Но Фастольф взял с собой Жискара.
Приехать без робота было немыслимо даже для Фастольфа. Однако появление нескольких роботов могло бы насторожить землян, которые и так ненавидели космонитов, а Фастольф надеялся увидеться и провести переговоры с землянами.
Первым делом он, разумеется, встретится с Бейли, который должен был олицетворять его связь с Землей и ее народом. Фастольф очень хотел увидеться с Бейли, поскольку был ему многим обязан.
Вообще-то Бейли хотел видеть Жискар. Он слегка укрепил эмоции и импульс в мозгу Фастольфа, чтобы привести свое желание в исполнение, но Фастольф об этом не знал и даже не подозревал.
Бейли ждал его на посадочной полосе, с ним была небольшая группа официальных лиц с Земли. Началась нудная процедура встречи с вежливыми фразами и официальным протоколом. Прошло несколько часов, прежде чем Бейли и Фастольфу удалось поговорить, да и то потому лишь, что вмешался Жискар и коснулся мозга самого главного чиновника, выглядевшего явно усталым. Лучше ограничиться усилением уже существующей эмоции, это почти никогда не приносит вреда.
Бейли и Фастольф сидели в маленькой столовой, которой обычно пользовались только высшие правительственные чины.
Еду здесь можно было заказать набрав на компьютерном меню комбинацию знаков; подавали компьютерные разносчики.
Фастольф улыбнулся:
— Очень передовой метод. Но эти разносчики — те же специализированные роботы. Я удивлен, что на Земле пользуются ими. Они явно не космонитского происхождения.
— Да, — согласился Бейли, — они, так сказать, доморощенные. Предназначены только для верхушки, и мне впервые приходится пользоваться ими. Второго случая, конечно, не представится.
— Вас могут назначить на высокий пост, и тогда вы станете пользоваться такими вещами.
— Никогда этого не будет, — сказал Бейли.
Перед собеседниками были поставлены блюда; разносчик оказался достаточно искушенным, чтобы проигнорировать Жискара, который стоял за спиной Фастольфа.
Некоторое время Бейли ел молча, потом нерешительно сказал:
— Я очень рад снова видеть вас, доктор Фастольф.
— Я тоже. Я не забыл, как два года назад вы сумели отвести от меня подозрение в уничтожении робота Джандера и все ловко повернули против моего самоуверенного оппонента доктора Амадейро.
— Я до сих пор вздрагиваю, когда вспоминаю об этом, — сказал Бейли. — И вас, Жискар, я тоже рад видеть. Надеюсь, что вы не забыли меня.
— Это совершенно невозможно, сэр, — ответил Жискар.
— Вот и хорошо. Ну, доктор, похоже, что политическая ситуация на Авроре продолжает оставаться благоприятной. Так говорят наши источники информации. Правда, я не очень им доверяю.
— В данный момент можете верить. Моя партия жестко контролирует деятельность Совета. Амадейро упорно держится в оппозиции, но я подозреваю, что пройдет немало лет, прежде чем его приверженцы оправятся от нанесенного вами удара. А как дела у вас и у Земли?
— Неплохо. Скажите, доктор, вы привезли с собой Дэниела?
Лицо доктора слегка дернулось в замешательстве.
— Простите, Бейли, — медленно сказал Фастольф. — Я его привез, но оставил на корабле. Мне показалось невежливым являться в сопровождении робота, столь похожего на человека. Поскольку Земля по-прежнему настроена против роботов, появление человекоподобной машины могло, по моему мнению, показаться им намеренным вызовом.
— Я понимаю. — Бейли вздохнул.
— Правда ли, что ваше правительство намерено запретить использование роботов в городах?
— Я подозреваю, что к этому очень скоро придут, дабы сократить финансовые потери. Все роботы будут переведены в сельскую местность, где будут использоваться в сельском хозяйстве и на рудниках. Так они постепенно будут исчезать, и на новых планетах их не будет совсем.
— Кстати, о новых планетах: ваш сын уже оставил Землю?
— Да, несколько месяцев назад. Он сообщил нам, что благополучно прибыл с несколькими сотнями поселенцев, как они себя называют, на новую планету. Там есть какая-то местная растительность, но в атмосфере мало кислорода. Со временем эта планета станет подобием Земли. А пока там поставлены купола. Поселенцы объявили всем и каждому, что необходимо срочно заняться землеустройством. Письма Бентли и редкие гиперволновые переговоры обнадеживают, но все равно его матери чертовски недостает сына.
— А вы поедете туда, Бейли?
— Я не уверен, что жизнь на чужой планете под куполами — то, о чем я мечтал, доктор Фастольф. У меня нет молодости и энтузиазма Бена, но, думаю, года через два-три я поеду. Во всяком случае я уже подал в департамент заявление о своем намерении эмигрировать.
— На Земле, наверное, очень огорчены?
— Ничуть. Они, конечно, выражают сожаление, но рады избавиться от меня. У меня здесь чересчур дурная слава.
— А как земное правительство реагирует на стремление расселиться по всей Галактике?
— Нервно. Не запрещает, но и не поощряет. Оно по-прежнему подозревает, что космониты противятся этому и хотят каким-то нехорошим образом воспрепятствовать такой практике.
— Социальная инерция, — сказал Фастольф. — Они судят о нас по нашему поведению в прошлом. А сейчас мы ясно дали понять, что поощряем земную колонизацию новых планет и даже намерены колонизировать новые планеты для себя.
— Надеюсь, вы объясните это нашему правительству. Еще один маленький вопрос, доктор Фастольф: как там… — Бейли замялся.
— Глэдия? — спросил Фастольф, скрывая улыбку. — Вы забыли ее имя?
— Нет. Я просто не решался…
— С ней все в порядке. Живет хорошо. Она просила напомнить вам о ней, но, думаю, в этом нет необходимости: вы и так ее помните.
— Надеюсь, ее солярианское происхождение не используется против нее?
— Нет, так же как и ее роль в падении Амадейро. Скорее наоборот. Я позабочусь о ней, будьте уверены. Однако я не могу вам позволить полностью отойти от дел. Значит, бюрократический аппарат продолжает препятствовать эмиграции? Будет ли процесс продолжаться, несмотря на такое сопротивление?
— Возможно, — сказал Бейли, — но не наверняка. Сильная оппозиция в основном среди народа. Им трудно вырваться из громадных подземных городов, из своего дома.
— Из своего лона.
— Да, если хотите. Отправиться на новые планеты, десятки лет вести примитивную жизнь очень трудно. Когда я думаю об этом, особенно в бессонные ночи, то решаю, что не поеду. Так случалось сотни раз, но по утрам я отменял свое решение. А уж если так тревожусь я, можно сказать, зачинщик всего этого дела, то кто же поедет спокойно и с радостью? Без правительственного одобрения, без, так сказать, его напутственного пинка под зад населению весь проект может провалиться.
Фастольф кивнул:
— Я попытаюсь убедить ваше правительство. А если мне не удастся?
— Если вам не удастся, — тихо сказал Бейли, — и проект провалится, останется только один выход: Галактику должны заселить космониты. Дело должно быть сделано.
— И вы согласны смотреть, как космониты заселяют Галактику, тогда как ваш народ остается на единственной планете?
— Совершенно не согласен, но это все-таки лучше, чем ничего. Много столетий назад земляне полетели к звездам, основали несколько поселений, которые теперь называются Внешними мирами. И эти немногие первопроходцы освоили другие миры. Но потребуется много времени, чтобы космониты или земляне заселили и обжили новый мир. И это должно продолжаться.
— Согласен. Но почему вы так ратуете за экспансию, Бейли?
— Я чувствую, что иначе человечество не продвинется вперед. Дело не в географическом распространении, а в стимуляции других видов экспансии. Если на другие планеты не претендуют иные разумные существа, если распространение пойдет в пустом пространстве, так почему бы не расселиться? В таких условиях противиться освоению новых пространств — значит упрочить распад.
— Значит, вы тоже видите альтернативу? Экспансия — продвижение вперед, а отсутствие ее — упадок?
— Да, я верю в это. Но если Земля откажется от экспансии, то ее должны предпринять космониты. Человечество, будь то земляне или космониты, должно распространяться. Я хотел бы увидеть, как эту задачу выполняют земляне, но уж лучше экспансия космонитов, чем вообще никакой. Либо те, либо другие.