Мой господин! Низкий поклон. Вызывали?

Да, проходи, садись к столу. Я не вставал, и так устал. Рассказывай, что осталось, свои мысли, что мы можем?

Он замялся, покраснев, похоже, капитану не дозволенно сидеть при господине, ладно это упущение спишем на усталость и суматоху дня. Он медленно все же подошел, присаживаясь рядом и не смотря мне в лицо.

Мой господин. Начал он неуверенно. Хоть мы и победили, но нас мало и мы очень устали, не думаю, что нам стоит вести преследование.

Так вот что его беспокоит! Он решил, что я в ярости прикажу догнать Когдера, кипя праведным гневом. Хотя успев мимоходом пообщаться с молодым бароном, такое развитие событий вполне ожидаемо.

Не беспокойтесь капитан. Я махнул рукой. Меня сейчас меньше всего беспокоит месть, мне нужно знать, сколько точно нас осталось, способны ли мы отразить еще какуюнибудь подлую атаку, есть ли у нас возможность охранять лагерь или стоит немедленно сниматься, выдвигаясь в Касприв.

Три десятка бойцов, конных, лошадей у нас много. Он кивал своим мыслям. Охрана лагеря организованна из оставшихся пехотинцев. Спешить нам не нужно, нападения, думаю, не повторится, самые опасные у Когдейра были пикты, их мы полностью уничтожили, когда они ворвались сюда в лагерь. Думаю, спешить нам не стоит, у нас много раненых, нужно задержаться еще, для похорон и собрать все, что осталось от обоза.

Хорошо капитан. Я кивнул, не имея возражений. Я верю вам, лагерь за вами, с утра организуйте патрули, всю местность объезжать каждые два часа. Задержимся, сколько понадобится, свои действия обговаривайте со сквайром Энтеми. И капитан! Больше даже мышь не должна проскочить мимо вашего взгляда, головой ответите!

Он вскочил, низко согнувшись в поклоне.

Разрешите выполнять мой господин? Как же это дико должно выглядеть, здоровенный мужик кланяется какомуто мальчишке.

Да, идите капитан.

Неуспел полог шатра за ним закрыться как вошли слуги, накрывая стол и выставляя на него всевозможную снедь и напитки, следом внесли деревянную бадью с водой и появился Энтеми под руководством которого стали заносить сундуки с вещами для Ви.

Мой господин. Сквайр задержался на входе. Тело вашего батюшки омыли, ждем ваших дальнейших указаний.

Что я знал о том, как хоронят здесь? Помню, видел в Дальней на отшибе маленькое кладбище, ничего особенного, обычные могилки. После побоища, деревенские закапывали тела, без всяких огненных обрядов и громких речей. Хотя то обычные люди, а тут барон, не может случиться так, что здесь другая история? Скорей всего. Что я знал о знати? Если я не ошибаюсь у подобного контингента, должен быть какойто семейный склеп в их замке.

Сквайр, нужно доставить...отца, домой. Я невольно замялся, смотря за его реакцией.

Господина Кофа, думаю тоже? Он нисколько не удивился, похоже, я попал в точку.

Да, они были дружны с отцом.

Он вышел, оставляя меня одного, на сегодня, пожалуй, встреч достаточно, странно, но страх разоблачения ушел, похоже неожиданное мое фиаско с этим маскарадом, приобрело размах такой глобальной аферы, что от перспектив дух захватывало.

Меня не разоблачили приближенные к Каливару, а они не раз видели молодого барона! Пусть первоначально можно было бы списать все на шок, но сквайр умный мужик, он должен был заметить, неужели наше сходство настолько близко? Хотя по прошлой своей жизни, помню, что все кроме своих дети на одно лицо.

Маленькая. Я подошел к Ви, ласково погладив ее по головке. Проснись девочка.

Та встрепенулась, испуганно оглядываясь по сторонам, похоже, ничего не узнавая со сна.

Тише моя хорошая, спокойно. Я успокаивающе продолжал ее гладить. Тебе нужно поесть и умыться, потом опять ляжешь.

Пока она ела, сметая все со стола и подбирая крошки, я разгреб вещи Пестре, выуживая ночную кружевную рубашку. С Ви придется много работать, она совершенная дикарка, ест руками, может усесться на землю, одно хорошо, как и настоящая дочь рыцаря, плохо говорит изза своего юного возраста.

На месте мы еще оставались полных два дня, за это время, успев собрать разгромленный лагерь, похоронить убитых и составив обоз поутру третьего дня, неспешно выдвинутся в сторону Касприва.

За эти дни я настолько осмелел, входя в роль барона, что позволял себе покрикивать на всех в лагере исходя из мысли, что дурная память дольше хорошей, а настоящий Ульрих фон Рингмар, был еще тем засранцем.

Мне подвели коня, громадного прыткого черного как смоль, недобро косящегося на меня умным взглядом. Верховой езде я в свое время обучался, мы както с товарищами были с отдыхом на Байкале, где совершили двухнедельный переход на лошадях, но вот те смирные лошадки даже в сравнении не стояли с этим жеребцом.

Но опасения мои не оправдались, Уголек, так я окрестил свой автотранспорт, хорошо шел под седлом, практически не утруждая меня правкой, правда, норовя все время выйти вперед всех в колонне, чего я не позволял, двигаясь в центре, предоставив капитану Гаричу принять на себя удар возможного противника первым.

Я не трус, но я боюсь. На коне в атаку впереди армии это не про меня, я врач и вообще мне надо держать руки в тепле. Еще слишком ярко в памяти стояли картины резни, которую здесь называют войной.

Ви, я не отпускал от себя ни на минутку, она моя сила и мое поражение. Девочка совершенно не реагировала на Пестре, и могла обрушить всю мою легенду своим не подобающим дворянке поведением в считанное мгновение.

Все время я мягко, но настойчиво пытался приучить ее, хотя бы есть с помощью столового прибора, а не хватать все со стола руками. Терпение требовалось море, приходилось хитрить, предлагая както в игровой форме ей повторять действия за мной. Пока получалось плохо, но что не могло не радовать получалось. Нужно было постараться, судьба не знает вторых шансов, все должно быть здесь и сейчас, потом уже не будет.

Местность, стала пестреть красотой ухоженных человеческим трудом полей. Дикость леса ушла, оставляя небольшие островки рощиц, совершенно четко стала просматриваться наезженная грунтовая дорога, на которой с каждой минутой все прибавлялось и прибавлялось путников спешащих по делам, кто в город, а кто в показавшуюся в скором времени деревню Ближняя.

Да уж, народ тут жил явно на голову выше, чем люди из Дальней, в центре поселения даже были каменные дома, сложенные из обожженного кирпича с такой же глиняной крышей. Дорожки между домами выложены булыжником, а чуть на отшибе стояла своя кузня, из которой четко был слышен характерный перезвон молотов.

В Дальней за все время моего там пребывания из всего металла, что я видел, на деревню был нож у Априи, а тут на тебе, кузня!

Народ жался к домам, сгибаясь в поклонах и не смея поднимать взгляд на своего господина. Меня это немного напрягало, не привычно быть первым, быть выше всех. Хотя как говорится: короля делает свита. Мне не приходилось комуто кивать либо же здороваться, все проще, едет господин, упри лоб в землю и стой так, пока благородный не проедет. Так же было и на дороге, завидев нашу колонну, народ убегал к обочине, будь ты купец, крестьянин или ремесленник, разницы никакой. Потому что едет хозяин, единственный хозяин этой земли и плохо будет любому, кто не проявит должного почтения. Мне ничего решать не нужно, свита ринулась бы стаей голодных псов на посмевшего нанести мне оскорбление.

Сам Касприв, меня впечатлил и одновременно разочаровал. Каменный город под стать своими домами старым кварталам Германии или Австрии, при всей своей самобытности и величине угнетал смрадом нечистот и отходов.

Город при взгляде со стороны был тысяч на десять пятнадцать, похоже не самый маленький по разговорам в королевстве, стоял у реки, имея небольшой порт, славился некоторыми мануфактурами и был обнесен по принципу средневековья небольшой метров в пять, каменной стеной.

Со стороны он даже был красив своей дикостью камня и остротой крыш, но вот проехав ворота, пугал своей узостью улиц превращенных в бессистемный лабиринт. Вонь стояла как возле выгребной ямы, народ какойто весь серый и чумазый, дороги и проходы улиц местами были грунтовыми, гдето гулко бухал деревянный настил и лишь условно центральные улицы были замощены крупным, грубо обтесанным камнем.