В Казань же великий князь Иоанн Васильевич того же лета посла на царство коширского царя Махмет-Аминя, брата Алехамова, иже пребыв в Казани неколико лет начат князем и прочиим жителем казанским обиды и насилие чинити и женам их безчестие. Они же вознегодоваша нань, приведоша к себе некоего царя шибанскаго имянем Манука. Махмет-Аминь же, изгнан будущи, прибежа к Москве.

Великий же князь паки даде ему во обдержание городы: Коширу, Серпухов и Хотунь. Он же и тамо живяше невоздержно и многим насилие творяше. Князем же казанским и прочим людем и Манук неугоден бысть. Того ради от всея земли послаша Сеита к Москве молити великаго князя о винах своих и дабы изволил им иного царя послать, кроме Махмет-Аминя.

Великий же князь послушав моления их, посла к ним на царство брата Махмет-Аминева Абдельатифа; и пребысть тамо на царстве пять лет. Сей нечестивый многую свою силу неверность показа к великому князю. О чем великий князь доведовся, повеле его поимати и к себе привести. И тако приведен и послан бысть в заточение на Белоозеро, идеже и умре.

Лета 7010-го паки великий || князь посла в Казань на царство Махмет-Аминя, прежде бывшаго тамо. Сей царь Махмет-Аминь, испросив у великаго князя ис темницы жену брата своего Алехама царя, и оженися ею, и живяше с нею в Казани, служащи Московскому государю.

Сия окаянная начат во уши мужу своему шептати развращенныя глаголы, советующи, дабы отступил подданства московскаго и побивше народ российский тамо бывший тогда един самовластно владел царством. И аще, рече, сице сотвориши, то велию славу получишь и царством долго владеть имаши, аще же не сотвориши тако, то вскоре отпасти царство имаши, яко же и брат твой, а мой муж царь Алехам.

Той же нечестивый царь, забыв к себе благодеяние и милость великаго князя, прельщен будучи словесы жены своея, дерзну тако сотворити. Лета 7014-го июня в 24 день, в день рождества крестителя Господня святаго Иоанна Предтечи, в он же бываше по вся годы в Казани ярманка знаменитая и зело людная, идеже приежжаху купцы от разных многих стран, паче же от Московских, со многим имением и преизобилными богатствы, той же нечестивый царь в той день повеле народ и купцов российских, во граде бывших тогда, такожде и во областех казанских живущих, || всех побити со женами, {54} и з детьми, и со ссущими младенцы, неведущим им ничто же о сем, ниже спасения имевшым. Ибо во всякой надежде, яко же в домех своих живуще бяху. Богатства же их безчисленная разграбиша нечестивии.

И от того времяни царь Махмет-Аминь зело обогатися, и всякими доволствы преисполнися, и содела себе венцы златы, и всякую утварь царскую, такожде и сосудов сребреных; и к тому уже не ядше ис котлов и ис корыт, яко пес некий. Такожде и прочии князи и татарове исполнишася зело богатствы и уже престаша ходити в тулупах и козьих кожах, но зело в драгих преиспрещенных и цветных одеждах.

Но обаче и еще сим не удоволися проклятый, но собрав многое воинство, к тому же наят в помощь себе нагайских татар до двадесяти тысящ, и яростию дыша иде с ними на пролитие христианских кровей. И пришед под Новъград Нижний пожже посады окрест его и многое разорение сотвори христианом.

Во граде же тогда бысть воевода Иван Васильевич Хабар-Симской, иже ни мало убояся множества нечестивых, град мужески защищаше и татар многих побеждаше. Последи же князь нагайских татар, || иже бысть шурин царев, пришедый с татары нагайскими в помощь зятю своему, из града ис пушки убиен бысть. По его же смерти возмятошася нагайския татарове, и бысть с казанскими татары сеча многа, яко едва царь прибежав утоли сечу им.

Великий же князь Иоанн Васильевич, слышав о таковых злых бывающих государству своему от того пренечестиваго царя, посла на свобождение христианское воевод многих к Мурому, с ними же воинства до ста тысящей бяше. Иже аще и ничто же благо сотвориша, но обаче царь убоявся побежа к Казани и облада тамо. Бысть же Казань от взятия под областию московскою седмьнадесять лет.

По сем лета 7014 октября в 26 день преставися великий князь Иоанн Васильевич московский, и того ради от того нечестиваго казанскаго царя наипаче бываше пленение и пустошение Российскому государству.

Великий же князь Василей Иоаннович, иже бысть преемник скиптра Российскаго царства по отце своем, восхоте отмстити измену ко отцу своему от казанскаго царя и Казань паки восприять. Посла брата своего князя Дмитриа Ивановича углицкаго, прозванием Жилку, да князя Ивана Федоровича Белскаго со многими воинствы сухим путем, иных же Волгою в судах. || Приидоша же к Казани маиа в 22 день лета 7016. {55} Тогда же нечестивый царь со всеми своими князи и мурзы и со многим поганским народом, не токмо живущими во граде, но и из далных мест пришедшими, изшед из града в поля, стояше в шатрах около града во время праздника своего поганскаго, нань же прихождаху народы татарския, и черемиския, и чувашския и пребываху ту пиюще и веселящеся многи дни, и куплю между собою деюще.

Воинство же российское в то самое время нападоша на поганых, идеже многих побиша и вся становища их плениша. Царь же со оставшими убеже во град и затворися. И бяше тамо теснота велия, яко мнози людие подавляхуся от тесноты великия. И аще бы российское воинство не ринулися на грабление богатств татарских и обступили бы град, то бы конечно могли тогда Казань взять.

Но воеводы и прочее воинство, вместо еже бы о толикой победе воздати благодарение Господеви и труды и подвиги наипаче приложити, но побравши многое богатство и доволство преисполненное брашен и питий ослабеша в подвизех и начаша ясти, и пити, и спати доволно, мняще поганых вконец побежденных.

Царь же видев от стрельниц градских, яко ничтоже промышляют, || страх и боязнь отложив, дерзновение восприят. В третий день по приходе воинства под Казань во вторый час дни, отворивши врата градныя, изыде со двадесятми тысящи конных татар и со тремядесятми тысящи пеших черемис и нападе на московския воинства, или да победит их, или себе свободный путь

у в бегство обрящет.

И бысть тогда воинством российским, конником и пешцем, с татары презелная сеча, идеже в первом соступлении мнози татарове избиени быша и падоша от оружия христианскаго. Потом абие, Богу попустившу грех ради наших, укрепишася безбожнии. Ох, увы! И бысть победа и падение велие христианскому воинству от поганых: мнози быша от оружия избиени

ф, инии же в водах потоплени, инии же живы яти быша.

Толико же тогда бысть падение православному воинству, яко река Волга, и озеро Кабан, и обе реки - Казань и Булак - исполнишася трупами избиенных и истопших, яко чрез сия две малыя реки вместо мостов по трупам мертвых ездяху погании, реки же на много время с кровию смешаны стояли.

Оставльшии же во своя побегоша никим гоними. {56} Даже потом погнаша за ними татарове, они же, воздержавшися, паки с татары брань составиша и множество || татар победивше приидоша к Москве.

Тогда воеводы избиени быша: три князя ярославские, князь Александр Пенков и князь Михаил Карамыш Курбской с братом своим с князем Романом, да Федор Киселев. Дмитрия же Шеина тогда жива яша, его же умучи царь в Казани лютыми муками. Воинства же от ста тысящей едва седмь тысящ остася. И бысть в России плач велик паче онаго, егда в Казани побиени быша московския народы. Понеже в сие время падоша княжеския и болярския многие роды и знаменитыя победоносцы, яко же и на Дону от безбожнаго Мамая.

Царя же казанскаго за толикое его клятвопреступление и пролитие христианския крове не попусти воля Божия во благих пребывати. Поражен бо бысть болезнию велиею, и бысть весь гноен кипя червми, и смрад велий от себе испущаше, яко не точию царица или князи и мурзы приступить к нему можаху, но и ниже оныя, им же повелено бяше дозирати и обмывати или нуждную пищу ему ‹давати›

х, без заятия уст и носа приступити можаху к нему.