Общество делилось всего на две фракции: жители и воины. У жителей разделение по Домам, а у воинов по Рангам. В Дом входит от одной и до десятка семей, а иногда и до сотни. Самые сильные Дома имеют территории, дают работу, подчиняются непосредственно вавэхдэ, правителю островной империи, некоему альфе Ынахдар Улиму, который строг, суров, но довольно справедлив. Ранги воинов разделяют их по территории и в большей степени они принадлежат к правящим Домам, из которых как раз и выходят правители островной империи. Вавэхдэ держит в руках власть и силу, как правило у него больше всего влияния среди значимых Домов и много сторонников среди ведущих воинов в Ранговой лестнице. Ынахдар сильный человек, мощный зверь и очень умные у него советники. В отличие от материковых стран, здесь нет присяги правителю всей страной. Здесь разрозненные острова, разных размеров и разных видений жизни. На островах только личный ранг воинов дает клятву верности правителю и следует за ним до своей или его смерти. На материке все иначе - клятву дают под присягу и семья правителя защищена от нападений. На островах вавэхдэ не защищен и его могут свергнуть - если сильный Дом имеет при себе сильные ранги воинов, то и нападут не постесняются. И это во время телефонов, сети и прочей технологической развитой структуры быта!

Дом, в который входит семья Антона, принадлежит системе рабочих, которые занимаются разными видами полевых работ. И у них есть выход на Дом, который занимается проектировкой кораблей, куда собственно и будет ходить на рабочую практику Антон. Место, где они будут жить, большое и дружное. Это такой небольшой кондоминиум, где владельцами здания являются члены семей Дома, в который входят. И, если из семьи изгоняют, то и из дома-квартиры тоже. А на островах это позор, просто неимоверный позор. Для семьи Антона была предоставлена шикарная квартира, которая поражала размерами. Как родственники сказали - это еще маленькая. Мол, будь у вас семь-восемь старших, соответственно детей тоже больше, дали бы квартиру на этаже выше, вот там блудить можно часами, если не знать планировки!

Антон в первые три дня направление по новому месту обитания путал и ходил чисто по запаху, а не по памяти. Потом освоился, присмотрелся к слегка запутанной системе расположения комнат, понял их структуру и все сразу стало легче. А через эти три дня началось паломничество родни. Они тактично выждали, когда истечет положенное время для разбора багажа и начиная с самых старших, кто принадлежит непосредственно в ведущему роду Дома, заканчивая самыми младшими и побочными ветвями, каждый день и трижды на дню, приходили поздороваться, представиться и осмотреть кто и чем дышит. Над Антоном посмеивались отец, брат и его супруг - они пережили точно такое же приветствие несколько лет назад, когда переехали. Теперь эту экзекуцию взглядов переживал он с детьми, и с родителем. Хоть того и знали многие, как гостя видели, но это другого рода традиция.

Три года спустя.

Дети пошли в школу. Им уже по семь лет и это самые непоседливые детишки во всем Доме. За ними следят все, но все равно упускают, все равно они пакостят или прячутся так, что у старших волос дыбом - крыша, подвал, балконы и прочие места, откуда дети могут запросто рухнуть или заблудиться. Антон, получив заверения от семейства был спокоен - за его детками присматривают в десяток глаз. Конечно же больше половины их проделок он не знал, так как няньки считали ниже своего достоинства жаловаться ему. Из кораблестроения он ушел - не сошлись характером. Вернее, менталитетом. Антон не понимал, почему его работа должна быть общей, а итоги проделанных трудных и порой прорывных маневров решения вопроса, обязательно записываются на счет главы Дома, а не на личный счет Антона. При этом ему никаких прибавок или похвалы, мол ты обязан это сделать и хвалить тебя незачем. Все лавры достаются главе, а он как пешка, которую ставят туда, куда хотят. И он ушел. Сейчас работает на полях своего Дома, сборщиком побегов, которые очень похожи на вытянутые клубни картофеля, но слегка иного привкуса, но не менее вкусного.

Улыбнувшись своим детям, он поцеловал каждого в щечку и пошел на работу. Было раннее утро, сейчас на островах мягкая осень, а побеги "твердых почек" растут круглый год. Дом, к которому принадлежит семья Антона, поставляет со своих полей среднего качества почки и еще несколько видов других овощей. Этим они обеспечивают себе сытную жизнь, уважение и даже некую власть в этой области торговли. У кондоминиума есть парковка, где собирается транспорт, который собирает работников для полей, и еще две точки по острову, к которому наемные работники приходят, дабы их доставили до места работы.

Забравшись в удобный автобус, Антон прошел к занятому ему месту знакомым, с которым они частенько болтают по дороге. Этот молодой парень был не из семейства, которому принадлежали поля, он просто работал на них. Для Антона разницы не было, откуда он и почему работает на сборке - сам делал тоже самое. Присел на место и живенько обсудил что было нового, послушал рассказ про то, как приятель сходил на свидание и пошутил с ним на общие темы. Тай-До вообще пошутить и повилять хвостом любит - хоть и самец, но такой милаш на лицо, не крупный по телосложению, но гибкий и юркий, что на него обращают внимание даже самцы. Деймерря не делит жестко по половому признаку и, если в пару встают два самца, это не осуждают и не возбраняют. Против воли зверя не пойдешь. Конечно, каждый самец стремится оставить потомство, а рождающий выбирает идеального по его энергетическому потоку партнера, но бывают и бездетные пары. На островах таких пар больше, просто потому что рождающих меньше.

Дорога была легкой, а под болтовню и того короче да легче. И вот место парковки, видны поля и уже идет распределение по участкам. Несколько минут и Антон взял плетеную корзину, которая рассчитана на его принадлежность к рождающим и физическим данным. Даже если ты самец, но мелкий и слабый, нет ничего зазорного в том, чтобы взять такую же маленькую корзину, как и рядом стоящий с тобой рождающий. Вообще, как в других местах, о которых им рассказывали иномиряне, тут не принято. Если сборщик рождающий и не принадлежит к гигантам физически, то он носит малые корзины, и никто не будет заставлять его вырабатывать норму или что-то еще. Если он крупный, но имеет фазу рождающего, он берет большую корзину. Все по силам, все по совести и никакого бахвальства с ползущим к концу поля едва волочащим ноги дураком в примере и попытке доказать - я силен! Нет здесь ни плана, ни нормы, есть поле и его надо собрать, и не одному, а всем скопом. Нет надсмотрщиков, есть только ты и твоя совесть, а у деямеррита она имеется. И Антон работает тоже на совесть. Сейчас ему дали направление и два ряда стволов растения по обе руки, которые надлежит проверить, которые зеленели и нависали над его головой.

Растение, которое дает эти побеги, растет как кустарное дерево - из земли торчит один ствол и вокруг него много молодых веточек, но в отличие от обычных кустарников, эти веточки никогда не станут толстыми как ствол. Между веткой и стволом растет "коробочка", откуда как из земли прорастают почки. В коробочке семена, и как только один созревший убирается, тут же активируется и начинает расти следующий, прорывает над собой корочку и через месяц будет готово. Сами проросшие почки размером с ладонь, округлые, вытянутые, облеплены защитными листьями, которая впоследствии превращается в шелуху. Для этого почки оставляют под солнцем или навесами, чтобы дождь их не намочил, после чего шелуху, когда она высохнет, обирают и уже очищенные почки пакуют, развозят по складам или сразу на прилавки магазинов. После эти почки чистят как обычную картошку, и они не сильно отличаются, разве что только чуть более явно выраженной плодоножкой. Раз в десять лет каждое дерево проращивает одну особую коробочку, где прорастает не почка, а семя, из которого начинает расти росток. Если его не убрать, то молодое деревце вытянет из родителя все соки, проращивая через него свои корни и через пять лет начнет плодоносить, произрастая в кольце сухих веток. Сейчас такие коробочки нашли у всех деревьев, сняли их и часть продали, часть проращивают на новом поле.