1

Серая комната без окон могла вызвать приступ клаустрофобии. Здесь не было ничего, кроме стола и стула. На столе перед Шуракеном лежали несколько листов бумаги. С того момента, когда сразу после при­земления в Чкаловске ему приказали сдать оружие, прошло около суток. Он зарос дикой щетиной и все еще был в оливковом тропическом камуфляже. Сюда его привезли в закрытой машине, и он не знал, где находится. Шуракену приходилось бывать на разных засекреченных объектах, возможно, он бывал и здесь.

После обычного медицинского осмотра Шуракена привели в это помещение и предложили написать рапорт о событиях в Сантильяне. Шуракен написал. Рапорт забрали и приказали написать все еще раз. Та­кой оборот дела Шуракену сильно не понравился, и он повторил свой первый рапорт слово в слово, с точ­ностью до запятых. Затем ему предложили подробно изложить обстоятельства гибели Ставра, начиная с получения приказа о нападении на базу «Стюарт». Но Шуракен чувствовал, что это не главное, что его не известные корреспонденты, те, кто читает рапорты, ведут с ним психологическую игру, постепенно под­водя к тому, что их действительно интересует. Чего они хотят? Вот уж Егор Осоргин их точно не интересует — умер Максим, ну и х... с ним. Тогда что? Ищут край­него, чтобы списать убытки накрывшегося медным та­зом коммерческого заведения в Сантильяне? Надо быть очень осторожным, взвешивать каждое слово, каждую запятую, а то тут есть специалисты, которые враз слепят из них со Ставром двойных агентов, пре­дателей Родины. Вот о Ширяеве с генералом Агильерой Шуракен был готов писать сколько угодно: «На здоровье, хавайте дерьмо — это ваши друзья».

Писанина продолжалась несколько часов непре­рывно, в самом напряженном темпе. Шуракен устал. Почерк начал выдавать физическую усталость, но в то же время показывал, что самоконтроль по-прежнему работает на высоком уровне. Круг замкнулся.

Шуракен надеялся, что теперь, когда он уже не дает никакой новой информации для размышления, его хоть ненадолго оставят в покое, дадут возможность передохнуть и привести себя в порядок. Но в его мы­шеловке появились два человека. Один — вежливый парень лет сорока с приятным, интеллигентным, аб­солютно незапоминающимся лицом. Второй — гру­бый, напористый, как плакат «Ты записался в...?».

— Нам необходимо прояснить некоторые пробле­мы, которые возникли в связи с уничтожением штаб-квартиры российской военной миссии и исчезнове­нием вашего шефа полковника Ширяева, — сказал «вежливый». — Мы рассчитываем на вашу помощь. Ведь вы не только участник этих событий, но и специалист, способный дать квалифицированную оцен­ку фактам.

— Не парьте мне мозги, — ответил Шуракен. — Я не спал почти сутки. Сижу перед вами с небритой мордой, в пропотевшем камуфляже. И вы утверждае­те, что у нас с вами разговор специалиста со специа­листами?

— А ты на что рассчитывал, когда проворачивал со своим шефом грязные сделки? — с ходу наехал вто­рой следователь.

— В этой ситуации многое будет зависеть от вас, — спокойно заметил «вежливый». Он положил на стол пачку сигарет, зажигалку. — Курите. Разговор будет долгий, хотите, я распоряжусь, чтобы принесли кофе?

Шуракен усмехнулся. Ход стандартный — понят­но, что один будет давить на психику, пробивать за­щиту Шуракена, раздражая его. А второй попытается интеллигентно и доброжелательно установить кон­такт.

Шуракен спокойно взял сигарету.

— Ребята, — сказал он, — это скучно.

— От скуки тебя быстро вылечат, и от необосно­ванного самомнения тоже, — заявил «злой» следова­тель. — Здесь есть специалисты. Вместе с Ширяевым испарилась сумма почти в миллиард американских долларов. Надеюсь, ты не рассчитываешь, что эта ма­хинация сойдет с рук вашей шарашке?

Оба следователя заметили, что сообщение о мил­лиарде долларов произвело на Шуракена ошеломля­ющее впечатление. Действительно, оно совершенно меняло дело. Шуракен думал, что на него, как на един­ственного оставшегося в живых участника диверсии, собираются свалить ответственность за взрыв базы «Стюарт». А так как африканский интерес для Рос­сии сейчас сильно упал в цене, то никого это по-на­стоящему не волнует — проведут формальное рассле­дование и всех отмажут. Но, узнав, что в этом деле крутятся такие деньги, Шуракен понял, что влип он очень серьезно. Бабки эти, конечно, черные, и у них есть хозяева. Тут пощады не жди.

— Вот такая получается история, — с сочувстви­ем сказал «вежливый». — Со счетов, которыми Ши­ряев пользовался для торговых сделок, утекли суммы в общей сложности почти на миллиард американских долларов. Располагая таким капиталом, Ширяев мог позволить себе купить любое шоу для маскировки сво­его исчезновения. Понимаете, чем вы занимались на базе «Стюарт»?

— Когда в ларьке недостача, с ним случается или пожар, или бандитский налет, — уточнил «злой».

— Да, этот способ борьбы с ревизией всегда ус­пешно практиковался, в нем нет ничего оригиналь­ного. А вот вторая часть шоу — действительно высо­кий класс. Бомбардировка резиденции президента бочками с авиационным керосином — дешево и эф­фективно.

— В общем, нам все про вашу базу понятно, — под­хватил подачу «злой». — Можешь не хлопотать с объяснениями. Лучше подумай, стоит ли бросаться грудью на амбразуру, прикрывая шефа? Своей доли ты уже в любом случае не получишь. Для этого надо было вовремя удрать, как твой напарник.

— Егор погиб.

— Это не доказано.

— Есть рапорты вертолетчиков.

— Они не видели, что там между вами происходи­ло до того, как ты заявил, что Осоргин вывалился из вертолета. Так что, вывалился он или выпрыгнул, зна­ешь только ты.

— А ты сам не пробовал? -Что?

— Прыгать из вертолета.

— Нет, у меня другая профессия, а вот ты и твой напарник как раз специалисты по таким трюкам.

— Даже не пытайся еще раз заговорить со мной в таком тоне, — отчетливо проговорил Шуракен. — А имя моего напарника произноси с подобающим ува­жением. Капитан Осоргин, сотрудник подразделения разведки специального назначения, — вот так это про­износится.

— Допустим, вы не замешаны в махинациях Ши­ряева, — мягко и настойчиво продолжил «вежли­вый», — но в его распоряжении был не такой уж боль­шой выбор людей, которым он мог доверять. Навер­няка Ширяев привлекал вас к каким-то делам.

— Мы с Егором постарались отбить у него охоту пользоваться нашими личными услугами.

— А у вас не возникло желания самим заняться контрабандой оружия? Как я понимаю, это весьма по­пулярный в Африке бизнес?

— Да, в этом деле можно стать богачом на одной сделке. Богачом или покойником, часто это происхо­дит одновременно.

— Извините, но это не убеждает. Вы явно не из тех, кого пугает риск.

— На этих разговорах мы с ним только время те­ряем, — раздраженно сказал «злой» следователь. — Тебя, сволочь, гвоздями к полу приколотят, если ты не поможешь найти твоего шефа и вернуть присвоен­ные им деньги.

— Кому вернуть?

— России. Эти деньги принадлежат России и дол­жны быть возвращены.

— Я вас умоляю, вот только про Россию не надо, — усмехнулся Шуракен. — Не надо давить на чувство долга и патриотические мозоли. Если Советник зани­мался этим, то он крутил дела, как блатные говорят, не от себя, а от хозяина. Я в этих делах не участвовал, и искать свои говенные деньги тем, кто их потерял, придется без меня.

— Миллиард долларов — это миллиард долларов, и, когда речь идет о таких деньгах, не шутят, — сказал «вежливый». — Не будьте идиотом, капитан, вы знае­те, есть вещи, которые не может выдержать ни один человек.

Да, это правда, есть вещи, которые не может вы­держать ни один человек. Шуракен это знал.

Но пока ему дали время отдохнуть и подумать. В помещении, в которое его отвели, как в камере, кро­вать и табуретка были привинчены к полу, а стол — к стене. Шуракен сразу лег. Горящая под потолком па­нель с трубками дневного света раздражала его, но выключателя в камере не было. Лежа на спине, Шу­ракен закрыл глаза, руки спокойно вытянул вдоль тела и расслабил все мускулы. Он начал погружаться в глу­бокую медитацию.