Благодаря тому, что он окончил Уэст Пойнт, Паттон был строгим служакой. Поэтому обе школы прославились в АЭС жесткой дисциплиной и строгим соблюдением формы одежды. Однако в то же время инструкции были свободными, и Паттон требовал, чтобы члены его штаба имели боевой опыт. Поэтому он часто отправлял их в действующие части французских танковых войск. Менее чем за 5 месяцев Паттон обучил полную бригаду танковых экипажей. Поэтому ему было не слишком приятно узнать о слухе, который начал циркулировать в начале декабря 1917, будто другой кавалерист, полковник Дикерсон Рокенбах, будет назначен командующим всеми легкими и тяжелыми танками АЭС. Однако слух оказался правдивым, и Паттону пришлось смирить свою гордость. В письме к жене он писал: «Я полагаю, что Рокенбах не старался перейти мне дорогу. Но я полагаю, что если ты делаешь свое дело лучше других, никто не должен мешать тебе. Это не требует доказательств». Рокенбах был официально назначен командиром танковых войск АЭС 23 декабря 1917. Через несколько дней, 26 декабря, официально было объявлено о формировании американского Танкового Корпуса. В том же месяце Паттон посетил Эллиса и Фуллера в штабе британского танкового корпуса в Берникуре.

Паттон обнаружил, что с Рокенбахом трудно иметь дело. «Он был самым упрямым старым негодником, с которым я когда-либо сталкивался. Как только я предлагал что-либо, он немедленно возражал. Однако через несколько часов позиции менялись, и он предлагал то же самое. Поэтому я долго шел своим путем, хотя и стоило это мне больших нервов». Может быть, обвинения Паттона преувеличены, однако именно он, а не Рокенбах, был движущей силой Танкового Корпуса США. Прибывали новые офицеры, которые составили ядро первой танковой бригады Паттона. Обе школы быстро росли под строгим присмотром Паттона. Он писал жене: «Самая большая ошибка в армии — это слишком легкомысленное отношение ко многим вещам. Если бы день был длиннее, я смог бы работать больше, что принесло бы больше пользы ИМ».

К середине апреля уровень обучения был уже таков, что Паттон решил начать практические маневры, включив туда и демонстрацию членам колледжа Генерального Штаба, проведенную 22 апреля. В ней были задействованы 10 легких танков Паттона и батальон пехоты, показавшие превосходное взаимодействие. 28 апреля 1 батальон легких танков был сформирован, а Паттон стал его командиром.

Примерно в это же время Паттон поставил перед офицерами танкового центра задачу выработать проект структуры танкового корпуса, подчеркнув, что танки имеют огневую мощь артиллерии, мобильность кавалерии и способность пехоты удерживать позиции. Это следовало помечать красным, желтым и синим цветами. В результате появилась трехцветная «пирамида мощи», принятая Паттоном. Он пока что спрятал ее, чтобы всегда иметь под рукой на случай необходимости. Позднее этот треугольник был дополнен бесконечными прямыми, на которых красовались пушки и молнии. Он все еще используется, чтобы показать структуру танковых дивизий армии США. Выбранный им значок на петлицах и пуговицах изображал британский тяжелый танк Mark IV. Паттон много сделал, чтобы привить новому соединению кастовую гордость. Его болезненное стремление чем-то выделиться было общеизвестным, и по всей армии прославилась его особая манера отдавать честь.

Пока Паттон возился в Школе легких танков во Франции в начале 1918, в учебном танковом центре британской армии в Бовингтоне был создан Второй американский танковый центр, которым заведовал подполковник Конрад С. Бабкок. Паттон и Рокенбах посетили Бовингтон в марте 1918 во время подготовки к к прибытию первого батальона тяжелых танков из США. Тем временем, в Штатах готовилось создание первого танкового учебного центра на американской земле. Это должно было произойти в Кэмп Кольте, возле Геттисберга в Пеннсильвании. Этим занимался другой молодой офицер, капитан Дуайт Д. Эйзенхауэр, которому предстояло стать самым знаменитым американским офицером Второй Мировой войны. Он в свое время очень жалел, что не попал на поле боя в Европе. Однако, как замечает Дэйл Э. Уилсон: «Он не жалел бы об этом так сильно, если бы тогда знал, что ему готовит будущее… Через 7 месяцев он был подполковником и командовал учебным центром, в котором находилось 600 офицеров и 10000 солдат. Опыт, полученный им во время этой работы, оказался для него в дальнейшем гораздо более ценным, чем любые приключения на поле боя, которые он мог пройти, попав во Францию в качестве командира пехотной роты или батальона».

Таким образом, американский танковый корпус значительно увеличился. 6 батальонов находились в Европе, а еще 11 оставались в США. Однако непосредственной целью командования было иметь 2 полностью подготовленных батальона к весне 1918, чтобы они смогли принять участие в запланированном американской 1 Армией наступлении на выступ Сен-Миель. Удар с юга поддерживал французский 505 танковый полк вместе с американской 304 танковой бригадой, вооруженной танками Рено FT-17. Паттон был бригадным командиром. Позднее он вспоминал, как, ожидая атаки, они сидели в окопах, а германские пулеметы поливали их свинцом. Пули секли траву на холме, где он лежал.

Паттон, как и Эллис при Камбрэ, выпустил свои последние инструкции перед боем. Он приказал, чтобы ни один экипаж не смел сдавать или бросать свою машину ни при каких обстоятельствах. «Вы должны на деле подтвердить, что американские танки не сдаются. Пока танк способен двигаться, он должен двигаться вперед. Его присутствие спасет жизни тысяч пехотинцев и убьет множество немцев. Наконец, это наш СЕРЬЕЗНЫЙ ШАНС. МЫ ДОЛГО ТРУДИЛИСЬ, ЧТОБЫ ИСПОЛЬЗОВАТЬ ЕГО».

Атака началась 12 сентября 1918 в 5.00. Паттон вел ее. 345 батальон следовал за 42 дивизией, пока он не прошли Транш д’Ублон. Несмотря на густую грязь и сильный обстрел, они подавили несколько пулеметных гнезд и уничтожили целый батальон артиллерии. Было взято около 30 пленных. 344 батальон действовал совместно с 1 дивизией. Он сумел прорвать вражеское проволочное заграждение и уничтожить несколько пулеметных гнезд вокруг Бае да Рат, На второй день танки начали испытывать недостаток топлива, но 14 сентября группа из 8 танков 344 батальона атаковала и рассеяла немецкий батальон возле Воэля.

После операции, несмотря на значительные успехи танков, Паттон получил страшный разнос от взбешенного генерала Рокенбаха, который пытался выяснить, что происходит с самого начала операции. Он сказал Паттону, что не считает подходящим для командира занятием лично вести войска в наступление. Паттон сумел уладить скандал, хотя ему пришлось пообещать на будущее больше так не поступать. Однако он яснее Рокенбаха видел, что танковый командир должен находиться на фронте все время. Только так он сможет контролировать стремительно меняющуюся ситуацию. Паттон позднее писал жене: «Генерал Р. задал мне трепку за то, что я пошел с авангардом, но это следовало сделать. По крайней мере я не сидел в окопе, пока мои люди сражаются». В ходе 2 дней боев бригада, которая состояла из 144 танков, потеряла только 2 машины от огня врага, но 22 танка попались в ямы и рвы, а 14 вышли из строя от поломок. Погибли 14 человек, но из них только 2 находились внутри танка.