Очень характерны в этом смысле воспоминания И. Ф. Попова — большевика, который жил с 1908 года в Бельгии и осуществлял по заданию Ленина связь ЦК РСДРП с Международным социалистическим бюро (МСБ), членом которого Ленин был с 1905 года.

МСБ находилось в Брюсселе. Ленин несколько раз приезжал туда. Вот что рассказывает Попов о встрече с Лениным во время одного из таких приездов: «С момента, как только Ленин поздоровался и заговорил, у меня родилось вначале смутное, а затем все более усиливающееся ощущение, что гость приехал не из такой же заграничной эмиграции, в какой жил я сам, а прямо из России… казалось, что за границу он только что приехал и что за границей он только временный, случайный гость, а всем духом своим на родине, в огне непрекращающейся битвы. Круговорот эмигрантской жизни по мог подчинить его себе. Его ощущения и оценки русских явлений оставались свежими, точными, и по всем своем обхождении с людьми он сохранял какой-то русский лад»1.

Эту же черту Ленина, неразрывную духовную связь его с Россией, подчеркивает в своих воспоминаниях и Горький. Когда Ленин приезжал к нему на Капри, они однажды, стоя на берегу моря, наблюдали, как осторожно итальянские рыбаки распутывают сети. Ленин сказал: «Наши работают бойчее». А услышав сомнение Горького, заметил: «Гм, гм, а не забываете Вы России, живя на этой шишке?»

«Он был, — писал далее Горький, — русский человек, который долго жил вне России, внимательно разглядывал свою страну, — издали она кажется красочнее и ярче. Он правильно оценил потенциальную силу ее — исключительную талантливость народа, еще слабо выраженную, не возбужденную историей, тяжелой и нудной, но талантливость всюду, на темном фоне фантастической русской жизни блестящую золотыми звездами»2.

Он очень тоскует по родине, по Волге. Прекрасная природа Франции, Швейцарии, Италии не может затмить в памяти Владимира Ильича реку его детства, его юности. В письмо М. Т. Елизарову он признается: «Здесь так оторванным себя чувствуешь, что… рассказы о впечатлениях и наблюдениях „с Волги“ (соскучился я по Волге!) — бальзам настоящий»3.

М. А. Ульянова, нежно любившая сына, присылает ему из Саратова в Париж «гостинец» — рыбу. Он пишет ей: «Дорогая мамочка! На днях получили мы еще гостинец от вас… Мerci большое. Едим теперь эти деликатесы, лакомимся и вспоминаем Волгу»4.

«Как-то у вас весна на Волге? Все ли здоровы? Я привык теперь, по „Речи“, смотреть каждый день погоду в Саратове, и вижу, что у вас холодно еще»5,— пишет Владимир Ильич матери 7 апреля 1912 года, и грусть человека, насильственно оторванного от родины, невольно проскальзывает в строках этого письма.

Это одно из многих чудесных писем Ленина, адресованных матери, писем, о которых впоследствии Мария Ильинична Ульянова в своем предисловии к сборнику «Письма к родным» (он был издан в 1930 году) скажет так: «…письма Владимира Ильича к его родным имеют главным образом значение и интерес для характеристики его как человека (конечно, характеристики далеко не полной и в силу полицейских условий несколько односторонней). В этом смысле они вносят, на наш взгляд, ценный вклад в литературу о Владимире Ильиче, и остается лишь пожалеть, что так много из его писем как к родным, так и к товарищам погибло»6.

Переписка Ленина с родными шла легальным путем, хотя тоже, конечно, урезалась из-за полицейских условий. Деловая же переписка, связи с местными комитетами РСДРП осуществлялись строго конспиративно.

«Ленин жил в Париже в самые тяжелые годы реакции. Жизнь его протекала в неустанном труде… — вспоминает Д. 3. Мануильский, работавший в Париже одновременно с Владимиром Ильичем. — Отсюда он откликался животрепещущими статьями на события, происходящие в России, отсюда вел систематическую переписку с партийными организациями и с отдельными товарищами. Его сестры, находившиеся в России, были передатчиками ого указаний, советов и директив, а верный друг и жена Надежда Константиновна Крупская была его неизменным помощником в деле установления новых связей с Россией»7.

Содержание писем Ленина парижского периода (декабрь 1908 — июнь 1912 года) отражает его гигантскую практическую деятельность по руководству партией. Они показывают, как тесно был связан Ленин с партийными организациями, как превосходно он знал обстановку на родине.

Интересы повседневного руководства деятельностью комитетов РСДРП, вынужденное местопребывание Большевистского центра за границей определили особое значение организации постоянных связей с местами. Нелегальную почтовую канцелярию Большевистского центра пришлось создавать, преодолевая значительные трудности. Царское правительство ввело самую жесткую цензуру. Зная, что Ленин и Большевистский центр находятся за рубежом, цензоры обращали пристальное внимание прежде всего на переписку, которая велась именно с Парижем.

«Дорогие друзья! — пишет Ленин в адрес Бюро ЦК РСДРП в России 16 апреля 1912 года, — ради бога, давайте нам побольше связей. Связей, связей, связей… Без этого все шатко»8.

Это письмо, как и многие другие, написано рукой Крупской. Она стала ближайшим помощником Ленина в деле налаживания связей с российскими партийными организациями и как член хозяйственной комиссии. В функции этой комиссии, избранной на заседании Большевистского центра перед августовским Пленумом ЦК РСДРП в 1908 году, входило заведование финансовыми средствами, транспортировка нелегальной литературы, переписка и т. д.

В июне 1909 года, когда Большевистский центр на совещании расширенной редакции «Пролетария» был реорганизован, Крупская вновь была избрана в хозяйственную комиссию (кроме нее туда вошли А. И. Любимов и В. К. Таратута) и в секретариат по сношению с Россией (вместе с А. И. Любимовым). В октябре 1909 года Ленин составил письмо-директиву для хозяйственной комиссии Большевистского центра, где подробно перечислил все статьи расходов, в том числе и на экспедицию9.

По поручению Ленина Надежда Константиновна постоянно информировала партийные организации России о важнейших событиях в партии, запрашивала о состоянии работы на местах и т. д.

Цитированное выше письмо Ленина от 18 апреля 1912 года было написано химическим способом. Охранка перехватила письмо. В Центральном партийном архиве хранится позитив: перлюстрация (подлинная) с проявленного текста, написанного рукой Крупской. Химическим текстом были написаны очень многие письма — например, письмо старой большевичке, профессиональной революционерке Лидии Михайловне Книпович10. Явный текст этого письма имеет совершенно легальный, так сказать, светский характер, и только после расшифровки можно понять, что письмо конспиративное.

Крупская в совершенстве знала шифровальное дело, она была очень осторожным и искусным конспиратором. 30 мая 1912 года она пишет Г. Л. Шкловскому из Парижа: «В Питере были такие большие провалы, что я не решаюсь дать ни одной из имеющихся у меня явок. По всей вероятности, они провалены. Новых еще не получила. Сделайте вот что. Свяжите его с нами шифром. Пусть будет шифром Унив. Библ. № 330 Уайльд, „Счастливы“ принц», стр. 33-я. Пусть он по приезде сообщит мне свой адрес, а я ему сообщу (химией и шифром) явку, как только ее получу"11.

Именно к Крупской обращаются товарищи с просьбой связать Большевистский центр с местными организациями. Характерна маленькая записка на ее имя, датированная 4 октября 1909 года. Автор записки Малакия (Торошелидзе) пересылает письмо из Баку от товарища Семенова, который бежал из ссылки и работает уже два месяца в Баку. В письме Семенову говорится: "Мы, бакинцы, совершенно отрезаны от нашего центра, хотя и получаем "Социал-Демократ" и "Пролетарий", но не имеем адресов, чтобы писать, и чувствуем себя как на острове (прежние адреса, оказывается, все провалились, как об этом нам сообщала Землячка из Киева).

Мы хотели послать корреспонденции, наши резолюции насчет редакционных разногласий в "Пролетарии", нашу газету "Бакинский пролетарий" (в августе выпустили уже 2 номера — 6 и 7), листки и т. п., но как послать, когда не знаешь адреса? Поэтому мы просим тебя (то есть Малакия. — Р. К.) устроить и сообщить нам адреса для сношений с фракционным центром" (имеется в виду Большевистским центр. — P. К.). И далее Малакия пишет, обращаясь к Крупской уже от своего имени: "Таково это письмо. Надеюсь, Вы примете меры, чтобы исполнить просьбу бакинцев, и. пошлете им адреса"12.