– А кто же этого не хочет? – спросите вы меня. – Все этого хотят. Это самое простое и очевидное, человек живет для этого…

Вроде да, хотят…. Но на работе на нас кричат начальники, нас обзывают наши же собственные подруги, в школе наши дети получают двойки, нас предают, мы предаем, нас обманывают, мы обманываем…. Каждый день мы собираемся начать новую жизнь, стать добрыми, успешными и хорошими, но именно сегодня не удалось, потому что…

Потому что мы сталкиваемся со злом, которое нас немножко побеждает именно сегодня, и мы немножко злимся, а завтра мы успокоимся и все будем делать правильно и хорошо. Если опять не столкнемся со злом…

О! Ура! Наконец-то враг найден, этот враг – зло.

Зло живет в сказках в виде Кощея Бессмертного и Змея Горыныча. Детские сказки – на самом деле не такие уж и детские. Я помню, как не любила моя трехлетняя дочка сказку про Колобка.

– Не хочу про Колобка, расскажи другую сказку! – каждый вечер просила она.

Я уж и забыла, что есть такая сказка про Колобка, я рассказывала ей про репку, про курочку Рябу, про теремок, про зайчишку, про лягушку-квакушку, про Машеньку, а она все просила не рассказывать про Колобка. Однажды я все же спросила, почему она не хочет Колобка.

– Там лисичка злая, она Колобка съест, а мне его жа-а-а-алко! – заплакала моя малышка.

Вот беда! Моя дочка впервые столкнулась со злом в чистом виде, и ее детская душа не смогла это зло вытерпеть. Мы с ней решили эту проблему по-женски хитро, мы нарисовали собственную сказку про Колобка, в которой умный Колобок не пошел к лисичке на нос, а стукнул ее в нос и укатился дальше. Дочка была счастлива. Проблема зла решена.

Если бы можно было так просто справляться со злом в повседневной жизни!

Чтобы со злом что-то сделать, надо прежде всего на него посмотреть. Например, чтобы наклеить пластырь на царапину, надо эту царапину увидеть. У меня есть одна знакомая, которая падает в обморок от любой царапины. Она никогда не могла наклеить пластырь своему поцарапанному ребенку, ей приходилось обращаться к соседке по лестничной площадке. Представьте себе процессию – орущий ребенок, за ним мама в полуобморочном состоянии, вокруг них бегает соседка с пластырем в руках, завершает картину соседкин муж с очками на лбу и полотенцем в руках, потому что от возбуждения стекла его очков запотевали.

А если серьезно, то умеют смотреть на зло полицейские, которым приходится работать с криминальными элементами; врачи, которые работают с искалеченными телами, спасатели, которые вообще могут столкнуться с чем угодно, подразделения по борьбе с терроризмом, саперы, ну и другие подобные профессионалы. Но в этих случаях срабатывает определенная привычка смотреть на зло и, конечно, понимание того, что их работа связана с противостоянием злу. Они знают, что им придется стоять лицом к лицу со злом ежедневно, они внутренне готовы к этому.

Известно очень много анекдотов об особом цинизме людей таких профессий, но, скорее всего, это не цинизм, а способ оставаться человеком, не сойти с ума, контактируя с таким количеством зла в своей жизни.

Например, один больной спрашивает врача:

– Доктор, я буду жить?

– А смысл? – отвечает врач.

Гораздо сложнее нам, простым смертным, которые не выбирали себе работу, связанную с ежедневными контактами со злом. Во-первых, мы как бы не знаем, что зло существует. Посмотрите, какая у нас реакция на зло.

– Я не могу поверить, что он это сделал!

– Представить себе невозможно, что она так себя повела!

– У мета шок от услышанного!

– Он напал на меня и обидел! Я просто потрясена!

Что бы ни случилось плохого, мы испытываем в первую очередь шок.

Кричит ли на нас начальник, изменяет ли муж, обижает ли подруга, толкают ли нас в транспорте – мы испытываем эмоциональный шок. Человеку свойственно уклоняться от боли, обид, неприятностей. Но иногда мы уклоняемся так резко, что испытываем шок.

Шок – тяжелая общая реакция организма в ответ на сверхсильное, в особенности болевое, раздражение, характеризующаяся расстройством жизненно важных функций нервной и эндокринной систем, кровообращения, дыхания и обмена веществ.

В начальной его фазе больной возбужден, лицо бледное, взгляд беспокойный, мысли сбивчивые, иногда больной не ощущает тяжести своего состояния. Отмечается и двигательное возбуждение: пострадавший вскакивает, удержать его порой трудно. В дальнейшем, у больного при сохранном сознании наблюдается угнетенное состояние, полная безучастность к окружающему, отсутствие или резкое снижение реакции на боль; лицо бледное с заострившимися чертами, температура тела понижена, кожа холодная и покрыта липким потом, дыхание частое, поверхностное, жажда, иногда рвота.

Смотрите, особенно интересно, что в состоянии шока наблюдается полная безучастность к окружающему, но сознание сохранено. То есть человек в обморок не падает, сидит на стуле или стоит, все выглядит так, что человек просто слушает кого-то внимательно, просто немного побледнел. При этом человек в состоянии шока не может действовать, он безучастен. Его фактически нет, хотя он и сидит на стуле.

В состоянии шока, когда мысли сбивчивые, когда наступает двигательное и речевое возбуждение, когда вслед за этим возникает апатия, безучастность, очень легко совершить ошибку, сказать что-либо глупое, сделать какой-то неблаговидный поступок, даже подлость. После того, как шок прошел, люди приходят в себя и начинают анализировать произошедшее. Чаще всего им становится стыдно за свои слова и действия.

Моя подруга буквально сегодня рассказала мне давнюю историю, как на собрании рабочего коллектива одна сотрудница вскочила и начала громко оскорблять другую сотрудницу, близкую моей подруги. Нападающая кричала так громко и произносила такие мерзкие слова, что все буквально впали в состояние шока. Никто не поднялся и не остановил ее. Моя подруга до сих пор стыдится того, что она в числе прочих не встала и не остановила хулиганку. После этого собрания отношения моей подруги и ее приятельницы резко расстроились.

Что тут можно сказать? Когда кто-то рядом с вами начинает громко кричать, употребляя нецензурную брань, очень трудно не испытать шок. А в состоянии шока мы имеем безучастность, сбивчивость мысли, двигательное и речевое торможение или возбуждение, что суть одно и то же в смысле эффективности. Мы не можем остановить зло потому, что зло нас ШОКИРУЕТ.

Я помню, как лет 20 назад в молодежной среде было модно употреблять слово «шокирует» направо и налево в любом значении. Если девушка говорила, что парень ее шокирует, это могло означать, что она влюблена или восхищена или возбуждена или разочарована или все что угодно…

На самом деле «шокирует» означает – повергает в ступор, затормаживает мышление, вызывает состояние отрешенности, выбивает из реальности, заставляет отсутствовать, отупляет.

Итак, нас шокирует зло, мы не можем адекватно реагировать на зло, мы совершаем поведенческие ошибки, за которые нам потом стыдно. При следующем столкновении со злом мы снова испытываем шок, но на этот раз свежий шок усиливается тем, что ложится на старый шок, на тот, что уже испытан нами ранее. Получается, что в момент более позднего шока мы невольно вспоминаем предыдущий шок и переживаем их оба. Тут же включается чувство стыда, нам становится неловко за того человека, который стыд вызвал, и за нас самих одновременно. Стыд заставляет нас отворачиваться, убегать от источника стыда. И вот дело сделано – мы совершенно не можем смотреть на зло в любом его виде.

Вспомните, как мы говорим иногда – фу, она так плохо себя вела, что мне было за нее стыдно.

Этот механизм включается, если мы сами когда-то вели себя подобным образом, или можем повести, или мы были вблизи от кого-то, кто вел себя так – а мы не смогли его остановить.