Благочестивый же самодержец видев неисправление и клятвопреступление царя Эмургея. И яко истинный поборник христианской веры и желателный собиратель отеческаго своего достояния воспомяну о отпадшем царстве от области своея. Им же тогда нечестивии цари владуще бяху. Их же видев победы ради еже на Казань страхом и боязнию премного исполненных, советовав с советники своими, како бы ему при помощи Божией оное отторгнувшееся царство от обладательства Российскаго приобрести. А власть нечестивых и прелесть их искоренити и насадити тамо православныя христианския веры семена.

И советовав, умысли отмстити варваром оным обиды своя, и нагайских мурз обранити, и древнее свое достояние и отечество Астараханское царство паки к своему царству приобрести. И тако возложив || надежду на милость всесилнаго Бога и помощию его вооружився, послал на царя Эмургея астараханскаго служащаго си {110} царя Дербыша имянем и с ним воевод. Князя Юрья Ивановича Шемякина-Пронского, о нем же пишущу о Казанском взятии помянул есмь. К нему же придаде и другаго воеводу, постелничего своего Игнатиа Вешнякова, мужа храбраго и искуснаго, и прочих немало. С ними же посла воинства до тридесяти тысящей, со многими пушками и прочим воинским оружием.

Иже идоша в судех Волгою даже до самаго града Астарахани. И приидоша во устроении изрядном во всяком благополучии под град. И тако православное воинство, кроме великих браней и кровопролития. Богу поспешествующу им, многих астараханских побили и живых взяли. Потом и град Астарахань взяша иуля во 2 день лета 7062. А царь астараханский Эмурге‹й›, слышав о многочисленном российском воинстве, предвари убежати из града, не приспевшу еще воинству, и в Тюмень сибирский град утече.

Воеводы же, видевши милость Божию помогшу им, благодарствующе Бога внидоша во град и || обладаша им. И советовав, послаша вслед царя астараханскаго немало воинства. Они же с великим тщанием посуху и поморю пустишася вслед бежащих и постигоша людие ево в станах, и многих их поплениша, яко мужеска полу, тако и женска. Тамо же взяша пушки и пищали многи [бяху тамо пушки завезены от Российских стран], и прочая многая бранная устроения. Взяша же тогда с прочими пленники жен царевых и детей, такожде и российских пленников, от древних лет заведенных тамо, всех свободиша.

Прочии же астараханские жители и в полях живущия татарове со всеми людми покоришася под державную руку благочестваго царя. И предашася покорно царю Дербышу и прочим государевым воеводам. И тако царь Дербыш и воеводы укрепиша град. Потом поидоша к царствующему граду со пресветлою победою, имуще с собою оных пленников множество. Во граде же Астарахани по повелению государеву оставлен бысть царь Дербыш с воеводами и частию воинства.

Прочии же приидоша к Москве во всяком благополучии || украшени пресветлым одолением; с ними же тогда идоша многи мурзы и татарове, иже поддашася самоволно благочестивому царю, желающе милости и жалования от него, государя.

Воеводы же, оставльшияся в Астарахани, з духовным чином на многих местех монастыри поставиша и храмы благолепны

л воздвигоша во славу Божию, утвер-{111}жающе благочестивыя веры благоплодие. И от времяни онаго паки возвратися древнее Российское достояние град Астарахань под державы м благочестивых московских самодержцев.

Сия же слышав наивящший всех бусурманских народов и нечестивыя их махометанския прелести защитник Селим султан турецкий, хотящи сих нечестивых царство обранити, паче же рещи, яко ненасытный змий хотящи всех челюстьми своими пожрети и сих себе покорити, присылал многия своя воинства под Астарахань, хотящи градом и всею Ордою обладати.

Иже приходиша под Астарахань лета 7077-го, обаче и тии побеждени быша от московскаго воинства. О чем аще в российских историах и не обретается, обаче иностраннии не умолчаша описати. ||

Ибо историк полский Александр Гвагнин описуючи земли татарския глаголет *, яко турецкий Селим султан, завистию и размножением царства возбужденный, послал под Астарахань великия своя воинства. То есть конных

н турков двадесять пять тысящ, над ними же началствова беклербек кафийский и шесть сенжаков. Янычаров три тысящи, над ними же бе началный паша Валеса имянем.

Морем же ко Азову посла сто пятдесят галер великих, на них же бе янычаров тысящ яко пять и работников три тысящи, над ними же началствова паша Мирсерлет имянем, муж нарочитый. На них же бяше всяких запасов оному воинству зело доволно, к тому и орудиа всякаго. К тому ж крымских и нагайских татар многих посла.

Всего же воинства до семидесяти тысящей поведаша быти, иже по многом зело нужном путешествии приидоша ко Азову, идеже снидеся с ними и татарское воинство. С ними же бяше хан крымской Анди-Гирей со трема сынами своими. Пребывши же во Азове десять дней, поидоша к Астарахани чрез орды нагайских татар и черкас пятьгорских. ||

И приидоша под Астарахань августа в 5 день. Потом и водное воинство прииде ко Азову и оттуда идоша вверх рекою Доном [и приидоша к Переволоке, идеже Дон течение свое имеет от реки Волги в верстах аки тридесяти], везуще с собою множество орудия, к копанию земли належащаго, ими же хотяху брег между Волги и Дона прекопати, и проток учиня проити стругами {112} из Дону в Волгу, и доити ко оному воинству к Астарахани.

Но тамо приспе на них московскаго воинства тысящ аки пятьнадесять, над ними же бе воевода князь Петр Семенович Серебряной. Иже нападше безвестно на поганых, до конца победиша, яко янычаров, тако и работников, их же мало что осталось; но и тии отъидоша назад ко Азову, ничто же сотворивши. Конное же воинство пришедши под Астарахань сташа блиско града нимало неприятеля боящися, не ведущи о поражении воднаго своего воинства.

Сентября же во 12 день изыде из града на турков московскаго воинства немало. И изыдоша на них безвестно, и многих побивше отъидоша во град. Потом егда услышаша турки о пора-||жении своего воднаго воинства, к тому потребными оскудевши, стояв неделю целую, хотеша отъити абие. Обаче советом татарским задержавшися облегоша град и начаша градок или шанец делати на месте, идеже стояша старая Астарахань. Татарове же обещашася им промышляти всякими потребы и поидоша того ради мнози к Российс‹к›им пределом.

Обаче ничто же сотворивши вси сами исчезоша, едва яко весть в воинство возвратилась. Турки же, в последней нужде сущи, ждаша татар дней яко десять и болши. И яко видеша конечную свою пагубу, принуждены быша сожещи оный свой градок. И потом с великим срамом и печалию, ничтоже множае сотворши, точию слободы у града пожегши, отъидоша сентября в 27 день.

И поидоша, советом татарским, зело жестоким ‹и› и непроходными Можарскими пустынями. Ибо татарове умысльно поведоша их тамо, боящися, аще бы тамо прошли, то бы султан имел их в конечной неволе и под совершенною властию своею. И тако || в пустых оных полях многое оное турецкое воинство и с конми от глада, и безводия, и от стужи до конца погибе, и мало нечто их во Азов прииде октовриа в 24 (день).

Идеже и остатнии конечно исчезоша. Седше бо во Азове в галеры, пустишася морем ко граду Кафе, но и в мори воста ветр велик зело, им же разбишася галеры и люди истопоша. И тако от многочисленнаго турецкаго воинства едва седмь тысящ турков в Константинополь возвратися. И от онаго времяни отречеся султан Турецкий в пустыя те Астараханския поля воинства посылати.

И тако сей приснопамятный государь царь и великий князь Иоанн Васильевич всеа России самодержец не точию сия Казанское и Астараханское царства прият, но {113} Великия Орды, яже называлась Золотая Орда, разоренныя грады и селения по Волге от Казани и даже до Хвалисскаго моря в державу ему приидоша. Такожде и прочия орды татарския по рекам Яику и по Каме даже до Сибири, и самое Сибирское царство прият и подручныи данники себе сотвори.