Напомним, что две ключевые фигуры, исторические связанные с ельцинской семьей, попытались встать на защиту Аксененко. Первым был Анатолий Чубайс. Услышав об обвинениях, предъявленных Аксененко, Чубайс назвал Аксененко «одним из сильнейших руководителей в стране» и заявил: «Я считаю абсолютно неправильными действия властей в отношении министра путей сообщения Николая Аксененко… Если министру МПС России на самом деле вменяется в вину то, о чем пишет пресса, то это может вызвать только улыбку».

В защиту Аксененко недвусмысленно выступил и премьер Касьянов. По его словам, Аксененко — крепкий хозяйственник и хороший министр, а если он и допускал ошибки, то их можно было подкорректировать.

Однако, хотя у Чубайса обвинения в адрес Аксененко вызывали улыбку, а у Касьянова — недовольство, у Владимира Путина они, судя по всему, вызвали другие эмоции. Во всяком случае, их оказалось достаточно, чтобы отправить министра, который всегда считался ключевой фигурой в семейной группе, в отставку. Причем уголовное дело против него не прекращено, что и подтвердил 12 января генпрокурор Устинов.

Вся эта история не могла не взволновать других участников большого противостояния, и прежде всего Чубайса. По некоторым данным, Анатолий Чубайс имеет основания опасаться, что схожие действия могут быть предприняты и в его адрес, и заметно нервничает. Отставка Аксененко стала еще одним тревожным сигналом для семьи и знаком постепенного сокращения ее влияния. С эмиграцией Березовского, исчезновением с авансцены политики Абрамовича и отставкой Аксененко возникает вопрос — а правомерно ли вообще говорить о семейной группировке как реальном центре силы? Или правильнее вести речь лишь об отдельных представителях старой ельцинской элиты, каждый из которых занят в основном задачей собственного политического выживания?

На первый взгляд Михаил Касьянов всем хорош. Уроженец подмосковного города Солнцево с высшим техническим образованием и опытом работы в экономических ведомствах — от Госплана до министерства финансов, где он провел почти пять лет и дорос до министра. Специалист по российским зарубежным долгам — этой проблемой Касьянов занимался в Минфине с 93-го года, вел переговоры с Лондонским и Парижским клубом.

На ранних этапах карьеры нынешнего главу правительства — тогда еще среднего чиновника Минфина — заметили и взяли под свое крыло сначала тогдашний министр финансов Борис Федоров, а потом «серый кардинал» того же ведомства скандально известный Андрей Вавилов. Но по-настоящему звезда Касьянова взошла, когда на него сделали ставку влиятельные фигуры из ближнего круга Бориса Ельцина — Александр Волошин и Роман Абрамович. Именно с их подачи в мае 99-го года Татьяна Дьяченко убедила Ельцина вопреки премьеру Степашину назначить на пост министра финансов не Михаила Задорнова, а его тезку Касьянова. Считается, что тогда-то и сбылась давняя мечта Абрамовича иметь своего человека на посту главы Минфина.

Выбор на Касьянова пал не случайно. С начала 99-го года Касьянов тесно взаимодействовал с «финансовым мозгом» империи Абрамовича — Александром Мамутом. Касьянов курировал в правительстве внешние долги, а Мамут будто бы делал огромные деньги на индийских долгах бывшему СССР. Впоследствии, как писали газеты, Мамут хвастался тем, что именно он сделал карьеру Касьянову.

При назначении премьером Касьянов был без всяких проблем утвержден Госдумой. Вполне светский мужчина с симпатичной супругой Ириной, которая сопровождала мужа в недавних поездках в Турцию и Китай. Западные партнеры отмечают профессионализм Касьянова, его хороший английский язык и безупречную манеру одеваться — говорят, Касьянов предпочитает костюмы от Черрути.

Касьянову в правительстве противостоит группировка «питерских либералов», в которую входят вице-премьер Алексей Кудрин, глава Минэкономразвития Герман Греф, пользующийся особым расположением Путина, и министр транспорта Сергей Франк. За спиной «питерцев» отчетливо просматривается тень самого влиятельного из правых политиков — Анатолия Чубайса, который, впрочем, чисто внешне с Касьяновым вполне ладит.

Кроме «питерских либералов» серьезными оппонентами Касьянова считаются и так называемые «чекисты» — полпред президента в Северо-Западном округе Виктор Черкессов и министр обороны Сергей Иванов.

Молва приписывала Касьянову всякое по финансовой линии, но — голословно. У Касьянова есть лишь один, но очень большой недостаток — его пресловутые связи с Абрамовичем и Мамутом. Как писала пресса, в свою бытность вице-премьером Касьянов, например, поддержал создание Березовским и Абрамовичем компании «Российский алюминий» — монополии, контролирующей 75 процентов производимого в стране алюминия.

В силу этого Касьянов, при всей его лояльности президенту и других достоинствах, остается для Путина человеком чужой команды — и вряд ли сумеет превратиться в своего.

На мой взгляд, радостный цинизм нашего министра здравоохранения уже зашкаливает. На днях он сообщил нам, что попавший в больницу должен будет лежать там не больше пяти дней — иначе, видите ли, дорогое оборудование не окупится.

То, что оборудование и деньги гораздо важней для Зурабова, чем живые люди, видно по всем его действиям. Сначала он несколько лет ваял пенсионную реформу. Итог получился неважный — что-то вроде знаменитого полотна, созданного Остапом Бендером на волжском теплоходе. Во всяком случае, никто так и не понял, что же именно создал Зурабов. Затем он занялся обращением льгот в денежные компенсации. Тогда он оптимистично сообщил нашим пенсионерам, что они будут ездить в санатории и покупать лекарства на дополнительные 450 рублей в месяц. Правда, пенсионеры почему-то не обрадовались. И вот теперь — пять дней в больнице, и — выметайся. Иначе оборудование не окупится.

Интересно, г-ну Зурабову или его близким хоть когда-нибудь делали хоть одну операцию? Или наш социальный министр поедет лечиться в Швейцарию или Германию и туда же отправит своих родных, чтобы из больницы через пять дней не выгнали? То, что вечно оптимистичный Зурабов оптимистичен именно потому, что живет в совершенно другом мире, нам уже давно понятно. Но я что-то не слышал от президента Путина или премьера Фрадкова, что мы строим две России — одну, где все дозволено, например, самому Зурабову, а другую — для граждан которой максимальный срок в больнице 5 дней. То есть, нам, конечно, понятно, что все к этому идет, но как-то не принято об этом вот так вслух громко говорить.

Но Зурабову все нипочем. Вспоминаю, как еще не так давно он заявлял: у нас осталась чисто техническая задолженность бюджетникам — какие-то несчастные 666 млн. рублей долгов по зарплате, сумма самая маленькая в истории России. Жаль, перед министром, когда он весело рапортовал в Госдуме о технической задолженности, не было тех, кому по несколько месяцев не платили зарплату. Потому что если бы они там были, г-ну Зурабову пришлось бы лечиться в больнице далеко не 5 дней, причем в любой больнице — что нашей, что швейцарской.

11. 12. 2004

Призыв Дмитрия Медведева к сплочению российской элиты перед угрозой распада страны сразу попал в центр внимания. Глава администрации, несомненно, выражающий точку зрения самого президента, сформулировал это так: «Если мы не сумеем консолидировать элиты, Россия может исчезнуть как единое государство. С географических карт были сметены целые империи, когда их элиты лишились объединяющей идеи и вступили в смертельную схватку». Вообще-то Медведев крайне редко дает интервью. Последний раз он выступил в британской «Файнэншл таймс» вскоре после ареста Ходорковского с целью успокоить зарубежных инвесторов насчет перспектив экономики России. Дело ЮКОСа, пообещал он тогда, не повлияет на курс Путина — этот курс останется либеральным.

Новое интервью Медведева показывает, чего более всего опасаются в Кремле — распада России в условиях ожесточенной схватки элиты накануне выборов 2008 года. И не случайно Медведев дал это интервью после событий в Киргизии, где одной из причин распада власти стал раскол киргизской элиты. Как, впрочем, до этого на Украине, а еще раньше — в Грузии.