь тебя из виду не теряю: постоянно интересуюсь твоими делами, вижу, как расширился твой круг знакомых как среди бизнесменов, так и нашего брата. Выбор увеличился — а ты по-прежнему желаешь иметь дело только со мной. Только вот ведь беда какая: при нашей ра­боте лучше всего обходиться без повторений, меньше рис­ка. Почему же ты меня не оставишь в покое и не скоопери­руешься с каким-нибудь другим киллером? Только давай говори откровенно, иначе мы можем друг друга не понять.

— 

Сейчас киллеров развелось как шоферов. Куда ни кинешь палку —попадешь или в шофера,, или в киллера.

—

Спрос рождает предложение.

—

Я не спорю, но некоторые ваши коллеги окончатель­но обнаглели...

— 

В каком плане?

—

Допустим, принимают заказ на убийство, получают за работу деньги. После этого вступают в сговор с жертвой и продают ей свой секрет еще за одну крупную сумму. А потом, чтобы замести следы, убивают и заказчика, и жерт­ву. Так вот, имея дело с вами, я спокоен, поскольку знаю, что такой подлости с вашей стороны не будет.

— 

Ты прав, теперешние киллеры-одиночки действи­тельно живут, как акулы, пожирая всех подряд. А жадность никогда до добра не доводит. Большинство из них рано или поздно за нее и расплачиваются собственной шкурой. Но члены руководимого мною профсоюза пока на такие сдел­ки ни с кем не идут.