— 

А еще что вы думаете? — не выдержал Харитон.

— 

Что у нас в городе имеется только один «профсоюз» киллеров, который возглавляете вы...

—   

Ну и что из этого? — недовольно перебил хозяин гос­тя.

— 

Я хочу знать, кто из ваших стрелков замочил нашего друга Тракториста? Чей он выполнял заказ?..

Лука замолчал и стал терпеливо ждать ответа, но так и не дождался, а поэтому вынужден был поинтересоваться:

— 

Почему молчим?

—

Трудный вопрос. Не могу на него ответить.

— 

Не хотите?

— 

Наоборот, хочу, но не знаю, что отвечать.

— 

Не понял!..

— 

Я не знаю, кто убил вашего Тракториста, хотя могу утверждать, что члены моего «профсоюза» к его смерти не причастны.

— 

Вы отвечаете абсолютно за всех?

—

Да! Ручаюсь за всех моих людей.

—

Откуда такая уверенность?

— 

После случившегося с вашим другом мы собрались вместе, чтобы обсудить это событие. Так вот, могу ручать­ся, что к нам ни от кого заказа на ликвидацию Тракториста не поступало. Мы проанализировали ситуацию и пришли к выводу, что убрал его, безусловно, профессионал, но не из нашего круга.

—

А не темните?

—  

В этом нет необходимости. Все ведь очевидно: ка­кой нам резон браться за убийство Тракториста, если жи­вем мы с вами в одном городе, знаем друг друга и работаем рука об руку.

—  

Резон в ваших словах, Василий Харитонович, есть, но нельзя исключить и вариант, что крупное вознагражде­ние за работу могло затмить кому-то из вас разум и этот кто- то выполнил заказ.

— 

Когда дело затрагивает собственную жизнь киллера, то никакие деньги его с ума не сведут. Мертвому они не нуж­ны.

—

Это сказано все честно?

— 

Разумеется.

—

А может вы темните?

— 

С какой стати?

— 

Боитесь, например, нашей мести.

—  

Я боюсь вас так же, как вы боитесь меня. Если вы меня ликвидируете, то члены моего «профсоюза», которых знаю только я, расправятся со всеми вами. Как это им луч­ше сделать, их учить не надо. И учтите, что по этой специальности у нас намного больше возможностей и навыков, чем у вас.

—

Да вы меня пугаете, Василий Харитонович?

— 

Ни в коем случае, Сергей Федорович. Просто по-дружески предупреждаю и стараюсь удержать от поспешного, необдуманного шага в отношении нас.

—  

Ну, ладно. Допустим, я поверил вашим словам. Но тогда скажите, чья это работа?

— 

На этот вопрос я уже отвечал и могу еще раз повто­рить: «Не знаю!»

—  

Как вы считаете, не мог ли Стокоз нанять киллера для расправы с Трактористом?

—

Такой информацией о нем я не обладаю. Если вы его знаете, то должны понимать, что он не из тех, кто делится своими планами с кем попало, тем более по такому щекот­ливому вопросу.

— Если заказ в отношении Тракториста исполняли не вы и не ваши люди, то кто мог это сделать? — начал повто­ряться со своими вопросами Лука.

— Наши киллеры у меня все на учете. Кто еще из наем­ников мог заняться Трактористом, ума не приложу. Масте­ров нашего профиля сейчас везде хватает. Я только могу подсказать, что заказ был безусловно сделан кем-то из местных жителей. Может быть, лучше поискать наводчика, ко­торый свел заказчика с исполнителем?

— 

Советы легко давать. Кто б подсказал, как ими прак­тически воспользоваться. Сложная задача.

—  

Согласен, сложная. Но ничем другим помочь не могу. У меня у самого своих проблем полон рот. И они меня, честно говоря, волнуют больше, чем ваши.

Так и не получив удовлетворительного ответа на свои вопросы, Лука холодно простился с Харитоном и покинул его дом. Состоявшийся разговор, не облегчил ему душу, а наоборот, еще больше осложнил жизнь, добавив массу но­вых трудноразрешимых задач.

Домой с Мальты

Стокоз

возвращался через Рим. Авиа- билет себе он взял в салон первого класса, тогда как сопро­вождающий его Тюремщик вынужден был довольствовать­ся местом в третьем классе. Стокоз не любил попусту тра­тить валюту, когда была возможность сэкономить ее, не жертвуя своими удобствами.

Совершенно случайно место его в самолете оказалось рядом с креслом губернатора области Макарова Гавриила Юлиановича, сорокалетнего, оплывшего жиром и страда­ющего одышкой шатена, весящего более ста килограммов, причем с большим гаком. На месте руководства авиаком­пании, которой принадлежал самолет, Сергей брал бы с та­ких пассажиров, как Макаров, двойную плату за транспор­тировку их телес.

Стокоз был знаком с Макаровым, так как во время из­бирательной компании вместе с другими бизнесменами- единомышленниками вложил немало своих средств, чтобы добиться избрания его губернатором. Безусловно, Макаров знал о такой услуге, оказанной ему деловыми людьми го­рода, и понимал, что каждый из них может обратиться к нему с какой-нибудь неординарной просьбой, которую придется выполнять. Но Стокоз никогда к нему за помощью не обращался ни по какому вопросу, решая все сам. Бизнес его процветал.

Ему даже в голову не приходило завидовать Макарову или мечтать о губернаторских почестях. Он терпеть не мог бюрократической волокиты и не претендовал на звание номенклатурного работника. Он вообще предпочитал иметь дело не с людьми, а с деньгами. Конечно, если судьба занесла бы его в губернаторское кресло вместо Макарова, то он, наверняка, сумел бы получить лично для себя массу зака­зов, сулящих огромные прибыли. Он всегда был уверен, что должность не только красит и заставляет окружающих ува­жать человека, но и должна помогать руководителю реализовывать имеющиеся у него возможности. А таких возмож­ностей, какие открывались перед губернатором области, он в своем окружении ни у кого не видел. Сидя рядом с Мака­ровым, Стокоз специально обходил в разговоре все момен­ты, связанные с должностью соседа, не задавал вопросов по работе, предпочитая ограничиваться отвлеченными тема­ми.

—

Откуда летишь? — поинтересовался Макаров на пра­вах хозяина.

— 

Из дома домой, — пошутил Стокоз.

—  

Не понял юмора, — раскрыв как можно шире за­плывшие жиром глазки, демонстрируя свое удивление, пе­респросил Макаров.

—  

Купил я тут на Западе симпатичное поместье, сдал его в аренду, открыл в солидном банке приличный счет, поэтому и чувствую себя тут как дома. Так вот и получает­ся, что из одного своего дома на Западе лечу в родительс­кий дом на родине, — тонко играя на самолюбии Макаро­ва, заставляя его завидовать себе, издалека начал Стокоз задуманную игру с губернатором.

— 

Теперь понятно, — произнес Макаров, более вни­мательно посмотрев на Стокоза и отмечая про себя с за­вистью, как изысканно и со вкусом одет его сосед, какой огромный золотой перстень с бриллиантом красуется у него на безымянном пальце. — Как вы, молодые, насобачились жить! Все у вас есть, вот и живете без проблем.

— 

Я бы так не сказал, — возразил Стокоз. — Тот, кто сейчас делает деньги, наоборот, имеет массу проблем, но он пашет, как трактор, поэтому и решает их легко. Всем из­вестно, что к лодырям деньги никогда не шли, не плыли и никогда не пойдут.

—  

Нам так не жить, а если жить, то не долго, — вос­пользовавшись известной поговоркой, отшутился Макаров.

—  

А я бы на вашем месте, с вашими возможностями, деньги бы под себя лопатой греб, — вновь возразил Стокоз, делая провокационный намек.

—  

И как практически тебе такое видится? — с пробу­дившимся интересом спросил его Макаров.

—  

Без особых сложностей! Как губернатор области вы распоряжаетесь областным бюджетом. Именно вы решае­те, на что в первую очередь целесообразнее потратить бюд­жетные средства. Дыр ведь много, и имеющимися сумма­ми всех их не залатать. Следовательно, деньги можно

тра­тить

на штопанье любой дыры, какая только вам понравит­ся. Выбрали дыру, решили и — перечисляете эти средства на счет какой-то компании, сотрудничающей с вами. Она договаривается со строительными, дорожными или еще ка­кими-то фирмами, а тем временем прокручивает эти день­ги через банк. После прокрутки бюджетных средств в ка­ких-то краткосрочных сделках и после получения барыша, эта компания следит за выполнением работ и обязательств по договору, и, по мере продвижения дела, опять же с раз­ными проволочками и задержками, которые позволяют ей лишний раз прокрутить кредиту себя, но все-таки оплачи­вает услуги непосредственных исполнителей. Мало того, даже после окончания работ бюджетные средства продол­жают давать прибыль с ранее полученной прибыли. И тог­да все зависит только то того, какой у кого из вас будет пай в общем пироге.