И попросил Симон: «Прибавь к этому, отче, чтобы отпустились грехи родителям моим и ближним моим». Феодосии же, воздев руки к небу, сказал: «Да благословит тебя Господь от Сиона, и да узрите вы благодать Иерусалима во все дни жизни вашей и до последнего в роду вашем!» Симон же принял молитву и благословение от святого как некую драгоценность и дар великий. Тот, кто прежде был варягом, теперь же благодатью Христовой стал христианином, просвещенный святым отцом нашим Феодосием, оставил он латинское заблуждение и истинно уверовал в Господа нашего Иисуса Христа со всем домом своим, около трех тысяч душ, и со всеми священниками своими, ради чудес святых Антония и Феодосия. Этот Симон был первым погребен в той церкви.

Оттоле сынъ его Георгий велику любовь имѣаше ко святому тому мѣсту. И бысть посланъ от Володимера Мономаха в Суждальскую землю сий Георгий, дасть же ему и сына своего Георгиа. По лѣтех же мнозѣх сѣдѣ Георгий Владимерович в Киевѣ; тысяцькому же своему Георгиеви, яко отцу, предасть землю Суждальскую.

С тех пор сын его Георгий великую любовь имел к святому тому месту. Этого Георгия послал Владимир Мономах в Суздальскую землю и поручил ему сына своего Георгия. Спустя много лет сел Георгий Владимирович в Киеве, тысяцкому же своему Георгию, как отцу родному, поручил землю Суздальскую.

О ПРИШЕСТВИИ МАСТЕРОВЬ ЦЕРЬКОВЬНЫХ ОТ ЦАРЯГРАДА КЪ АНТОНИЮИ ФЕОДОСИЮ. СЛОВО 2

О ПРИХОДЕ МАСТЕРОВ ЦЕРКОВНЫХ ИЗ ЦАРЬГРАДА К АНТОНИЮ И ФЕОДОСИЮ. СЛОВО 2

И се вы, братие, скажу ино дивно и преславно чюдо о той богоизбраннѣй церкви Богородичинѣ.

И это вам, братья, расскажу другое дивное и преславное чудо о той богоизбранной церкви Богородичной.

Приидоша от Царяграда мастери церковнии, четыре мужие богати велми, въ печеру к великому Антонию и Феодосию, глаголяще: «Гдѣ хощета начати церковь?» Она же къ нимь рѣста: «Идѣже Господь мѣсто наречет». Сии же рѣста: «Аще смерть себѣ проповѣдасте, мѣста ли не назнаменавше, толикое злато вдавше намь?» Антоний же и Феодосие призвавше всю братию и въспросиста грек, глаголюще: «Скажите истинну, что се бысть?»

Пришли из Царьграда четыре мастера церковных, люди очень богатые, в пещеру к великому Антонию и Феодосию, говоря: «Где хотите ставить церковь?» Те же им ответили: «Там, где Господь место обозначит». Пришедшие же сказали: «Как же так, — свою собственную смерть предвидя, — места еще не назначили, столько золота вручив нам?» Тогда Антоний и Феодосии, призвав всю братию, стали расспрашивать греков, говоря: «Скажите истину: как это было?»

Сии же мастеры рѣста: «Намь спящимь в домѣхъ наших, рано въсходящу солнцю, приидоша къ комуждо нас благообразниископци, глаголюще: “Зовет вы царица Влахерну”. И нам же идущим, пояхомь съ собою другыи и южикы своа, и обретохомся равно вси пришедше къ царици, и стязавшеся, едину рѣчь царицину слышавше, и едини зватаеве быша у нас. И видѣхомь царицю и множество вои от ней, поклонихомся ей, и та рече к намь: “Хощу церковь възградити себѣ в Руси, в Киевѣ, велю же вамь, да возмѣта злата собѣ на 3 лѣта”. Мы же, поклонившеся, рѣхомь: “О госпоже царице! В чюжу страну отсылаеши нас, къ кому тамо приидемь?” Она же рече: «Сию посылаю ко Антонию и Феодосию». Мы же рехомь: “Почто, госпоже, на 3 лѣта злата даеши намь? Сима прикажи о нас, что есть намь на пищу вся потребнаа, сама же веси, чимь насъ даръствовати”. Царица же рече: «Сий Антоний, точию благословивъ, отходит свѣта сего на вѣчный, а сий Феодосий въ 2 лѣто по нем идет къ Богу. Вы же возмѣте до избытка вашего злата, а еже почтити васъ, тако не может никтоже: дамь вамь, еже ухо не слыша и на сердце человѣку не взыде. Прииду же и сама видѣти церквии и в ней хощу жити». Вда же намь и мощи святыхь мученикь: Артемиа и Полиекта, Леоньтиа и Акакиа, Арефы, Иакова, Феодора, рекши нам: “Сиа положите во основании”. Взяхомь же злато и лише потребы. И рече к намь: “Изыдете наясно и видите величество”. И видѣхом церковь на въздусе, и, вьшедше, поклонихомся ей, и въспросихомь: “О госпоже царице, каково имя церкви?” Она же рече яко: “Имя себѣ хощу нарещи”. Мы же не смѣхом еа воспросити: “Како ти есть имя?” Сии же рече: “Богородичина будет церьки”, и дасть ти намь сию икону. “Та намѣстнаа, — рече, — да будет”. Ей же поклонившеся, изыдохом в домы своа, носяще и сию икону, юже приахомь от руку Царицину».

Мастера же эти рассказали: «Однажды, когда мы еще спали в домах своих, рано, на восходе солнца, пришли к каждому из нас благообразные скопцы, говоря: “Зовет вас царица во Влахерну”. Когда же мы пошли, взяв с собою друзей и ближних своих, то пришли все в одно время к царице и рассудили, что одно и то же повеление царицы слышал каждый из нас и одни и те же посланцы были у нас. И вот увидели мы царицу и множество воинов при ней, мы поклонились ей, и она сказала нам: “Хочу церковь построить себе на Руси, в Киеве, повелеваю же это вам, возьмите золота себе на три года”. Мы же, поклонившись, сказали: “О госпожа царица! В чужую страну посылаешь ты нас, — к кому мы там придем?” Она же сказала: “К ним посылаю, к Антонию и Феодосию”. Мы же сказали: “Зачем же, госпожа, на три года золота даешь нам? Им и прикажи о нас, чтобы на пропитание от них нам было потребное, а одаришь нас, чем сама захочешь”. Царица же сказала: “Сей Антоний, только благословив, отойдет из этого мира на вечный покой, а сей Феодосии через два года после него отойдет к Богу. Вы же возьмите золота с избытком, а что до того, чтобы почтить вас, то не может так никто, как я: дам вам, чего и ухо не слыхало и что на сердце человеку не всходило. Я и сама приду посмотреть церковь и в ней буду жить”. Дала она нам и мощи святых мучеников: Артемия и Полиевкта, Леонтия и Акакия, Арефы, Якова, Феодора, сказав нам: “Это положите в основание”. Мы же взяли золота с избытком. И сказала она нам: “Выйдите наружу, посмотрите церковь”. И увидели мы церковь на небе, и, вернувшись, поклонились ей, и спросили: “О госпожа царица, каково имя церкви?” Она же сказала: “Хочу ее своим именем назвать”. Мы же не посмели ее спросить: “Как твое имя?” Она же сказала: “Богородицына будет церковь”, и дала нам эту икону, говоря: “Она будет наместной”. Мы же, поклонившись ей, пошли в дома свои, неся эту икону, полученную из рук Царицы».

И тогда вси прославиша Бога и того рождьшую. И отвѣща Антоний: «О чада, мы николиже исходихомь от мѣста сего». Грѣци же съ клятвою рѣша яко: «От вашею руку злато взяхомь пред многыми свидетели, но и до корабля с теми ваю проводихомь, и по ваю отшествии мѣсяць единь пребывше, пути ся яхомь; и се есть день десяты, отнележе изыдохомь от Цариграда. Въспросихомь же Царица величества церкве, и та рече намь: “Мѣру убо послах пояс Сына моего, по повелѣнию того”».

И тогда все прославили Бога и ту, которая его родила. Антоний же ответил: «О чада, мы никогда не выходили из места сего». Греки же клятвенно заверили: «Из ваших рук взяли мы золото перед многими свидетелями, и до корабля с ними вас проводили, и через месяц после вашего ухода отправились в путь; и вот сейчас десятый день, как мы вышли из Царьграда. Спрашивали мы Царицу о величине церкви, и она сказала нам: “Я меру послала — пояс Сына моего, — по его повелению”».

И отвѣща Антоний: «О чада, велики благодати Христос сподобилъ васъ, яко того воли съвръшители есте. Суть же вас звавшеи они благообразнии скопци — пресвятии аггели, а еже Влахернѣ царици — сама чювьствѣннѣ явившися вамь пресвятаа, чистаа и непорочнаа владычице нашеи Богородице и приснодевице Мариа, ежео той вои предстоаще суть бесплотнии аггельскыа силы. Наю подобии, дание вамь злата — Бог вѣсть, якоже самь сътвори и изволи о своею рабу. Благословенъ приход вашь, и добру спутницу имѣете, сию честную икону Госпожину, и та отдасть вамь, якоже обѣщася, еже ни ухо не слыша и на сердце человѣку не взыде: тогоже никтожеможет дати, развии тоа и сына еа, Господа Бога и спаса нашего Иисуса Христа, егоже поясъ и венець от варягъ принесенъ бысть, и мѣра сказася широты и долготы и высота тоа пречестныа церкве, гласу таковому съ небеси пришедшу от велелѣпныа славы».