—  Само собой разумеется, — заверил его Панасюк.

После беседы с главным инженером Старовойтов уже во всеоружии смело ждал в кабинете прихода Пластунова.

—  Зачем я вам понадобился, Роман Карпович? — здо­роваясь с ним за руку и доброжелательно улыбаясь, как ста­рому знакомому, поинтересовался Пластунов, который со своим визитом не заставил себя долго ждать.

— Серьезные дела, Егор Николаевич! А серьезные дела вот так, как «здравствуй» не решаются. Давайте присядем и поговорим.

Они устроились за столом, оказавшись по разные его стороны, напротив друг друга. Старовойтов решил не спе­ша и издалека заводить под Пластунова свой «сачок».

—   Когда вы работали на заводе по выполнению наше­го заказа, я внимательно присматривался к вам. В резуль­тате такого наблюдения у меня в голове родилась в отно­шении вас интересная идея, которой я решил сейчас с вами поделиться.

—  В чем же она заключается? — проявил большую за­интересованность Пластунов.

—   Осенью этого года мой главный инженер Панасюк Борис Ильич, с которым вы, между прочим, знакомы, ухо­дит на пенсию. Как главный инженер, он является моим заместителем. — Подняв телефонную трубку и набрав нуж­ный номер, он произнес в нее: — Борис Ильич, зайдите, пожалуйста, ко мне на минутку. — Положив телефонную трубку на аппарат, он сообщил: — Сейчас он к нам подо­йдет. Вы не согласились бы пойти ко мне в замы, а? Зарпла­та более миллиона рублей в месяц. Не за горами то время, когда не только Борис Ильич, но и я сам, мы оба уйдем на пенсию. Тогда у вас появится возможность не только быть моим заместителем, но и, поднявшись, занять мое кресло. Тем более, что у вас как у моего первого зама не будет конкурентов в борьбе за директорское кресло. Мои возможнос­ти, как директора, вы наверное, смогли оценить по реали­зованному договору с «Уникумом»...

Свалившееся предложение Старовойтова со столь при­ятной перспективой оказалось для Пластунова огромной неожиданностью.

Дальнейшая вражда со Стокозом и отсутствие каких- либо благ для себя от ее продолжения сразу же побудили его отказаться от намерения держаться за свою должность в компании «Уникум». Предложение Старовойтова было тем единственным, беспроигрышным выходом из сложив­шейся для него ситуации в компании, когда он мог поки­нуть ее с гордо поднятой головой под завистливые взгляды товарищей. Пусть Стокоз сам, в одиночку продолжает их эксплуатировать ради своего обогащения.

Пришедший в кабинет Панасюк, поздоровавшись с ним за руку, как со старым знакомым, подтвердил, что осенью текущего года, как только ему исполнится шесть­десят лет, он уйдет с завода и освободит кресло главного инженера.

Так под воркование двух подлецов Пластунов дал свое согласие на сделанное ему предложение, после чего Старо- войтов продолжил развивать свою мысль дальше:

—   В связи с тем, что Борис Ильич должен до пенсии проработать четыре месяца, вам, Егор Николаевич, это вре­мя на заводе пока придется потрудиться в качестве инженера-электронщика.

—   Пускай рабочие и служащие привыкнут к вам. Сде­лают о вас свои выводы, как о специалисте. Тогда Роману Карповичу будет намного легче назначить вас на мою до­лжность.

— Да, наверное, это самый лучший способ ввести меня в ваш коллектив, — вдохновленный предстоящими пер­спективами, согласился Пластунов с новым условием.

—  Значит, в отношении вашего перехода к нам на ра­боту мы договорились. Или нет? — подытоживая беседу, поинтересовался у него Старовойтов

—  Вполне!

—  Тогда побыстрее увольняйтесь из «Уникума» и при­ходите к нам, — считая беседу завершенной, предложил ему Старовойтов.

—  Роман Карпович, как вы смотрите на то, чтобы я пос­тупил к вам на работу переводом?

—  Считайте, что письмо в вашу компанию с просьбой уволить вас переводом к нам на завод на должность инженера-электронщика я уже написал.

В течение одного дня Пластунов уволился из коммер­ческой компании «Уникум» по статье двадцать девятой КЗоТа, пятому ее пункту, и поступил на завод Старовойто­ва.

Проработав там инженером-электронщиком до осени, Пластунов узнал, что Панасюк раздумал уходить на пению и в ближайшие годы воспользоваться таким правом не на­мерен. Он понял, что стал жертвой сговора трех руководи­телей. Юридически ни к кому из них Пластунов не имел оснований предъявлять претензию, не было даже уверен­ности, что она будет судом принята. Так получалось, что увольнение с прежнего места работы и поступление на за­вод происходило по его инициативе, а поэтому и жаловать­ся ему практически было не на кого, кроме как на самого себя за свою чрезмерную доверчивость.

Оставаться в дураках и служить объектом насмешек было не в правилах Пластунова. Убедившись, что должнос­ти главного инженера на заводе ему не видать как своих ушей, он, переругавшись со Старовойтовым и Панасюком, уволился с завода по собственному желанию, затаив злобу как на них, так и на Стокоза. Именно его он считал органи­затором подлой игры с ним. Отомстить своим обидчикам за проявленную к нему подлость стало неиссякаемым же­ланием Пластунова. но являясь законопослушным человеком, не мог придумать, как это осуществить.

Избавившись с помощью Старовойтова от главного сво­его конкурента Пластунова, Стокоз был более чем доволен своей дальновидностью и везучестью. Теперь у него не было никаких, даже моральных обязательств ни перед кем из сво­их служащих. Абсолютная свобода рук. Не отметить в ресто­ране такой успех он не мог. Не посвящая в подробности дру­зей, (а их у него стало так же много, как денег), он подъехал с ними на двух легковых машинах в девять часов вечера в реч­ной порт погулять в ресторане «Речник». Парней с ним было пятеро, тогда как девушек оказалось всего две.

На подходе к ресторану свои услуги им стали предла­гать бойкие и наглые жрицы любви, не старше двадцати лет. Вокруг мельтешили яркие, красивые, в обтяжку короткие платья или мини-юбки с красными и синими кофточками с незастегнутыми на груди «по забывчивости» или «рассе­янности» верхними пуговичками, отчего прелести белой кожи девушек можно было бесплатно созерцать аж до са­мого пупка! Чрезмерный макияж на их лицах выделял пу­тан из общей женской массы.

Продираясь сквозь их строй к ресторану, Стокоз обра­тил внимание на девочку-малолетку, которая делала отча­янные попытки встать в общий ряд путан, но ее сил оказы­валось недостаточно, чтобы занять в нем видное место.

Изменив направление движения, Стокоз, приблизившись к девочке, для чего ему пришлось пробиться сквозь строй профессионалок, с интересом и удивлением спросил ее:

— Тебе сколько лет, девочка?

—  Пятнадцать!.. — не очень уверенно сфантазировала она.

—  Если будешь врать и говорить мне неправду, то у нас с тобой разговора не получится. Говори точно, сколько тебе лет?

—  Тринадцать...

—  Что ты тут делаешь?

— Дяденька, возьмите меня с собой в ресторан, — с мольбой в голосе попросила она.

—  Зачем?

—  Я там и в другом месте буду делать все, что вы мне прикажете, но только за деньги!

—  И давно ты таким промыслом занимаешься?

—  Сегодня второй раз.

—  Я сейчас вот возьму тебя, отвезу в милицию, а там милиционеры вызовут твою маму и она ремнем вправит тебе мозги в дурную голову, научит как и чем надо правиль­но зарабатывать деньги!..

— Она знает, чем я тут буду заниматься, — удивила де­вочка его своим сообщением.

—  Такая маленькая, а так врать научилась!

—   Не вру я ни капельки! Мама сама меня сюда посла­ла.

Как ни был развращен женщинами Стокоз, но вид ре­бенка на панели покоробил его, а то, что она пришла сюда по указке матери, совсем его возмутило. К тому же девочка на вид была не старше одиннадцати лет, просто набор кос­тей, обтянутых кожей. Даже для него такая потеря нравствен­ности матерью этого ребенка оказалась выше понимания.

—  Как тебя зовут?

— Лариса!

—  Иди, Лариса, вон к той красной красивой машине, я сейчас подойду к тебе. Договорились?