Страшная, жестокая борьба шла в этот вечер внутри Егорова между Зверем и человеком. Но Зверь оказался сильнее, и человек сдался.

Окно было распахнуто, капли дождя стучали по подоконнику. Егоров свалился на пол и забился в конвульсиях.

Через несколько минут жуткое четвероногое создание стояло посереди комнаты, красные глаза горели нечеловеческой яростью, способной, казалось, испепелить любого, кто встанет на его пути.

Егоров легко перемахнул через подоконник и черной молнией помчался вдоль забора по улице. Дождь не пугал его — дождь это кстати, следов не останется.

Красные глаза отлично видели в темноте. Деревья, заборы, кусты, лавочки — все, что, днем было разноцветным, теперь стало однообразно голубым, мерцающим, будто не ночь, а хмурое утро стояло над поселком.

Егоров легко перемахнул через забор Косого Васи, в три прыжка приблизился к двери. Она оказалась незапертой. Косой давно уже решил, что воровать у него нечего, следовательно, думать о замках и запорах — дело ненужное, отвлекающее от главной заботы: где бы найти выпить.

Черная когтистая лапа одним ударом распахнула дверь. Пахнувший навстречу тяжелый запах не смутил Зверя. Он ворвался в комнату, опрокинул стоящее у двери ведро с водой. Сбоку у стены храпел на рваном одеяле Косой Вася. Грохот разбудил его. Ваня открыл глаза и пробурчал спросонья:

— Мужики… козлы драные… какого хрена гремите тут? Не видите — я отдыхаю. — Он потянулся и сел на кровати, сообразив, что гости могли прийти с бутылкой. А иначе зачем им вообще приходить к нему?

Увидев черное чудовище с горящими глазами, Косой дернулся назад, прижался спиной к стене.

— Что за хренотень?.. — пробормотал он. — А ну… пошел вон! Я т-тебе покажу!..

Больше он ничего сказать не успел. Черная лапа толщиной с ручищу Косого метнулась к его лицу, длинные, острые когти в одно мгновение располосовали его до кости. Брызнула кровь, Косой замычал, пытаясь закрыться ладонями, но в это мгновение страшные челюсти сомкнулись на его горле. Обмякшее тело мешком повалилось на грязное одеяло.

С утробным рычанием Зверь вонзил клыки в обнаженную грудь Косого, раздирая ее с силой и яростью. Через минуту все было кончено.

Зверь медленно отошел назад к столу, заваленному грязной, давно не мытой посудой, торжествующе посмотрел на содеянное, облизывая окровавленную пасть.

Потом выскочил во двор, перемахнул через покосившийся забор и помчался по улице. Егоров знал, где живет пожилой учитель пения Леонид Поликарпович. Во время первой прогулки Катя рассказывала ему о местных знаменитостях. Леонид Поликарпович был не то чтобы знаменитой, но колоритной фигурой. В Карьере все знали, что старик любит выпить и на уроках частенько страдает похмельем, и хотя пение — не предмет первой необходимости, многие поколения учеников, вырастая, окончив школу, о Леониде Поликарповиче не забывали.

Егоров перемахнул через красный штакетник. Дворовый пес, выскочивший было с лаем из будки, жалобно заскулил и тут же метнулся обратно. Егоров и головы не повернул в его сторону. Огромными прыжками промчался по двору и прыгнул в широкое окно веранды. Затрещали оконные перегородки, зазвенело разбитое стекло. Рыжая кошка с истошным воплем бросилась под диван. Зверь замер перед закрытой дверью в комнату — она была довольно прочной и открывалась наружу.

— Мурка! — из комнаты раздался ворчливый голос. — Опять на стол залезла и посуду побила? Ох, накажу я тебя, киска!

За дверью раздались шаркающие шаги, она распахнулась, и старик в полосатой пижаме, подслеповато щурясь, потянулся рукой к выключателю. Егоров прыгнул молниеносно и точно, челюсти сомкнулись на худом горле старика.

Леонид Поликарпович умер мгновенно, не успев даже понять, что произошло. Егоров не стал разрывать его тело — Зверь уже насытил свою ярость.

На улице шел дождь. Холодные капли освежали разгоряченное тело, смывали кровь с оскаленной пасти. Черной молнией Егоров мчался к старому карьеру.

Баба Лиза сквозь сон услышала, как кто-то тяжелыми прыжками промчался по двору. Решила, что причудилось, со вздохом перевернулась на другой бок. Но вскоре спохватилась: а вдруг это ее Трезор вернулся? Набегался, загулялся, да и прибежал домой? Кряхтя и охая, поднялась с кровати, подошла к окну, долго всматривалась в ночную темень — никого. Накинула на плечи старую фуфайку, вышла во двор.

— Трезор, Трезор, — позвала негромко.

В ответ — ни шороха, ни звука. Только дождевые капли уныло барабанили по листьям старой яблони. Старушка подошла к собачьей будке, заглянула внутрь — будка по-прежнему пуста. Тяжело вздохнув, баба Лиза поплелась в хату. Бросив взгляд на кухню, увидела, что окно в комнате, которую занимал квартирант, распахнуто настежь. Хоть он и закаленный человек, а все ж непорядок, да и подоконник весь мокрый, вода небось натекла на пол. Куда ж это годится!

Она направилась к кухне, осторожно, не включая света, прошла переднюю комнату, приоткрыла дверь во вторую. И ахнула, испуганно прикрыв ладонью рот. Там на полу ничком лежал голый мужчина. Глаза уже привыкли к темноте, но все же нельзя было разобрать, Володя это или кто другой. Тошнотворный запах крови ударил в нос.

Перекрестившись, баба Лиза бросилась со всех ног. В хате заперла все двери на крючки, не включая света, села на кровать и стала думать, что делать дальше.

Кто там лежит? Что случилось? Может, ограбили и убили? Кто-то влез в окно и… Надо бы побежать к Ивану, ему сообщить, да боязно! В такую темень, в дождь одной идти по улицам после того, что увидела?! Баба Лиза вздрогнула. Видно, надо рассвета дожидаться и идти к Ивану. После такого разве уснешь?..

Так и сидела она у окна, да, наверное, задремала, потому что, взглянув на кухню, неожиданно увидела там свет. Баба Лиза шарахнулась от окна, чуть со стула на свалилась. Приглядевшись, заметила мелькнувшую на пороге фигуру квартиранта Володи.

Баба Лиза осторожно вышла из комнаты, приоткрыла входную дверь и негромко окликнула его:

— Володя, это ты?

— А кто же еще, Елизавета Петровна, — откликнулся квартирант. Голос у него был спокойный, но чуть хриплый, будто много кричал. — Разбудил вас, да?

Баба Лиза решила не говорить о том, что видела.

— Да вот проснулась, посмотрела в окно, вижу — свет горит, дай, думаю, узнаю, что там такое. Ты почему не спишь?

— Потому что заснул нечаянно на полу, делал упражнения, устал, да и задремал. А окно закрыть забыл. А на улица дождь начался, вот он и намочил тут у меня, теперь убираюсь.

— К чему это ночью? Ложись спать, я завтра сама уберусь.

— Моя оплошность, мне ее и исправлять.

— Ну, как знаешь, а я пошла спать. — Баба Лиза закрыла дверь, заперла на крючок и пошла в комнату.

Забравшись в постель, она долго размышляла над увиденным и пришла к выводу: здесь что-то нечисто.

Катя мчалась по старому карьеру, чувствуя, как сердце ее наполняется восторгом от слаженной работы могучих мышц: отталкиваясь задними ногами, она легко перепрыгивала через полутораметровые кусты и мягко, грациозно приземлялась на передние. От упоительной близости, родства с дикой природой — кустарником, густым бурьяном, зарослями осоки и камыша, и всеми, кто обитал там. Окружающее вызывало в ней такие же приятные и радостные чувства, как чистая, мягкая постель у уставшего человека.

Восторг вызывало и то, что рядом с нею мчался кто-то столь же могучий, грациозный и величественный, для кого здесь также нет тайн и загадок. Она не видела его, но чувствовала — он рядом, чуть сзади, также легко перемахивает через кусты, и они — в чем не было ничего удивительного — склоняли перед ним свои ветви.

Внезапно на берегу дальнего озера взвились к небу прозрачно-голубые языки костра. Тревога и страх ворвались в Катину душу. Взмыв вверх, она увидела стоящего у костра Ивана с пистолетом в руке. Черный зрачок дула был направлен прямо ей в грудь.