Вопрос. Итак, министр юстиции дал разрешение, хотя у него не было никаких данных о том, что Мартин Лютер Кинг занимается деятельностью, опасной для интересов Соединенных Штатов?
Роберт Кеннеди. Если бы я не дал санкции на прослушивание разговоров Кинга, кто-нибудь в конце концов разрешил бы прослушивать мои собственные разговоры.
Вопрос. Эта фраза была произнесена министром юстиции в присутствии Кортни Эванса, сотрудника Гувера?
Роберт Кеннеди. Да.
Вопрос. Для того чтобы Старик получил не только то, чего добивался, но еще и насладился поражением Роберта Кеннеди?..
Роберт Кеннеди. Наши отношения с ним были очень напряженными. Нужен был этот жест — только слова, ничего больше! — чтобы привести его в хорошее расположение. Я надеялся получить за это некоторые уступки в дальнейшем.
Вопрос. Разве Старик был способен на уступки?
Роберт Кеннеди. Он был весьма маневренным человеком. Несмотря на тяжёлую комплекцию. Если нужно, он умел уступать.
Вопрос. То, что сделал министр юстиции США, было нарушением закона?
Роберт Кеннеди. Гувер хотел уничтожить Кинга, это ясно. Мне известна одна история о человеке, который какое-то очень короткое время был членом коммунистической партии, а затем порвал с нею. В 1960 году он работал в Национальном комитете демократической партии. В то время мой брат Джон Кеннеди выставил свою кандидатуру на пост президента. Гувер ненавидел брата. Он стал собирать досье на всех, кто имел отношение к предвыборной кампании Джона. Когда он узнал о том человеке, он распорядился, чтобы в прессу «просочилась» информация, будто у Кеннеди в Национальном комитете служит коммунист. В газетах появились заголовки, и это вызвало такие кривотолки, что Джону пришлось расстаться с тем человеком. Я знаю много способов, как можно злоупотреблять подобными сведениями… Предположим, я отказал бы Гуверу — не дал бы разрешения на прослушивание телефонных разговоров Кинга. Вы представляете последствия? Не только для Кинга… Нет в стране человека, который мог бы похвастать, что не боится Джона Эдгара Гувера. Нет. Во всяком случае, среди тех, кто хотя бы в какой-то степени занимается политикой. Поверьте мне. И все же у этого решения имелся и другой мотив. Более важный.
Вопрос. Какой?
Роберт Кеннеди. Гувер хотел этим подслушиванием уничтожить Кинга. Мы оба были уверены, что подслушивание не подтвердит обвинения, которое выдвинул против Кинга Гувер…
Первый «отельный» микрофон для круглосуточного подслушивания всех разговоров, ведущихся в номере, был спрятан в вашингтонском отеле «Уиллард», где Кинг останавливался, всего в одном квартале от Белого дома. Ведя наблюдение за Кингом, ФБР устанавливало также микрофоны в других отелях Вашингтона, в Милуоки, Гонолулу, Лос-Анджелесе, Детройте, Сакраменто, Саванне, Нью-Йорке. По распоряжению ФБР местная полиция Майами, Нью-Йорка и нескольких других городов устанавливала микрофоны и прослушивала разговоры Кинга даже в церквах.
Эндрю Янг, один из ближайших сотрудников Мартина Лютера Кинга, свидетельствует: «Однажды — это было в Селме, штат Алабама, — мы нашли микрофон, спрятанный в церковной кафедре. Мы извлекли его и поставили перед оратором на виду у всех, а преподобный Абернети назвал его „маленьким мерзавцем“ и сказал: „Я хочу напомнить мистеру Гуверу, нехорошо держать такой дорогой микрофон где-то внизу в дырке, где так много статического электричества. Пусть этот маленький мерзавец стоит тут перед нами — прямо, без помех“. И принялся молиться в микрофон Федерального бюро расследований».
28 августа 1963 года 250 тысяч участников Движения за гражданские права вышли на улицы Вашингтона, чтобы этой демонстрацией ускорить принятие Акта о гражданских правах.
В тот день Мартин Лютер Кинг произнес свою, ставшую известной всему миру речь, начинавшуюся словами: «Я мечтаю…»
«Я мечтаю о том дне, когда на красных холмах Джорджии сыновья бывших рабов и сыновья бывших рабовладельцев смогут сесть вместе за стол братства. Я мечтаю о том дне, когда даже штат Миссисипи, штат, изнемогающий от зноя угнетения, будет превращен в оазис свободы и справедливости.
Я мечтаю о том дне, когда четверо моих маленьких детей будут жить в стране, где о них станут судить не по цвету их кожи, а по их характерам.
Я мечтаю о дне, когда каждая долина будет возвышена, а каждый холм и гора понижены. Неровные места будут выровнены, а кривые — выпрямлены. С этой верой я вернусь на Юг. С верой в то, что из горы отчаяния мы сможем высечь камень надежды. С верой в то, что мы сможем работать вместе, молиться вместе, бороться вместе, идти в тюрьму вместе, вставать за свободу вместе, зная, что когда-нибудь мы станем свободны…
Если мы дадим свободе звенеть, если мы дадим ей звенеть в каждом городе и поселке, в каждом штате, мы сможем приблизить тот день, когда все божьи дети — черные и белые, верующие и неверующие, протестанты и католики — смогут взяться за руки и словами старого негритянского духовного гимна сказать: „Свободны, наконец! Свободны, наконец, Великий всемогущий боже, мы свободны, наконец!“»
Эту речь цитировали во всем мире. Кадры хроники, запечатлевшие выступление Кинга, демонстрировались на киноэкранах многих стран.
ФБР доложило правительству, что среди 250 тысяч демонстрантов оно насчитало «не менее двухсот коммунистов». Разведывательное управление ФБР направило Эдгару Гуверу меморандум, в котором, к удовольствию директора, признавало, что разведуправление ФБР до сих пор недооценивало степень влияния коммунистов на Движение американских негров.
В тексте меморандума говорилось:
«Кинг на голову выше всех других негритянских лидеров, вместе взятых, если речь идет о его влиянии на огромные массы черного населения. Мы должны отныне считать его… самым опасным негром для будущего нашего государства с точки зрения коммунизма, негритянского движения и национальной безопасности…
Легальные методы борьбы с ним могут оказаться недостаточными. Было бы неразумно ограничивать самих себя юридически законными методами или обязательно убедительными свидетельствами для доказательства перед комитетами конгресса связи Кинга с коммунистами…»
Практически — это было началом войны против Кинга всеми средствами. Дозволенными и недозволенными.
18 октября 1963 года ФБР официально распространило в столице США «меморандум» о Кинге. Меморандум этот был направлен не только в Министерство юстиции, но также руководящему составу в Белом доме, в Центральном разведывательном управлении, в Государственном департаменте, в Министерстве обороны, в Разведывательном управлении Министерства обороны (РУМО). В этом меморандуме Кинг обвинялся в связях с коммунистами, но нападки на него не ограничивались только этим.
Вопрос. Там были какие-нибудь данные o связях Кинга с коммунистами?
Берк Маршалл (помощник министра юстиции). Нет, этот официальный меморандум фактически был документом личного характера…
Вопрос. То есть?
Маршалл. Атакой на личность Кинга, атакой — безо всяких доказательств — на его характер, его моральный облик, на самого человека, доктора Мартина Лютера Кинга.
Вопрос. Но ведь все эти вопросы, связанные с характером человека, не имеют никакого отношения к ФБР. ФБР, насколько известно, занимается вопросами безопасности США, не так ли?
Маршалл. Этот документ только очень отдаленно относился к чему бы то ни было, связанному с такими вопросами, как, например, существует ли коммунистическое влияние в Движении за гражданские права… Это была просто персональная, личная атака на человека.